Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

Фальк покраснел, поняв, что я слышала если не все, то достаточно. Гавейн же лишь чуть склонил голову, в его глазах мелькнул искренний, не лишенный черного юмора интерес.

— Льера Мэриэм. Мы как раз обсуждали… разнообразие здешней жизни.

— О, оно велико, — согласилась я. — Тут вам и мыши на побегушках, и кабаны с претензиями, и даже залетные птички из столицы, которые никак не могут найти достойную ветку, чтобы присесть. Но я не буду вам мешать в ваших… исследованиях. Удачи в поисках. Если найдете ту мышь, передайте, что ее ужин ждет на кухне.

Я прошла мимо них, гордо неся голову. Сердце колотилось где-то в горле, но я была довольна собой. Пусть знают, что «дикарка» имеет острый язык и длинные уши.

Весь день прошел в странном напряжении. Итан и герцог вернулись к обеду довольные друг другом, что было тревожным знаком. Амалия так и не вышла из своих покоев, прислав служанку за бульоном и книгой стихов. Я решила, что лучшая защита — это нападение, и вечером появилась в общей гостиной в еще одном своем хорошем платье — темно-зеленом, цвета хвои.

Я устроилась с вышивкой (которую терпеть не могла, но это был единственный вид рукоделия, не вызывавший у меня приступов ярости) и стала внимательно слушать разговор мужчин о политике, изредка вставляя едкие замечания о неэффективности королевских налоговых сборщиков, которые, по моему мнению, работали хуже, чем наш Орик.

Герцог Людвиг смотрел на меня с возрастающим интересом.

— Вы удивляете меня, льера Мэриэм. Ваши познания… неожиданны для женщины.

— О, ваша светлость, в деревне, когда за окном третью неделю метель, а развлечений — только наблюдать, как капитан Марк чистит сапоги, волей-неволей начинаешь читать счета и отчеты, — парировала я. — Это куда увлекательнее любовных романов. По крайней мере, цифры не притворяются, что любят тебя за красивые глаза.

Итан сидел молча, наблюдая за мной. Его взгляд был тяжелым и непроницаемым. Я чувствовала его на себе, как физическое прикосновение.

Позже, когда герцог удалился, сославшись на усталость, а Фальк и Гавейн последовали его примеру, мы остались с Итанном одни в почти темной зале. Только огонь в камине отбрасывал тревожные тени на его лицо.

— Ты сегодня особенно старалась, — произнес он наконец. Его голос был тихим и… усталым?

— Старалась? — подняла я на него брови. — Я просто поддерживала беседу. Вы же хотели, чтобы я вела себя как хозяйка? Хозяйка должна уметь говорить на разные темы. Или вы предпочитаете, чтобы я сидела молча и украшала собой стену? Могу и так. У меня есть подходящее платье. Безобразного черного цвета. Оно идеально подходит для роли мебели.

Он встал и подошел к камину, положив руку на мраморную полку.

— Я предпочитаю, чтобы ты не давала Людвигу лишних поводов думать о тебе.

— Обо мне? — рассмеялась я. — Он думает о вас, мой дорогой супруг. О вашей лояльности. О ваших войсках. Я для него — всего лишь любопытный диковинный зверек в клетке его вассала. Как та мышь, только побольше и позабавнее.

Он резко обернулся.

— Для него — возможно. Но не для Фалька.

В его голосе прозвучала та самая, знакомая по саду, низкая, опасная нота. Но теперь в ней была не ярость, а что-то другое. Ревность?

— А, — сделала я понимающее лицо. — Граф Фальк. Да, он, кажется, действительно считает меня забавной. Но не волнуйтесь. Я не собираюсь убегать со странным графом, который пахнет фиалковым корнем и смотрит на мир как на личную коллекцию безделушек. У меня здесь еще столько дел не переделано. Тот сыр в подвале не сам себя проветрит.

Он смотрел на меня несколько секунд, а потом его плечи вдруг дрогнули. Он… засмеялся? Тихим, глухим, усталым смехом.

— Боже, ты невозможна.

— Мне часто об этом говорят. Обычно перед тем, как хлопают дверью. Или бросают в меня что-то тяжелое.

Он прошелся по комнате, затем остановился прямо передо мной.

— Я не знаю, что с тобой делать, Мэриэм.

— Ничего, — пожала я плечами, стараясь скрыть, как бешено колотится сердце. — Просто оставьте все как есть. Я привыкла сама о себе заботиться.

— Это видно, — он протянул руку и снова провел пальцами по рукаву моего платья. На этот раз прикосновение было более уверенным. — Но иногда… иногда можно и позволить позаботиться о себе другому.

Его пальцы скользнули с бархата на мою кожу, обнаженную у запястья. Прикосновение было шершавым от мозолей, оставленных рукоятью меча, и на удивление нежным.

Я замерла, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд от его серьезного лица, освещенного огнем камина.

— Я… я не очень хорошо умею это, — прошептала я.

— Я тоже, — признался он. Пальцы его сомкнулись вокруг моего запястья, чувствуя пульс, который выбивал сумасшедший ритм. — Но мы можем… попробовать научиться. Осторожно.

Он наклонился. Его дыхание смешалось с моим. Пахло дымом, вином и им. Только им. Я закрыла глаза, ожидая…

В коридоре громко хлопнула дверь, послышались голоса слуг. Итан резко выпрямился, отпрянув, как ошпаренный. Его лицо снова стало закрытым и суровым.

— Иди спать, Мэриэм, — бросил он отрывисто. — Завтра будет не менее тяжелый день.

И он ушел, оставив меня одну с дрожащими коленями, горящей щекой и полной кашей в голове.

Что, черт возьми, это было? Очередная игра? Проверка на прочность? Или… тот самый «осторожный» шаг, о котором он говорил?

Одно я знала точно: с этой минуты визит столичных гостей стал для меня не просто угрозой или развлечением. Он стал испытанием. Испытанием для меня, для Итана и для тех странных, новых чувств, что запутались между нами в паутину лжи, сарказма и невысказанных желаний.

И я боялась, что провалю его.

Глава 24

На следующее утро я проснулась с ощущением, что накануне мне подменили мужа. Вместо привычного угрюмого тирана я получила… кого? Мужчину, который смотрел на меня так, будто я была загадочным артефактом, который он никак не мог расшифровать. Это было одновременно лестно и до ужаса пугающе.

За завтраком царило натянутое перемирие. Амалия, оправившаяся от «деревенского воздуха», снова сидела рядом с Итаном, но ее взгляд стал более оценивающим и менее томным. Она наблюдала. За ним. За мной. За тем, как мы… не смотрим друг на друга. Что, конечно, было красноречивее любых слов.

Герцог Людвиг, искушенный придворный интриган, тоже не пропускал ни одной детали. Его холодные глаза скользили от лица Итана к моему и обратно, словно он пытался разгадать код к нашему странному браку.

— Итан, — обратился он к моему мужу, откладывая нож. — Твои угодья впечатляют. Но я заметил, что восточные пастбища простаивают. Не думал о разведении овец? Шерсть всегда в цене.

Прежде чем Итан успел открыть рот, я автоматически ответила:

— Мы думали, ваша светлость. Но анализ почвы и рентабельности показал, что выгоднее сдать эти земли в аренду под выпас скота соседним фермерам. Меньше хлопот, стабильный доход, и Орик не сойдет с ума, пытаясь управлять еще и овчарней. — Я отхлебнула воды и только потом поняла, что все смотрят на меня. Даже Итан смотрел с каким-то странным, гримасничающим выражением лица, будто он только что проглотил осу. – Но часть пастбищ мы планируем использовать под выпас некоторого количества овец, – добавила я.

Герцог медленно улыбнулся. Это была улыбка удава, видящего новую, любопытную мышку.

— Анализ почвы и рентабельности? Льера Мэриэм, вы продолжаете меня удивлять. Ваш муж научил вас столь тонким материям?

— О, нет! — воскликнула я с притворной скромностью. — Это я его научила. Он был слишком занят тем, чтобы рубить головы врагам империи, чтобы разбираться в таких скучных вещах, как амортизация и доходность. Пришлось взять бразды правления в свои слабые женские ручки. — Я грациозно пошевелила пальцами.

Итан издал звук, средний между удушьем и смешком, и налил себе еще вина.

— Моя жена обладает… уникальным взглядом на хозяйство, — пробурчал он в кубок.