Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

— Кстати: то, что поведал о вашем походе один медово-почтительный здоровяк с глазами злой собаки, совсем не сходится с твоим собственным признанием. Эх, смертные такие непостоянные.

— Что, ноль процентов осуждения? — он вскинул бровь, как ранее Эскулап, про ее откровении о безразличии к чужим жизням.

— Даже слово «река» — уже ложь, потому что оно не течёт. Кто я такая, чтобы судить других?

— Полубог, существо с чертовой прорвой силы, прекрасная девушка, дальше продолжать?

— Ну, и зачем полубогу заглядывать людям под ослиный хвост?

«Тушé»

— Для развлечения?

— Чужие унижения быстро приедаются. Особенно незначительных людей. Только громкий грохот от падения с вершины может привлечь мое внимание.

— За таким действительно интересно наблюдать.

Ему ли не знать? Вся новелла — один сплошной грохот падающих шкафов, чавканья вонзенных в спину кинжалов и жирные вздохи сожаления после кормежки стеклом.

— К слову, от положения снизу тоже может быть своя польза. Подумай, хочешь ли ты расти сквозь чужие ветви к безжалостному солнцу.

Нет, Медей не хотел. Вернее, хотел, очень хотел, но не мог. Не с помощью никчемного тела отродья. Поэтому лишь укреплял свой статус кво да избавлялся от некоторых привычек оригинала, которые нашел для себя неприемлемыми. С другой стороны, кому вообще понравится полная бесправность и бессилие? И этот высокомерный тон Эскулап…

— Откуда тебе знать, полубог? — он сам удивился застарелой злости в своем голосе, — да меня сейчас только и делают, что имеют, кто захочет!

— Тот, кто трахает — стонет, а тот, кого — здоров и радуется, как под дождем!

Она залилась невинным, колокольчатым смехом, потом глянула на его перекошенное лицо и рассмеялась снова. Он почувствовал, как уходит его резкий гнев от задетой гордости под ее чарующим перезвоном. Как же, сам тайный властелин мира! Оракул с абсолютным предзнанием. Никчемная оболочка и великий дух информации. А тут — предложение оставить все как есть, прогнуться под изменчивый мир и подставить ему свою сраку, как артист этой песни.

«Никогда Воробьянинов не протягивал руки. Так протянете ноги, старый дуралей».

Местные аберрации, чернильные мальчики и девочки, не будут подчиняться его ожиданиям, пускай они — всего лишь плод чужого воображения. Даже искусственный интеллект может вносить изменения в сценарий. В конце-концов, игра с полностью послушными ботами наскучит уже через минуту.

— А можно мне другую мотивацию, без покушений на черный вход? — недовольно буркнул он и переждал еще одну серию хихиканья.

— Можно, — с театральной суровостью кивнула она и продекламировала поставленным голосом:

— «Если мужчина может править, сидя на коне, / То женщина — лежа на спине»! Видишь? У всех свои преимущества. А ты миленький, можешь и подстроиться, — она подмигнула, хотя и слегка смущенно.

«Пожалуй, хватит на сегодня интернета», — решил он, когда злость снова подняла голову.

Он хотел ответить соразмерно, задеть, процитировать нечто привычное по первому миру. Хотя бы спросить, почему тогда она еще не легла (желательно под него). Нельзя. Нужно заставлять привыкнуть к себе малыми порциями. Подсадить на уникальный контент, чтобы Эскулап вмешалась, если что-то пойдет не по плану. Вмешалась, лишь бы не потерять источник постоянного развлечения.

К тому же, челюсть все еще продолжала болеть.

— Если я выздоровел достаточно… — он сделал вид, что последняя издевка ничуть его не задела.

Эскулап только пренебрежительно махнула рукой и вскочила с места. А он успел отметить пухлые, сочные ляжки и точеную задницу под обтягивающим шелком брюк, когда она поднялась на ноги, чтобы спрыгнуть с кровати. Настроение немного поднялось. Даже привстало. Жаль, возмутительно длинный халат скрывает все ее достоинства большую часть времени.

«Интересно, она носит нижнее белье? А-а-а, опустите мне веки, а то заметит! От второго удара я точно расплачусь»

Он нашел взглядом серый академический хитон и напялил его через голову прямо поверх бинтов.

— Снимешь через час. Можешь прийти завтра, если останутся последствия, — полубог уже отвернулась от него и направилась к панорамному окну между двумя последними кроватями.

— Мои страдания — не повод для шуток, — в крысу бросил Медей в спину полубога и поспешно дернул за дверные створки.

Створки не открылись от рывка и он уставился на них бараньим взглядом.

— Всё в жизни — смех и прыщ на заднице. Так что в следующий раз ты будешь стоять, непочтительный сопляк, — проводила она его очередной странной фразой, улыбнулась неожиданно ярко и все же оставила последнее слово за собой.

Дверь тут же распахнулась, а Медей снова чуть не растянулся на полу.

Ругательства застыли сухогрузом в Суэцком канале, когда до Медея вдруг доперло: Эскулап разрешила прийти ему завтра. Побеспокоить еще раз. Ей понравилось. Понравилось с ним общаться! Разумеется, как истинный джентльмен, он найдет у себя к нужному времени все диагнозы из интернета: включая простудифилис, спидорак и воспаление фаллопиевых труб.

Без алкоголя здесь они и вправду начинают гореть.

«Один-ноль, поганка, один-ноль. Ах, неважно. У меня есть все время мира, чтобы отыграться. Не то, чтобы ему долго осталось».

Он понял, что улыбается, когда идет по коридору обратно в комнату.

Глава 8

Былое, и думы, и человеческая жадность

❝ Он был из породы тех людей, которые спрашивают, как вы живёте, только для того, чтобы обстоятельно рассказать, как они сами живут ❞

Владимир Набоков

Медей почувствовал усталость и физическое опустошение только на пороге комнаты, накрепко закрыл за собой дверь, амебой стек в до безумия уютное кресло-стульчак, лениво щелкнул пальцами для розжига магических светильников. Включать свет еще преждевременно — солнце только-только клонится к закату, однако он хотел еще раз прочувствовать атмосферу тайны и магии, грядущей бойни и пыльных истин.

— Подведем итоги, дамы и господа. Пожалуй, опустим эксклюзивный контент лечебницы Эскулап. Сам не знаю, как к ней относиться. Так что — лишь охота с Аристоном.

Он задумался, стал вспоминать начало баламутного, тревожного дня, сцену на завтраке, поход, первый бой в новом мире. Попутно Медей глубокомысленно поднес указательный палец к нижней губе и принялся «блямкать» на ней.

Первые шаги в «стартовой локации» прошли неплохо. Он испытал себя, пережил первый, самый противный страх боя, подтвердил эффективность заклинательных связок… цепочек? ступеней? короче магии.

Блям-м-м

От страха сделал все правильно и с первого раза. Ни одно заклинание не сорвалось из-за нервозности или ссыкливого ступора, как у отродья в каноне. Интересно, почему? Поменялась только личность — потенциал, вбитые умения и магическая сила остались неизменными. Возможно потому, что сам Медей не допускал даже мысли того, что плетение сорвется. Гордость — важная магическая составляющая. Без нее и без уверенности из студента не получится полноценного колдуна, не то, что Даймона — вершины местной иерархии.

Билим-билим-билим

Аристон перестал смотреть на него, как на пустое место, удалось добиться дележа добычи напополам, хотя почти всю работу сделал тренер. Второй бой и вовсе прошел в идеальных лабораторных условиях. В смысле — дендроиды в принципе не обращали внимание на Медея, слишком сосредоточенные на выбивании дерьма из более близкой цели. Чем он не преминул воспользоваться. Опять же, объемный взрыв показал себя интересным, пусть и не особо стабильным вариантом. В смысле, Медей десять раз мог подорваться на своем же облаке. Хвала святому Нобелю, покровителю математиков и динамита, что основной контент объемно-пылевого взрыва все же дополз до нужной цели.

Блям-м-м

Зато рвануло — мое почтение! Как говорится, ставьте лайки, ставьте колокола. Витепсоловые свечки за упокой тоже ставьте. Потому что настаканная заклинаниями гадость взорвалась сильнее, чем он мог предполагать или даже надеяться. Только дендроид-страж своей дубовой крепостью спас Аристона от пляжного загара и бесконтрольного расхода маны на свой щит. Что тут скажешь, растительный монстр явно в ресурсе. Не зря, в любых играх, чтобы построить армию микрочеликов, нужна древесина.