Офень флая федьма (СИ) - Амеличева Елена

— Верно, — не стала врать.

Сама еле-еле доползаю до подушки. Как голова коснется ее, уже засыпаю. Или даже раньше.

Стук в дверь отвлек нас. Я нахмурилась. Кого еще там черти принесли? По тяжести в груди чувствую, не с добром гость пришел, не с добром!

Глава 20

Мне нужен Тимьян

— Добрый день, — я растерянно посмотрела на мадам Дилю, что обнаружилась за дверью.

Портниха, что учила Катю шитью, стояла на пороге, нервно поигрывая сложенным кружевным зонтиком персикового, как ее щечки, цвета. Солнце путалось в роскошном водопаде золотистых локонов, что струились по плечам, подчеркивая красивую фигурку в белом платье.

— Сегодня уже пятница? — я нахмурилась. Совсем со своими рогатыми и копытными все попутала, забыла, видимо, что пришла пора платить за обучение старшенькой. — Прошу прощения. Проходите.

Посторонилась, пропуская девушку в дом. Я не особо хорошо ее знала. Она недавно приехала из столицы и не торопилась сближаться с местными. Изящная красавица словно чуралась жителей Ведьмограда, что были для нее простоваты. А горожане отвечали ей тем же, обходя стороной фифу, что в будний день выходила из дому при полном параде, словно на свадьбу собралась. Зазнаек никто не любит.

Я ее не осуждала, зная, что это пройдет. В юности нам частенько кажется, что мы не такие, как все вокруг, у нас все будет по-другому, ведь мы особенные. А жизнь лишь усмехается, ведь ей ли не знать, что пройдут году и нам не останется ничего иного, кроме как признать, что мы ничем не лучше и не хуже других. Не особенные, а в точности такие же, как все.

— Сегодня среда, — обронила гостья, зайдя в дом и с жадным, непонятным любопытством оглядевшись. — Я не за деньгами. Мне нужно поговорить с вами. — Она устремила на меня взор огромных карих глаз. — Где мы можем это сделать? Кабинета у вас, должно быть, не имеется?

В ее тоне мне почудились нотки презрения и превосходства. Я подавила усмешку. Не думала, что кто-то делит людей на тех, у кого имеется кабинет и на тех, с которыми, в силу отсутствия у них оного, не стоит иметь дел.

— Чего нет, того нет, уж извините. Но можем пройти в сад. Угощу вас своим чаем и выпечкой, — ответила зазнайке, указав на выложенную разноцветными ромбиками дорожку, что убегала от крыльца к цветущим кустам и столику со стульями под навесом.

— Подойдет, — мадам Диля прошествовала туда, я заварила напиток с чабрецом и ягодным ассорти, поставила на серебряный поднос розетки с вареньями, тарелку с пирогом и принесла к гостье.

— Вкусно, — одобрила она, попробовав чай и как будто даже удивившись.

— Спасибо, — я с ожиданием посмотрела на нее. Времени чаи распивать не имелось. Нужно было в таверну идти, готовить на ужин. И так снова Селену одну оставила на обед, нехорошо. — Так что же вас привело к нам?

— Мне нужен Тимьян, — сказала девушка, резко поставив чашку обратно на блюдце.

— Его нет, уехал по делам, — уже привычно соврала, глядя на чайную пару, что покрылась сеткой мелких трещин. Не прабабушкин фарфор, конечно, но зачем же так к чужой посуде относиться?

— Вы не поняли, — голос мадам Дили сталью ударил по ушам. — Я хочу, чтобы ваш муж стал моим мужем!

— Что? — подняла на нее взгляд, с трудом оторвав его от пострадавшей ни за что посуды.

Вот это заявочки!

Глаза гостьи налились желтизной — злостью оборотня. Я и забыла, что она тоже волчица.

— Предлагаете повторить? — холодно уточнила та. — Мне показалось, вы прекрасно все расслышали с первого раза. Мы с Тимом любим друг друга.

— Рада за вас, — пробормотала я, мигом осипнув до такой степени, что даже не узнала, услышав, собственный голос. — Мой супруг вообще отличается любвеобильностью. Любит все, что шевелится. А что не шевелится, расшевеливает и любит. Всячески.

— Какая пошлость! — девица скривила носик. — Но оно и понятно. Ни воспитания у вас, ни манер. Сразу видно — хозяйка таверны!

— Зато у вас все прямо-таки блистательно, — едко отозвалась я. — Вот только давно ли романы с чужими мужьями стали показателем отличного воспитания?

— Вы скандальны, это вас не красит! — на щеках непробиваемой любовницы моего мужа все же разгорелись пунцовые пятна.

— Ваше мнение меня нисколько не заботит. Вы зачем явились? Сообщить о том, что Тимьян — козел? Я это знаю.

Едва не рассмеялась с горечью. Даже доказать могу — вон он, неподалеку травку щиплет. И на нас косится. Понимает, гад, что после того, что мне сообщит эта мамзель, его рога сгодятся разве что на то, чтобы на стену в гостиной повесить. Для нас, ведьм без воспитания и манер — самое то украшение для дома.

— Тимьян — лучший мужчина на свете! — пылко начала защищать этого копытного Диля.

Влюбленная дурочка. Как же напоминает кое-кого. Вылитая я в молодости. До хрипоты ведь спорила с бабушкой, которая предрекала именно такое завершение моего тогда еще не начавшегося брака. Никому не верила. Считала, что у нас настоящая любовь, и уж от меня-то Тим гулять точно не будет, исправится, станет образцовым мужем и отцом.

— Но с вами он несчастлив! Вы, — любовница торжествующе улыбнулась и нанесла удар в самое больное место, — вы даже детей ему родить не смогли!

— Так забирайте, — устало пожала плечами, изо всех сил стараясь не выдать, как все внутри сжалось от острой боли. Ее слова укусили в самое сердце. Но этой гадине ни за что этого не покажу! — Мой муж станет вашим. Вы же этого жаждете? Забирайте.

— Так просто? — Диля недоверчиво уставилась в мое лицо.

— А зачем на пустом месте сложности городить? — равнодушно посмотрела на нее и встала. — Мне он не нужен. Как вернется — берите. Пусть станет вашей проблемой. Моей крови он выпил предостаточно.

Я зашагала в дом, чувствуя, как дрожат ноги и душа становится похожей на ту чашку, что осталась стоять на столе перед наглой волчицей. По моему сердцу тоже зазмеились коварные трещинки. Один чих — и рассыплется.

— Марьяна, здравствуйте, — отвлек женский голосок, когда встала на первую ступеньку крылечка.

Глава 21

Белый платочек

Голос был знакомый. И хоть мне точно сейчас никого не хотелось ни слышать, ни, тем более, видеть, я прикрыла глаза, потом сделала медленный вдох и обернулась.

— Рина? — удивилась, увидев Визжулю, учительницу детей и единственную обожаемую дочь соседа Афанасия.

Ту самую неплохую девушку, что любила папу, малышей и… Даже не знаю, что еще. Мне эта шатенка — скромница с вечно забранными в низкий пучок волосами и огромными голубыми глазами нравилась. Она всегда смущенно улыбалась при встрече. Малышня моя училась у нее в охотку, на занятия и Афоня, и двойняшки всегда бежали с радостью.

— Вы что тут делаете? — отметив ее распухший нос и покрасневшие глаза, уточнила, — заболели? Проходите, я вам травки дам для отвара и…

— Нет! — выкрикнула она и залилась краской от стыда. — Я… — судорожно сглотнула и шепотом призналась, — я беременна от вашего мужа!

— Что? — снова глупо переспросила я.

В ушах застучали даже не молоточки, а кувалды самые настоящие. Они сговорились? Решили, что это смешно? Ну не может же такое совпадение быть правдой, не может!

— Простите, Марьяна, — Рина еще гуще покраснела. — Я жду ребенка от Тимьяна.

Ее маленькие пальчики, перепачканные чернилами, комкали маленький кружевной платочек. Беленький, с золотистым кружевом. С рисунком. Если сложить уголок к уголку, получится сердечко с инициалами моего супруга. Мне ли не знать, ведь именно я вышивала этот узор. Старательно корпела, высунув кончик языка, когда еще не замужем была. Как раз для муженька будущего и старалась.

Подарила ему этот платочек, смущаясь, а он потом хвастал, что всегда его у сердца носил. Так приятно было.

А теперь выходит, что он его любовнице подарил. Одной из них.

Замечательно!

— Ты врешь! — шипение, что раздалось за моей спиной, заставило вздрогнуть нас обеих — и меня, и Рину.