— Потому что иначе потеряю тебя.
Феникс спрыгнул с моего плеча и подошел к ней, мягко потерся о ее ноги, ее кот.
— Пойдем, девочка, — пробормотал он. — Они заслужили эту ночь.
Элинор кивнула, не поднимая глаз. Потом повернулась и пошла прочь, ее фигура медленно растворялась в ночи. Феникс шел рядом, его рыжий хвост метелкой вырисовывался в темноте.
Марк долго смотрел им вслед. Потом вздохнул.
— Пойдем домой.
Наш домик встретил нас тишиной. Марк разжег камин одним дыханием — теперь это была наша магия, сплетенная воедино. Я рассмеялась, глядя, как пламя играет фиолетовыми и золотыми отблесками.
— Ну что, жена? — он обнял меня, и его губы обожгли кожу шеи.
— Ну что, муж?
За окном не было ни Стражей, ни пророчеств. Только его дыхание. Только треск огня. Только мы.
Эпилог
Лунный свет струился по покосившемуся подоконнику нашего домика, рисуя на полу серебристые узоры. Я сидела на краю кровати, расплетая остатки эльфийской фаты, когда Марк подошел сзади и осторожно взял прядь моих волос, все еще переливающихся фиолетовыми искрами.
— Они не исчезнут? — его дыхание обожгло кожу на шее.
— Надеюсь, что нет. — Я повернулась к нему, ловя золотой отблеск его глаз в темноте. — Это же часть нас теперь.
За окном внезапно зашуршали листья. Мы оба вздрогнули, но это был лишь ночной ветер, играющий с пеплом догорающих костров на площади.
Феникс ушел с Элинор. Полка, где он любил спать, пустовала, и эта пустота странно щемила сердце. Марк провел пальцами по моей ладони, где когда-то горел камень.
— Ты скучаешь по нему.
— А ты по матери.
Он не стал отрицать, лишь прижал мою руку к своей груди, где под кожей билось драконье сердце — горячее и живое.
— Они вернутся.
Я знала, что он прав. Как знала и то, что Ведьма Крови будет являться мне в зеркалах, а тени прошлого еще не раз напомнят о себе. Но сейчас, в этой комнате, где пахло дымом и медом, где наши тени сливались в одну на стене, все это не имело значения.
Марк погасил свечу одним движением пальцев, и тьма мягко обняла нас. Не та, прежняя тьма — полная страхов и предостережений. А новая — теплая, безопасная, наша.
Где-то в огромном особняке, рыжий кот мягко тыкался мордой в ладонь плачущей королевы. Где-то в звездном небе растворялся призрачный смех. Где-то начиналась новая история.
А здесь, сейчас, было только это — его губы на моих, наши смешанные дыхания, и первый рассвет нашей новой жизни, уже розовевший на горизонте.
