Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

— Это называется FIFO, — с важным видом заявила я.

— Фифо? — переспросил он.

— First In, First Out. Первым пришел, первым ушел. Чтобы ничего не протухало.

— А, — он кивнул. — Как на войне. Первым в бой — первым в землю.

Я сглотнула. Ну, хоть так он понял.

— И наконец, кухня, — я с торжеством положила на стол последний лист. — Мы сократили расходы на продукты на пятнадцать процентов, при этом качество еды и размер порций улучшились. Бронислава перестала готовить боевое отравляющее вещество и теперь печет вполне съедобные пироги. Моральный дух слуг повысился, количество жалоб на боли в животе снизилось до нуля.

Он взял мои «отчеты», медленно перелистал их. На его лице играла тень какого-то сложного чувства. Он выглядел так, будто нашел в своем супе не лишнюю муху, а жемчужину.

— Ты все это сделала? Сама? — его голос потерял насмешливый оттенок.

— Не совсем одна. Орик помогал с цифрами. Капитан Марк помогал… не мешать. А остальное — да, я.

Он откинулся в кресле, сложив руки на груди.

— И чего ты хочешь? Награды? Одобрения? — в его голосе снова зазвучал вызов.

Я встретила его взгляд.

— Я хочу, чтобы вы перестали смотреть на меня как на досадную помеху, которая портит воздух в вашем замке. Я хочу, чтобы вы признали, что я могу быть полезной. Хотя бы в качестве бесплатного управляющего с функциями шеф-повара и главного по борьбе с грызунами.

Он рассмеялся. Коротко, глухо, но это был настоящий смех.

— Бесплатного? Дорогая, судя по счетам за пряности и новые котлы на кухне, твои «оптимизации» стоили мне целое состояние.

— Это инвестиции! — вспылила я. — Они окупятся! Вы же вкладываетесь в новые доспехи для солдат? Вот и я вложилась в… в съедобную еду для них! Сытый солдат лучше дерется!

— Судя по капитану Марку, мои солдаты теперь слишком сыты и изнежены, — парировал он, но в его глазах плескалась не злоба, а азарт. — Он жалуется, что они теперь только о соусе и говорят.

— Капитан Марк жалуется на все, что пахнет лучше, чем его потные портянки, — отрезала я. — Если бы от него зависело, все бы питались жареным сапожным воском и гордились своей «спартанской диетой».

Он снова рассмеялся и вдруг встал. Он обошел стол и остановился передо мной, заслонив собой свет от камина.

— Знаешь, что я думаю? — произнес он тихо. — Я думаю, ты самая странная и самая раздражающая женщина из всех, что я встречал. Ты не рыдаешь, не требуешь внимания, не пытаешься мне понравиться. Ты приходишь в мой кабинет и рассказываешь мне про каких-то котов и… фифо.

Он наклонился ближе. От него пахло вином, кожей и чем-то опасным.

— Ты разрушаешь все мои представления о том, какой должна быть жена. И знаешь, что самое ужасное?

— Что? — прошептала я, чувствуя, как перехватывает дыхание.

— Мне это начинает нравиться, — он провел пальцем по краю стола, в сантиметре от моей руки. — Как нравится новая, острая приправа к привычному блюду. Непонятно, зачем она нужна, но без нее уже как-то… пресно.

Он выпрямился.

— Ладно. Хорошая работа. Можешь продолжать. Но… — его взгляд стал колким, — со мной теперь советоваться. Поняла? Никаких самостоятельных решений о сносе стен или объявлении войны купцам без моего одобрения.

Это был не отказ. Это было… принятие в команду. На птичьих правах, но все же.

— Поняла, — кивнула я, стараясь сохранить серьезное выражение лица. — Буду советоваться. По каждому чиху кухонной мыши.

— Вот и славно, — он повернулся к столу, давая понять, что аудиенция окончена. — И… Мэриэм?

— Да?

— Этот твой Сэр Мурлыкало. Если он хоть раз оцарапает моего лучшего коня, из него сделают муфту. Ясно?

— Совершенно ясно, — я поднялась с кресла, пряча улыбку. — Я передам ему ваши условия.

Выйдя из кабинета, я прислонилась к стене и выдохнула. Это было изнурительнее, чем торг с торговкой огурцами. Но я сделала это. Я не сломалась. Я не расплакалась. Я отчиталась перед своим боссом-тираном и даже получила что-то вроде одобрения.

По дороге в свою комнату я встретила Орика.

— Ну как? — спросил он, оглядывая меня с ног до головы в поисках видимых повреждений.

— Жива, — сообщила я. — Он разрешил продолжать. Но советоваться.

— Это победа, льера, — старый управляющий улыбнулся своей сухой, ящеричной улыбкой. — Советоваться — это значит, он признал ваш ум. Для льера фон Тайлора это все равно что объявить всему миру о своей слабоумии. Очень личное и рискованное признание.

— Какая трогательная история, — фыркнула я. — Прямо готова расплакаться. Ладно, я пошла. Мне надо составить список вопросов для совета. Для начала спрошу его мнение о целесообразности покупки новой швабры для прачечной. Думаю, это надолго займет его великий стратегический ум.

Орик закашлялся, подавляя смех.

— Не сомневаюсь, льера. Не сомневаюсь.

Возвращаясь в свою комнату, я поняла, что теперь все стало еще сложнее. Раньше он меня просто ненавидел. Теперь он меня ненавидел, но с интересом. А это, черт возьми, было гораздо опаснее.

Но по крайней мере, Сэр Мурлыкало мог спать спокойно. Пока что.

Глава 22

Спокойствие в замке фон Тайлоров длилось ровно три дня. Ровно столько потребовалось гонцу, чтобы доскакать до столицы и обратно, привезя с собой неожиданную и малоприятную весть.

Итан, зачитывая послание за завтраком, поморщился, будто откусил лимон.

— «Укрепить связи», — проворчал он. — Это значит, что старый хитрец Людвиг хочет проверить, не замышляю ли я мятеж, и подсунуть мне свою надменную дочь… — его взгляд скользнул по мне.

— Мило с его стороны, — отрезала я, отодвигая тарелку. — Надеюсь, у герцога хорошее чувство юмора. Ему понадобится, когда он оценит гостеприимство наших спален с их уникальным… аскетичным интерьером.

Подготовка к визиту напоминала попытку нарядить дикобраза в кружевное платье. Орик ходил мрачнее тучи.

— Льера, они требуют свежих персиков! В нашем климате! И устриц!

— Найди, Орик. Или найди то, что можно выдать за устриц под густым соусом. И скажи Брониславе, чтобы она не нервничала. Если что, пусть готовит свое знаменитое варево «из всего». Скажем, что это старинный веронийский деликатес, секрет которого передается в нашем роду из поколения в поколение. Обычно — в момент крайней необходимости.

Управляющий посмотрел на меня с новым уважением.

— Коварно, льера. Очень коварно.

Наконец, делегация прибыла. Это было зрелище. Не столько «отдых на лоне природы», сколько переезд всего герцогского двора со скарбом. На ступеньках замка выстроились мы с Итанном, сохраняя вежливые, ничего не выражающие улыбки.

Первой из позолоченной кареты появилась она. Хрупкая, как фарфоровая куколка, с волосами цвета спелой пшеницы и большими голубыми глазами, полными непоколебимой уверенности в своем превосходстве. Ее платье из столичного шелка было таким воздушным, что, казалось, вот-вот унесет ее прочь с первым же порывом ветра.

За ней последовал мужчина лет пятидесяти с лишним — судя по всему сам герцог Людвиг фон Штауфен, с умными, холодными глазами и усталым, надменным лицом человека, который привык, что мир вертится вокруг него. Рядом с ним нервно семенила бледная девица в скромном платьице — компаньонка Амалии, вся вид которой кричал: «Я здесь случайно».

Замыкали процессию двое мужчин: молодой щеголь с томным взглядом и привычкой крутить колечко на пальце и его полная противоположность — военный с жестким лицом и шрамом на щеке, чей внимательный взгляд успевал оценить и нас, и укрепления замка.

— Ах, какой… уютный замок, — произнесла молодая особа тонким, звонким голоском, окидывая владения Итана взглядом, полным снисходительного сожаления. — Прямо как в детской сказке. Ожидала чего-то более… грандиозного, конечно, но и это мило.

Итан скривился в подобии улыбки.

— Мы скромны в быту. Все силы уходят на защиту рубежей империи. Добро пожаловать в наш дом, герцог Людвиг, льера Амалия. — Он сделал легкий поклон, на который герцог ответил кивком, а его дочь — томным вздохом.