Ведьма ищет фамильяра (Срочно!) (СИ) - Ловина Елена

От такого приветствия у меня рот непозволительно широко открылся. Я своим глазам не поверила: мне пришлось уговаривать дом, обхаживать, чтобы меня начали встречать хотя бы в половину так широко и тепло.

А дом, вот ведь предатель, принялся жаловаться, скрипя досками, петлями и ставнями. А отец принялся в ответ уверять, что приведёт всё в порядок.

Корд, кажется, испытал приступ ревности, ведь его совсем недавно встречали даже лучше, а сейчас не обратили внимания. Мужчина собрался было войти внутрь, но я придержала корда за рукав и отрицательно покачала головой — что-то мне все же подозрительным кажется такое поведение. И правильно сделала, что не пустила — очень скоро одна из скрипучих досок, которые ремонтировал отец, избавилась от свежевбитых гвоздей и каким-то замысловатым волнообразным движением вытолкала отца на крыльцо. А следом дверь хлопнула так громко, что воочию услышала возмущенное фырканье.

— А меня впустишь? — у корда на лице улыбка засияла такая, что прямо ослепнуть можно. Вот ведь не думала никогда, что мужчины могут соперничать за внимание дома.

Сначала ступеньки скинули отца поближе к калитке, а потом дверь открылась так бесшумно и, я бы сказала, томно, что у меня щеки заалели от смущения. Вот ведь предатель. Ведет себя как неразумная девица. Интересно, у домов есть разделение на мужчин и женщин?

Корд пропустил меня вперед, а затем, как бы подталкивая, прошел следом, но при этом рук его так волнительно легла между лопаток, что я несколько раз споткнулась, пока в дом вошла.

Ну а следом громкое хлопанье-фырканье дверью да подозрительное потряхивание крыши, словно кто-то сильно гордый нос кверху вздернул. Вот же ж досталось папе. Если дом его не пустит, то где ж его поселить, не в камеру же.

— А незамужней невинной девушке не с мужем под одной крышей находиться значит можно? — взревел на крыльце отец, и я тут же перестала его жалеть — ну вот что он тут устроил на всю улицу разбирательство, словно я сама не могу корда выпроводить.

Развернулась, чтобы попросить найти отцу жилье на время, пока я дом образумлю, да так и застыла, утонув в крепких горячих объятьях. И лицо корд-командира так близко, что я вновь чувствую его запах и вижу радужку с веселыми искрами внутри. Ой, как неловко-то…и как вовремя.

Хрясь, и та же доска выпроводила корда Саже за дверь на пару с отцом разглядывать гордо закрытую дверь.

— Надеюсь, меня ты оставишь под крышей? — Иша, который носился вперед-назад весь наш путь от лавки до дома, и здесь оказался раньше всех, а теперь взобрался мне на плечо и принялся настороженно оглядываться по сторонам.

Дом затих, словно затаился, и ничего не ответил. Я же возмущенно потопала ножкой, а затем открыла дверь и вышла на крыльцо. А там, похоже, мужчины выясняли отношения, потому что несколько раз за то время, что я просто шла и открывала дверь, я слышала слова и фразы «день свадьбы», «храм», «муж» и «только через мой труп». Но стоило мне выйти, как оба мужчины встали плечо к плечу и расправили плечи, пытаясь столкнуть друг друга с крыльца, а заодно выдать оскал за радостную улыбку.  

— Я пригласил твоего отца к себе пожить, — сообщил корд-командир, радостно скалясь и пихаясь локтем, — раз уж мы почти родственники.

— И я с удовольствием принял приглашение, тем более поближе познакомлюсь с будущим родственником, — сообщил отец, а на его лице дополнительно читалось «и не выпущу из своего поля зрения».

— Хорошо, — почему бы мне еще немного не побыть в статусе подсадной невесты и не помечтать немного, — увидимся завтра в лавке.

Мужчины ушли, а я полночи пыталась втолковать дому, что не стоило так резко прогонять отца и корд-командира, но тот даже трепетанием занавесок не показал, что понял мои доводы. Заснули мы с Ишей, так и не поняв, что за обида такая завладела нашим домом.

А наутро в лавку пришли двое невыспавшихся помятых мужчин и сообщили, что в тот момент, когда я читала лекцию дому, тот подговорил лавку, дом корд-командира, участок и все прилегающие постройки и даже постоялый дом, чтобы те не пускали отца на порог. В итоге оба мужчины (корд Саже из солидарности с «будущим родственником») спали остаток ночи на окраине городка в стогу сена.

— Похоже, тут замешана магия семьи, и пока я не приведу Мрысю и Агату, спокойно в Ля-Гуше мне не пожить, даже пару дней, — сообщил отец, опасливо косясь на приветственно поскрипывающие половые доски и посыпающие пылью потолочные балки. — Придется отправляться в Академию за нужной ведьмой и искать проход в тот мир, куда затянуло наших женщин.

— Я с тобой!

Глава 28. Разговор назрел

Арина

Пока я находилась поблизости, лавка спокойно реагировала на отца и не выдавала ему под… мягкое место доской или кирпичом по лбу. Поэтому, пока я смешивала травы для одного эликсира от хмельных хворей, отец рассказывал план действий.

Всё выглядело достаточно легко: прибыть в Академию, встретиться с нужной ведьмой, найти в библиотеке карту ведьминых кругов с названиями тех миров, куда ведут круги, и отправиться в наиболее подходящий, из которого до нужного мира будет наименьшее число переходов.

Вроде легко, да почему-то не верилось, что это так и будет. Иначе бы все студенты только и бегали между мирами, утоляя свои жажду нового и неугомонное любопытство — подумаешь, несколько дней учёбы пропустить. Это же легче легкого — скок в ведьмин круг, а потом обратно. Как козу подоить.

При разговоре выскочили несколько нюансов (папино слово — не очень поняла, что оно означает). Наличие магии было обязательно плюс навыки закрывания ведьминых кругов и борьбы с чудовищами. С этим у меня проблем не было, а про мой страх, возникающий при виде чудовищ, никто и не спрашивал. Так что с первым ню-ансом, если не рыть глубоко и въедливо, мы разобрались.

Второй ню-анс меня пугал даже больше монстров из круга: встреча с Гриммочкой Перовной.

Отец, слыша каждый раз имя моего преподавателя, просто смехом заходился до слез и надсадного кашля, даже Ямира не так веселилась, как он.

Кажется, пока мы обсуждали поиски родных, дом проникся немного сочувствием и позволил лавке приютить отца, только выйти вслед за мной не позволил. Наверное, сильно беспокоило дом то, как в прошлый раз отец исчез на целых восемнадцать лет — вот теперь опасался, что это может повториться.

Так что до дома меня провожал корд-командир Саже.

Странные это были проводы, очень нервные. Стоило мне оступиться, как мужчина меня поддерживал, бережно обхватывая за талию, но тут же отступал, стоило мне вернуть равновесие.

Если мимо нас проходили дети или старики, то мы шли спокойно, где-то даже в стороне друг от друга. На женщин и девушек корд вообще не обращал внимания, хотя некоторые местные красавицы просто слюной капали и шеи сворачивали, заглядываясь на корда.

Но стоило вдалеке показаться мужчине или молодому парню, то в корда Саже словно злобный дух вселялся: он так гневно сверкал глазами на прохожих, что те считали за счастье перейти на другую сторону дороги.

Мне, конечно, лестно было, что мужчина проявляет заботу, но так ко мне вообще никто не подойдет, когда мы перестанем притворяться, что помолвлены (кажется, это так называется, во всяком случае в Академии я именно это слово слышала, когда у девушки появлялся жених).

Дом встретил нас просто грандиозным цветением в палисаднике: синие, желтые, красные, оранжевые цветы просто горели, напоминая почему-то живые украшения в доме торговца заморскими сладостями, когда тот женил сына.

— Кажется, твой дом решил, что мы поженились, — хмыкнул корд, практически наступая мне на пятки, отчего мое сердце опять ухнуло куда-то в желудок. Эх, а ведь я было поверила, что еще немного и привыкну к присутствию мужчины, к его вниманию, и не буду краснеть каждый раз, когда он что-нибудь мне скажет, а там, глядишь, и спокойно начну проходить мимо. А тут такая фраза провокационная, а у меня и воображение богатое и буйное — сразу даже имена правнукам придумало.