Таверна "Усталый путник" (СИ) - Фант Кристина

Гостья из прошлого не думала долго, а почти сразу присела к рыдающей женщине.

— Добрый вечер! У вас что-то случилось? — вежливо поинтересовалась девушка.

Она спросила и вправду вежливо, но, знаете, будто немного снисходительно. Так спрашивают люди, когда сами находятся в большой-большой беде.

Рыжеволосая женщина запричитала:

— Я никому не нужна… ик. Муж бросил за день до пятидесятилетия, забрал себе новую двухкомнатную квартиру, которую мы вместе покупали для младшей дочери. Она теперь требует, чтобы я ей свою отдала, ей ведь вот-вот рожать. Ее мужу трудно одному тянуть и съемную квартиру, и жену с ребенком. Но я не хочу жить в съемной студии на старости лет… а-а-а.

У меня от таких слов сжалось сердце, меня ведь и саму выставили из дома! Но я решила пока не вмешиваться.

Меж тем, исповедь продолжалась:

— Старшей только и нужно, чтобы я с ее сыном сидела. Она у меня много работает, сама купила себе однушку в Москве. От мужа-игромана ушла, одна сына поднимает. Моте у меня скучно, он из телефона не вылазит. И пирожки мои есть отказывается, говорит, вредно. Никому я не нужна… а-а-а.

Я сама едва сдерживала слезы, поэтому была весьма удивлена ровным тоном девчушки:

— А как тебя зовут?

— Ксения… ик.

— А меня Оксана, — радостно откликнулась девчонка.

Женщина слабо улыбнулась в ответ и тихо проговорила:

— Тезки.

А вот дальше диалог был крайне интересным, напомнил мне один из полицейских сериалов, когда идет быстрый допрос. Только вслушайтесь:

— Давай разберемся. Муж тебя бросил?

Рыжеволосая красотка кивнула.

— Старшая дочь все время работает и заставляет тебя сидеть с ее сыном?

— Я сама хочу сидеть… Я люблю Мотечку. Он хороший мальчик, просто мы очень разные…

— Младшая требует, чтобы ты отдала свой дом ей?

Старшая из гостий всхлипнула и кивнула.

— А большой дом?

— Квартира. На третьем этаже пятиэтажки, двухкомнатная, со всеми удобствами. Дом кирпичный, теплый. Соседи тихие, аккуратисты. На лестнице всегда чисто. Мы с мужем и ремонт там не так давно делали, лет десять назад… Правда, большая комната проходная, но светлая с балконом.

— Ты не должна уезжать из собственного дома. Пусть дочь твоя сама разбирается со своими проблемами. У нее своя жизнь, у тебя своя. Ты ее выкормила, замуж отдала, теперь муж за нее отвечает!

— Но ведь она моя дочь. Как не помочь?

— В ущерб себе? Если ты ей сейчас дом уступишь, то потом точно помогать не сможешь. Да и где жить будешь? Неужто дочери твоей приятно будет, если мать ее бродягой станет?

— Они студию в Люберцах снимают недорого, предлагают мне в нее перебраться. Но это же другой конец Москвы. Олечка, старшая моя, в такую даль не поедет, она у меня очень занята. Так я и Мотечку видеть перестану… а-а-а… Да и не на что мне теперь снимать. Меня с работы выгнали. В кассе недостачу обнаружили, да на меня повесили… А я знаю, это моя сменщица-пьяница, дружкам своим опять водку без денег продала.

Рыжеволосая женщина снова разрыдалась. Я уже почти встала из-за стойки, но от слов юной девчонки присела. Во всех смыслах присела.

— Я не понимаю! Чего ты нюни распустила? У тебя есть теплый дом, дети выросли, муж ушел — ты свободна. Можно пожить для себя, радоваться, получать удовольствие! Любви-то тебе уже небось не нужно. Вот и пеки пирожки! Работу найди. А ты из-за размышлений своих страдаешь, на пустом месте! Вот у меня действительно проблемы: мы с мамой и младшей сестрой живем в полуразвалившемся доме, у нас мужчины нет, чтобы его подлатать. Мать стирает белье всему селу, ей за это кто молоко, кто мясо, кто яйца подкинет, а у нас с сестрой даже надеть нечего. Мы с ней еще материнскую одежу донашиваем. Я нищенка. Еще и мелкая да тощая. Вот он, Трофим — зазноба моя, на меня даже не смотрит. А я его люблю! Как жить без него, не знаю. Пошла бы за него замуж, даже с его дочерью возиться согласилась бы. Еще и мать его, ведьма, против меня… Наверняка это она меня сюда сослала! Беспросветное будущее у меня, нет его!

Дальше произошло невероятное… Девчушка разревелась тоже!

Я всегда была эмпатична, и внутри у меня разрывалось сердце, как же жалко стало их обеих. Но прирожденный такт и хорошее воспитание не позволили мне вмешаться в их беседу. Так я и сидела, скрючившись, за барной стойкой, сидела тихо и слушала внимательно.

— Подруг у меня нет, все меня презирают. А если кто и заговорит, так обязательно хочет на меня какие-нибудь обязанности повесить!

Две моих посетительницы будто поменялись местами. Теперь уже старшая принялась поддерживать ту, что помладше:

— Юная ты совсем. В этом возрасте все проблемы кажутся неразрешимыми. Но поверь, это не так. Все наладится. Ты найдешь работу, поможешь матушке, сможешь купить себе наряды. Тебя обязательно полюбит хороший юноша, и будете вы жить долго и счастливо.

Девушке такое утешение явно не понравилось, потому что она закричала:

— Я не хочу работать! Я замуж хочу за Трофима! Ты ничего не понимаешь в жизни. Дожила до пятидесяти лет, а только пирожки печь да кудахтать можешь! Где мы вообще⁈

Ее крик будто отразился от стен, а потом произошли две странные вещи сразу: я вдруг оказалась перед барной стойкой, а из моих уст помимо моей воли вылетело:

— Вы в моей таверне. Меня зовут Татьяна.

Я услышала в своей голове легкий смешок и мысленно проорала:

— «Таверна!!! Что ты себе позволяешь? Немедленно уйди из моего тела!»

— «Как только проводим гостей» — безапелляционно выдала она.

— «Ну, ты за это ответишь!» — продолжала негодовать я, не издавая при этом ни звука.

— «Как только проводим гостей» — повторила Таверна.

Вот же зараза!

— Мы видим, что не в княжьем тереме, — проворчала Оксана, — но где это?

— В Междумирье… Сюда часто приходят те, кто уже не может нести ношу собственной жизни. Мы вам поможем, здесь вы сами выберете, куда пойти дальше. Все дороги для вас открыты, — вещала наглая Таверна моим голосом.

— В межмирье? Это как?

— Очень просто, — Таверна пожала моими плечами и принялась объяснять, — Оксана живет в конце тринадцатого века под Москвой, а Ксюша в двадцать первом веке уже в самой Москве. Здесь, в Междумирье нет времени, нет границ. Поэтому вы смогли встретиться и поговорить. Узнать, что ваши проблемы и не проблемы вовсе…

Я опешила от только что озвученной из моих уст информации. Вот же Ваксафар! Бессовестный кошара! Не мог предупредить, что в этой таверне все не так просто! Точно надо его мордочкой в жижу окунуть…

— Ничего подобного! — возмутилась юная девчушка, — У меня вопрос жизни и смерти. А у этой женщины их вовсе нет! Я бы за три дня с ее дочерями разобралась. Даже мужа могу вернуть, если надо!

Гостья постарше всхлипнула и выпалила в ответ:

— Интересно, как? Я бы посмотрела, как ты будешь возвращать в семью Эдичку, который ушел к молодой длинноногой распутнице! Она же его секретарша, как узнала про покупку квартиры, так сразу и вцепилась в него, как клещ.

— Я для начала причешусь и сниму эти ужасные штаны.

— Ты ничего не понимаешь! Это джинсы! В них в мое время все ходят.

— Уверена, что разлучница ходит в юбке!

— Все равно ты ничего не понимаешь в семейной жизни. У тебя самой не проблемы, а капризы сплошные. Работать она не хочет, а новые платья ей подавай. Придумала себе безответную любовь, теперь страдаешь и ждешь, чтобы все тебя жалели!

— Ничего я себе не придумала! Это ты страдаешь из-за своих фантазий!

— Да? Да я бы наладила твою жизнь за два дня!

— Ну вы еще поспорьте, — неожиданно проговорила я, перебивая двух разгоряченных гостий. Не я, конечно, проговорила, Таверна, будь она неладна.

— Легко! Спорю, что за два дня наведу порядок в жизни этой молодой лентяйки.

— А я спорю, что через три дня буду счастлива в ее шкуре!

Спорщицы протянули друг другу руки, пожали их, а разбил их… Аластор. И откуда он появился⁈ Вот только что даже духу его не было!