Сбежать из Академии (СИ) - Хабарова Леока

— Ох, Ниночка! — тяжко вздохнула Одоевская. — Это так утомительно! Право слово, сил больше нет! Пойду, посплю. Ага? А ты уж дальше как-нибудь сама.

— Но… Гиена Игоревна! Как же я без вас? Это же ваш предмет и ваша программа!

— Ты девочка умная, разберёшься.

Я собралась ей ответить, но в приёмную ввалился Антон. Он чуть не сшиб Одоевскую и припечатал пятернёй к столу лист бумаги. Я мгновенно узнала документ, так как сама его готовила: приказ о назначении сопровождающего на экскурсию.

— Это как понимать? — Физик кипел от гнева, и щёки его пылали.

— Ниночка! Я ушла! Чмоки-чмоки! — пропела Одоевская и тактично выскользнула из кабинета. Но я не сомневалась, что Гиена Игоревна притаилась за дверью и навострила уши.

— Я что, нянька? — рычал Антон, сверкая глазами. — Или экскурсия в библиотеку важней физики? С каких пор?

— С тех самых, — отозвалась, не отрываясь от работы. — Помнишь Абзац и вашу с ней премилую беседу? Теперь ты в немилости.

— И долго я буду в немилости?

Я пожала плечами.

— Пока не надоест.

— Кому?

— Ей. А ей надоест не скоро, уж поверь. Абзац очень злопамятная.

— То есть, по-твоему, я должен был прогнуться?

Я поймала его взгляд.

— Антон, — сказала, понизив голос до чуть слышного шёпота. — Ты поступил, как герой. Весь факультет только и обсуждает, какой ты смелый и отчаянный. И молодец, что не дал Абзац потачки. Но отдуваться за тебя никто не будет: все идиотские поручения теперь твои. Назвался груздём, полезай в петлю.

Физик нахмурился.

— Там вроде про кузовок было…

— Это к делу не относится, — парировала я, возвращая пальцы на клавиатуру, а внимание на экран. — Мой тебе совет — перетерпи. Не ерепенься. Своди первокурсников на экскурсию, раз уж тебя назначили. Не такая уж это трагедия: могло быть хуже. Гораздо!

— Но у меня в этот день четыре пары! Подряд! Новая тема и промежуточная аттестация!

— Не переживай, я поставила на замену Енисея Симаргловича. Он будет петь шаманские обрядовые песни.

— Четыре пары подряд?

— У него есть бубен.

— А… ну раз бубен… — протянул Антон, сдаваясь. — Ладно. Раз советуешь, свожу.

— Отлично! — улыбнулась я. — Только не забудь сделать фотоотчёт. Мегера Душегубовна велела запечатлеть на снимках неуёмную радость учащихся от встречи с чарующим миром высокой литературы.

— Всенепременно, — буркнул Антон. — Покажешь, где библиотека?

— Книг нет! — возвестила Моль и чихнула.

— Похоже, экскурсия выйдет очень короткой, — буркнул Антон. Я подавила смешок.

— Мы не по поводу книг. Мы по поводу завтра, — сказала вежливо. — К вам на лекцию придут первокурсники. Им надо будет показать нашу прекрасную библиотеку.

— Ап-пчха-а! — Моль вооружилась бумажным платочком. — Библиотеку покажу. Лекцию прочитаю. Но книг не дам. Не положено!

— Как скажете! — согласилась я и указала на Антона. — Это Антон Сергеевич, мой коллега. Он будет сопровождать студентов. Обсудите с ним детали, а я побегу. Меня Мегера Душегубовна заждалась. До свидания!

— Ап-пчха! — попрощалась Моль и принялась сморкаться.

— Увидимся вечером? — Антон поймал меня за руку у самого выхода. — Сегодня не отвертишься: я в курсе, что Мегера уезжает на банкет, и ты будешь свободна.

— Но я…

— Даже не вздумай. — Он изобразил суровый взгляд. — Без тебя у меня крыша съедет!

— Ладно, — улыбнулась я. — Постараюсь. Может, и вырвусь на часок.

— Обязательно. Я заварю твой любимый ролтон с курицей. Посмотрим «Следствие вели» и выпьем чаю с мятой.

— Договорились!

Как ни крути, Антон был мне приятен. Как друг, как коллега, как товарищ по несчастью. Молодой, интересный, умный, со здоровым чувством юмора и на удивление твёрдым характером. Как всё-таки он припечатал Ираиду! Даже Лиходейский, наверное, так не смог бы! Енисей Симарглович назвал его поступок рыцарским, Одоевская — идиотским, а Злорада Церберовна просто молча пожала Антону руку. Так или иначе, слава о смелом метафизике теперь гремела на весь Университет.

Ну а то, что он ко мне подбивает клинья… Так это вовсе не то, чем кажется! Мы просто друзья, которым вместе хорошо и весело. Или нет?

Воодушевлённая этими мыслями я летела по коридору и улыбалась. Возможно, моя жизнь хотя бы чуточку изменится! Возможно, в ней появится что-то, кроме работы и кто-то, кроме Мегеры!

— Нинка! — на моём пути возникла улыбающаяся физиономия, а следом меня заключили в медвежьи объятия, не особо справляясь, хочется мне того или нет. — Сколько зим!

— Приветствую, Рудольф Фениксович. — Я высвободилась из хватки, стараясь не смотреть на старого знакомца. Ста́тью, внешним лоском и густой, золотистого оттенка шевелюрой он пошёл в отца. Но вот глаза — зелёные-зелёные — были точь-в-точь, как у матери. Во взгляде Рудольфа упорно мерещилась Мегера, и я ничего не могла с этим поделать. — Надолго к нам?

— Проводить маман на банкет и заодно справиться, сколько я там кому каких копеек должен. Кажется, я что-то у вас веду. Так ведь?

— Да, всё верно. Пойдёмте, распечатаю нагрузку и расчётные листки. Вы уже заходили к Мегере Душегубовне?

— А, её нет, — отмахнулся Рудольф. — Я почти десять минут, как про́клятый, проторчал в приёмной, а потом отправился по корпусу бродить. Видел тебя с каким-то очкариком у библиотеки. Что за тип?

Не твоё дело!

— Наш новый метафизик. Вместо Эйдоса Платоновича.

— А-а… Ну и как он тебе?

Я вскинула брови. Ну и вопросы! А не послать ли этого хлыща куда подальше?

— Антон Сергеевич высококвалифицированный специалист и ответственный сотрудник, — ответила уклончиво.

— Да что ты говоришь! А за тобой он со всей ответственностью волочи́тся или так, на любительском уровне?

Безумно захотелось влепить ему пощечину. Ну и нахал!

— Нас связывают исключительно служебные отношения, — сказала со всей возможной холодностью.

Рудольф расхохотался. Шлёпнул меня по спине. Да так, что чуть дух не вышиб.

— Ба! Нинка! Ну! Ты чего ежом надулась? Шуток не понимаешь? Видела бы себя! Обхохочешься! Никогда не думал, что ты такая тугая. Улыбнись! Смешно же! Ха-ха!

Мне стало обидно. Захотелось сказать какую-нибудь ядовитую колкость, но… где гарантии, что Рудольф не наплетёт любимой мамочке с три короба о том, как я его оскорбила? С него станется!

Прецеденты уже случались, и не раз. Рудольф напропалую грубил, хамил, провоцировал драки, унижал, скандалил, а потом тайком жалобился, какие все вокруг козлы и крысы. В любом конфликте Мегера без колебаний принимала сторону сына и устраивала такие разборки, что стены тряслись. Даже если бы Рудольф нагадил в главном конференцзале — среди мрамора, нефрита и позолоты, — Мегера нашла бы ему оправдание. И наверняка отмазала бы.

Все без исключения знали — связываться с Рудольфом себе дороже. Он из тех, кому всё сходит с рук.

— Деньги переведёте Злораде Церберовне Добронравовой, — равнодушно сообщила, когда до кабинета осталось рукой подать. — Лекции за вас читала она.

— А, та колчушка с гнездом на башке?

И вот что ему ответить?

— У вас сохранился номер её счёта? — спросила, преодолевая последний пролёт.

— С какой стати?

— Я присылала вам его в прошлом месяце.

Директорский сынок фыркнул и отмахнулся.

— Нинка! Ну что за глупости? Ты же знаешь, я не пользуюсь этой дурной электрической почтой! Она исключительно для имбецилов.

— Я присылала вам его на электронный адрес, во все мессенджеры, заказным письмом, курьером и голубиной почтой. Шесть раз.

— Прости, не заметил. Столько дел! Совсем недавно летал в Куршавель на месяц. Скука смертная! Хочешь фотки покажу?

Массивная дверь приёмной была чуть приоткрыта, и я схватилась за ручку, как утопающий за спасательный круг.

— Возможно, позже, — растянула губы в подобии улыбки. Бороться с желанием плюнуть Рудольфу в холёную рожу становилось всё сложнее и сложнее.