Ведьма ищет фамильяра (Срочно!) (СИ) - Ловина Елена

— Пожалуй, стоит ему объяснить, что ошибочка закралась, — пробормотала, вернее, как — промямлила.

А мужчина тем временем сорвал один ярко-синий цветок и аккуратно воткнул его мне в волосы чуть выше уха.

— Тебе очень идет, — проговорил и почти невесомо коснулся губами моих губ.

О-оох!

Ну вот зачем он так? Я собиралась поговорить, сказать, что ловить его на слове не собираюсь, а тут… Мысли разбежались в разные стороны — не собрать.

— Вам лучше этого не делать, корд, — пропищала я, круглыми глазами взирая на мужчину. Я в глубоком шоке, а он улыбается совсем-совсем сдержанно и понимающе и снова наклоняется.

Ой, сейчас снова поцелует! А я…а мне…Я совсем не хочу таких прикосновений. Вернее, хочу, но не таких невесомых, словно их и не было.

— Почему же? — вопрос прозвучал прямо у самых моих губ, а второе соприкосновение оказалось еще чуть ближе к поцелую, чем предыдущее, и было ощутимым на столько, что губы закололо от желания.

— Добрый день, корд-командир, — проскрежетал из-за калитки голос бабки Варнавы, которая умудрялась в Ля-Гуше все обо всех узнавать первой. — Арина, у тебя что-то случилось, деточка? Я смотрю, корд, наш, командир зачастил к тебе.

— Вот поэтому, — убитым голосом ответила на предыдущий вопрос и отступила, вернее, попыталась, но крепкая рука притянула меня обратно, да еще прижала к просто железной груди мужчины.

— Почему же мне не приходить к своей невесте? — корд развернулся, демонстрируя красную от макушки до пят меня, да еще и прижал крепче, что мне просто пикнуть уже было невозможно.

— А, ну так это дело молодое, понятное, — проскрежетала старуха и резвенько поскакала в сторону центральной площади городка, где обитали самые языкастые сплетницы.

— Все, вы даже до участка дойти не успеете, а в Ля-Гуше не останется ни одного жителя, который не знает о нашей «помолвке».

Последнее слово выделила особо, но корд, похоже, это слов уже знал, и оно было для него не ново.

— Эх, зря вы все же пирожки мои ели. Видимо, вас немного повело и никак не отпускает моя волшба на фамильяра, — я тяжело вздохнула и попыталась вывернуться — не вышло. — Вам, корд, нужно домой отправиться, глядишь, завтра отпустит.

— Считаешь, что, несмотря ни на что, я ведьмовской магии поддался?

А голос какой-то чересчур довольный, даже слишком.

— А что тут считать — вы ж все это время, до пирожков, были что чугунная сковородка: непробиваемый и неподъемный.

— Про неподъемного вот сейчас было обидно, — и в противовес своим же словам он улыбнулся шире и стал похож на кота, наевшегося сметаны. — Считаешь, что я от пирожков твоих за тобой слежу, стражей вокруг тебя понаставил, особенно тщательно выбирал таких, чтобы не поддавались на твое проклятье. У?

— А… — открыла рот, чтобы напомнить, что из стражей тоже были, кто мне проходу не давал и замуж звал, но корд, видимо, уже вспомнил.

— Про этих даже не вспоминай — промахнулся пару раз. Или думаешь, я Любаву просто так кругами озадачивал, чтобы она про тебя не вспоминала?

Я бы и рада поверить непутевому сердцу, которое сжалось томительно в груди, да только вспомнила, как этот мужчина пришел в мой дом, как раз, когда я пирожки готовила, и допрашивал, интересуясь моими родными. После того раза я не очень доверяю своим ощущениям, а уж сейчас особенно — ведьмовская интуиция, как и сила, затаились в ожидании, какое же я приму решение.

Глава 29. Больше мечты

Арина

— Считаете, что я должна думать иначе? — быть прижатой к широкой груди корда было очень волнительно, от этого путались мысли и учащалось дыхание, но ведь нужно и свою мысль выразить, пока моя многострадальная выдержка не рухнула прямо тут, на месте. — Вы не проявляли ни симпатии, ни знаков внимания не оказывали, ни цветов не подарили хоть с той же клумбы бабки Варнавы, а вот вопросы ваши с подвохом точно были, и еще вы ни разу со мной не поздоровались, пока я к Любаве на поклон ходила.

— Подарить ведьме цветы? Разве что, действительно, с клумбы Варнавы сорвать, — мужчина хмыкнул, а я осознала, какую глупость сказала. Хотя, с другой стороны, ну и что? Сначала подари, а что я потом с ними сделаю — это мое решение. Хочу — на зелья распотрошу, а хочу — суп сварю. Ну, еще могу отравить кого-нибудь, временно, — ни на что другое цветы с клумбы первой городской сплетницы не годились.

— А с прогулками сложнова-то было — Ямира за тобой следила, что сторожевой пес у нашего казначея: одно лишнее движение и растерзает. Ну а про симпатию ты зря — ты мне еще на дороге понравилась, только за тобой такой шлейф ведьмовского проклятья тянулся, что нужно было его на холодную голову рассмотреть.

Корд ненадолго отвлекся, давая мне время осмыслить сказанное, а сам тем временем по-дружески похлопал дом по стене и заговорил с ним, словно со старым другом.

— Где бы нам присесть с Ариной, чтобы поговорить?

И дом, чтоб у него в подполе мыши завелись, пошевелил кустами недалеко от нас и явил свету скамейку деревянную с фигурной спинкой и выведенными моей рукой ромашками. Где ж он ее скрывал столько лет?

Корд-командир тем временем присел на лавку, так что с дороги нас закрыли кусты смородины и белые гладиолусы, и решительно посадил меня к себе на колени.

Ох! Или ой?

Нет, решительно нельзя оставаться так близко к мужчине, иначе не пойму и половину того, что он сейчас собирается сказать.

Оказалась не права, причем полностью — услышала и осознала каждое сказанное слово, благо их было немного.

— Арина, выходи за меня замуж.

И ведь усадил меня так, что не отвернешься и не вывернешься, а колдовать надумаешь — все увидит. А поколдовать нужно, а то всю жизнь буду маяться с мыслью, что согласилась выйти замуж за человека под приворотом или проклятьем — обязательно нужно все перепроверить.

Ох, это что же, я уже согласилась? Ну не сказала, конечно, а мысленно уже готова на этот шаг?

Наверное, у меня вид был испуганный, хотя щеки краснели от смущения, а еще этот невозможный мужчина снова прочел по моему лицу все, что я не успела сказать.

— Я же не тяну тебя силой в храм — тебе решать, Арина. Только я теперь никого к тебе близко не подпущу, пока ты не согласишься.

Я уже приготовилась согласиться, да только обмякла и насупилась. Обидно мне стало, что мои мысли и чувства читаются словно в открытой книге, а сам корд про свои чувства не сказал. Не должна же я догадываться и домысливать.

— Эй, не грусти, — мужчина провел по моей щеке пальцами нежно и почти невесомо, а мне захотелось повторить, только определить нужно, что там у Саже на сердце. — Хочешь, проверь меня на все известные тебе вредоносные наговоры и зелья. Или на проклятья.

Я сначала руку подняла к его сердцу, и слова готовы были уже сорваться с губ, но остановилась. Что ж я за ведьма такая, если за столько времени не увидела и не почувствовала чужого вмешательства? И ведь я со дня прибытия в Ля-Гуш видела, какая на мужчине стоит защита — ни одна ведьма не пробьет. Так с чего я вдруг решила, что мне нужно проверять?

Опустила руку и задумалась ненадолго. Кто-то говорил, что защита такая работает в обе стороны: никто извне не проникнет в сердце мужчины, но и сердце его будет глухо к окружающим, пока само не пожелает, чтобы в него проникали. Плетение было сложное, старое, не одна, а несколько ведьм плели его, а значит даже огненная обжигающая страсть не способна пробить защиту. Это что же получается, корд сам пожелал впустить меня в свою жизнь и в свое сердце, ведь иначе ему бы и в голову не пришло предложение мне делать — такова суть защиты.

Я удивленно подняла голову и неожиданно для себя встретилась взглядом с кордом, и взгляд этот был не просто осознающий, что я тут думаю про его чувства, а понимающий все до мельчайших подробностей, особенно то, что я уже и решение приняла, и согласие готова озвучить. И не было во взгляде ни самодовольства, ни бахвальства, ни чрезмерной гордыни, а только тепло и нежность, от которых щемило в груди и хотелось спрятаться в этих объятьях и не уходить никуда.