Я быстренько сделала заправку на лимонном соке, влила ее в салат, посыпала для вкуса кедровых орешков и чуть-чуть распаренного изюмчика, потом отставила миску в сторону. Пусть настоится, вкусный будет и полезный, загляденье. Мясо уже запекалось, гороховый суп доходил до готовности под крышкой. Осталось хлебушек нарезать, что утром испекла, и можно идти накрывать на стол к обеду.
В дверь постучали, отвлекая от готовки.
- Войдите, - крикнула, вытирая руки о передник.
- Доброго здоровьечка, - в кухню вошел молочник – довольно молодой низенький мужчина с вечно бегающими по сторонам глазками и круглыми румяными щеками.
Какие люди! Я кровожадно улыбнулась. Давно хотела познакомиться с этим нехорошим человеком, но до сего дня ему везло – то приедет, когда занята, то кому-то из слуг передаст молоко. Так что я лишь заочно точила на него бивень и мечтала о расправе.
- И вам не хворать, любезный! – пропела ласково. – Рада с вами наконец-то познакомиться. Я Виктория де Амеди.
- Агась, слыхал, - он, приветливо улыбнулся и бережно сгрузил бидончики с небольшой тележки. – Меня Симоном кличут.
- Что вы мне привезли, Симон? – приоткрыла одну бадейку, в нос ударил запах парного молока.
- Свежайшее, - похвастался мужчина. – Жирненькое, сплошные сливочки!
Да ты что? Сейчас проверим. Зачерпнув половину чашки, отошла к столу.
- Что-то не так? – Симон, почуяв неладное, заволновался.
- А сами как думаете? – быстро проделав все ту же манипуляцию «спирт плюс молоко», вернула ему вопрос.
- Да мне-то ж откуда знать? – растерялся, побледнел.
- Вот и я думаю, откуда мне знать, как из этого молока хороший творожок и сыр приготовить? – в тон ему ответила. – Коли в нем воды столько, будто коровка ваша не молоком, а колодезной водицей доится. Вот чудо чудное, правда?
- Вода? Откуда ж вода? – зачастил торопливо – сразу видно, врет. – Самолично жена моя доила, только что, теплое еще!
- Вот чудеса, да? – склонила голову на бок. – Вы не подумайте, я против вас ничего не имею. Коровы такие ведь хитрые, ужас. Но тут такое дело вышло… - нахмурилась и понизила голос. – Понимаете, у меня в роду ведьм сильных море! Я недавно, как поняла, что молочко-то ваше разбавленное, прокляла того, кто водичку добавил. Нечаянно получилось, - вздохнула притворно. – Само с языка то проклятие сорвалось. Однако ж от всей души вышло, так что заклятие сильнейшее вышло. Но это же не вы намудрили с молоком, правда?
- Конечно, не я! – заверил мужчина.
- Вот и отлично, - с облегчением выдохнула. – А то плохо бы получилось. Ведь то проклятие притянет к виновнику в том мошенничестве все возможные неприятности. Понимаете? Они будут преследовать его на каждом шагу и доведут в итоге до чего-либо очень, очень плохого! – понизила голос. – Может, даже до того самого, летального исхода.
- Летательного? – пролепетала, не понимая, моя бедная, но все ж таки очень хитрая жертва.
- Возможно, и летательного, - согласилась я. – Вот было так однажды у одного моего врага: подметал он комнату на втором этаже, а рядом окно открыто было – лето ведь, жара, духота, сами понимаете. И вот как так получилось, никто и не видал, а выпал тот мужчина из окошка и прямиком на мостовую головушкой. Представляете?
- Помер? – побелев, как молоко, прошептал Симон.
- Хуже. Умом повредился. Так и лежит теперь, мычит, да в потолок пялится на мух. А все проклятие виновато. Сильные они у меня получаются, заклинания эти, ничего не могу поделать!
- Ох ты ж, батюшки! – глаза мужчины выпучились, будто готовы были сбежать от магической расправы. Румянец вмиг сошел со щек.
- Но вам-то чего беспокоиться, - я улыбнулась, махнув рукой. – Вы же не виноваты ни в чем. Так что идите спокойно, - достала из кошеля на поясе монетки и протянула ему, - вот ваша плата.
- Всего две? – расстроенно пробормотал нахал.
- Ну не буду же я платить за воду, сами посудите, - пожала плечами. – Договоритесь с коровкой вашей – как начнет давать настоящее молоко, так и платить начну полную стоимость.
- Но…
- До свидания, Симон.
- До свидания, - он прогрохотал тележкой к выходу.
Я прокралась за ним и посмотрела в окошко, как хитропопень идет по шаткому мосту. Хихикнув, отметила, что он собрал все выбоины, провалился в дыру, где отсутствовала доска, а потом и вовсе упал, когда вырулил на землю. Довольно потерла руки – мнимое проклятие начинает действовать. Ведь только скажи человеку, что его прокляли, он тут же найдет подтверждения тому, что все звезды в его гороскопе выстроились в громадный кукиш. Самовнушение – великая сила!
Довольная собой, пошла обратно и услышала женский голос – противный, как визг затупившейся напрочь пилы по старым чурбанам. Кто же там орет-то так? Что стряслось?
Глава 21 Семейные тайны
- …ищу их тут, бегаю по всему замку, значит, этому огромадному, а они тут волындаются с хозяйским приплодом и в ус не дуют, оборзенцы проклятущие! Сели на мою шею многострадальную и ножки, значит, свесили, пользуются добротой, нахалята!
Я вырулила из-за поворота как раз в тот момент, когда Сидорина схватила за руку Нюсю и с силой дернула на себя.
- Не трогайте ее! – вступился за сестренку Александр.
- Мы ничего плохого не делали, - вторил ему Марк, - просто играли в догонялки.
- Это вам, маленький господин, играться пристало, - отрезала женщина, - а этим сорванцам работать надо, я их что, задарма кормить должна? И так сидят на моем иждивении, объедают кажинный день, так еще и вести себя вздумали, как богатенькие! Еще чего! – она осеклась, увидев меня.
Глазки тут же забегали, как у молочника. Тон мигом переменился, и она тут же начала юлить:
- Простите нас, госпожа Виктория, что шумим. Деток своих я искала, расхулиганились они, но уж отыскала и теперь к делу пристрою. Нам там и подмести надобно после резьбы по дереву-то, и всякий инстрУмент подать работающим людЯм. Сыщется работа всегда для тех, кто не ленив. Пусть сызмальства привыкают хлеб себе добывать. А то привыкли, что им все в клювик кладут, разбаловались.
Ее слова царапнули мою душу. Саму с детства нагружали, как могли. За младшими присмотри, косички всем заплети да бантики нацепи, игрушки прибери, письмо сбегай отправь. И это еще когда батюшка в долги неоплатные не залез. А уж потом и вовсе из огорода не вылезала, полола, сажала, воду таскала на полив. В доме прибирала, готовила, штопала да шила. Всегда в делах.
У детей должно быть детство. Наработаться они еще успеют. Научить труду надо, никто не спорит. Но заставлять тянуть лямку рабочую наравне со взрослыми – нет, такого одобрить точно не могу.
- Марк, что произошло? – я обратилась за информацией к более достоверному источнику.
- Так играли мы, Тори, - честно признался племянник Захарии. – Ничего плохого не делали. И тут прибежала она и давай орать. Алекс и Нюся и так с рассвета работали, им перерыв только на завтрак дали. Вот я и решил, что после обеда они имеют право отдохнуть.
Я кивнула. Все верно говорит.
- Мы подружились, - мальчик улыбнулся. – Они хорошие. А еще мы книжку все вместе читали. У Алекса на разные голоса декламировать на диво хорошо выходит, Соне очень понравилось.
- Ну да, они книжонки почитывать будут, а я мозоли натирай, - пробормотала Сидорина и поджала и без того тонкие губы.
- Да не перетрудились вы, - не выдержал Марк. – Видел я самолично, как вы с мужем после завтрака часа два спали, лентяи! А ребята в это время за вас работу делали! И мусор весь вытащили, и доски принесли, и цемент замешали.
- Не было такого! – лицо лентяйки пошло пятнами. – Почудилось вам, господин! Леди Виктория, вы их не слушайте, дети все ж, чего с них взять, соврут с три короба, не дорого возьмут!
- Вот именно, они дети, - вернула ей ее же собственные слова. – Им не работать с утра до ночи надо, а играть, веселиться, учиться.
