Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

Льера Брошка на мгновение опешила, но лесть и апелляция к ее экспертности подействовали. Она фыркнула, но позволила повести себя в погреба.

Гости начали съезжаться. Первым появился барон Отто, мужчина с лицом добродушного кабана и цепким взглядом.

— Льера Брошка! Вернулись! А я уж думал, вы там в столице совсем от нас отвыкли! — он громогласно приветствовал свекровь, а затем обратился ко мне: — Льера Мэриэм! Слышал, вы тут у нас всю экономику перевернули! Молодец! А не подскажете, сколько шерсти с овцы выходит в ваших краях?

Я, вспомнив наставления Орика, мило улыбнулась:

— Барон, наши овцы под влиянием столичных веяний стали давать меньше шерсти, но зато более высокого качества. Это новый тренд. А чтобы компенсировать количество, мы им ставим музыканта играть на дудочке. Говорят, от произведений местных композиторов настриг повышается.

Барон Отто задумался, явно представляя своих курчавых подданных, слушающих сонаты.

— Гм… Дудочка, говорите? Надо будет попробовать!

Следующей была льера Ильза, худая и энергичная дама с глазами-буравчиками.

— Дорогая Брошка! Мэриэм! — она обняла нас так, что хрустнули ребра. — Я слышала, вы после вашей… трагедии… так мужественно держитесь! И замком управляете! Это так современно!

Льера Брошка нахмурилась, но я быстро вставила:

— О, да! Матушка — мой главный вдохновитель! Ее советы бесценны. Прямо сейчас мы как раз выбирали вино, следуя ее указаниям.

Свекровь немного смягчилась.

И вот прибыли главные гости — герцог Людвиг, Амалия, граф Фальк и сэр Гавейн. Амалия, увидев суету и простые украшения из колосьев и фруктов, слегка поморщила носик.

— Какой… самобытный праздник, — произнесла она, смотря на гроздья лука и чеснока, развешанные на стенах для атмосферы.

— Мы стараемся сохранять традиции, — парировала я. — В отличие от столицы, где, я слышала, сейчас в моде праздники в стиле «низкокалорийного аскетизма». У нас же все по-честному: много еды, много выпивки и риск заработать подагру на следующий день. Это признак щедрости, как говорит мой супруг.

Итан, стоявший рядом, издал звук, похожий на подавленный кашель. Герцог Людвиг улыбнулся своей холодной улыбкой.

— Очаровательно. Прямота и простота нравов. Это освежает.

Кульминацией подготовки стал спор о священном баране. По традиции, самого упитанного барана следовало принести в дар богам. Выбор пал на огромного барана по кличке Громовержец, любимца дочери арендатора.

Узнав о судьбе питомца, девочка устроила истерику. Льера Брошка была непреклонна:

— Глупости! Традиция есть традиция! Немедленно забить барана и прекратить эти сентиментальности!

Итан молчал, на его лице боролись долг и… что-то еще.

— Я не могу допустить, чтобы на нашем празднике плакали дети, — заявила я, глядя на него.

— Это традиция, Мэриэм, — устало ответил он.

— Тогда давайте проявим гибкость! — воскликнула я. — Принесем в дар не барана, а гору шерсти! Огромную, настриженную со всех окрестных овец! Боги будут в восторге от такой щедрости! А Громовержца объявим талисманом праздника. Пусть прошествует во главе процессии в венке из цветов и колосьев.

Льера Брошка возопила:

— Это безумие! Барана в венке! Мы станем посмешищем!

— Или законодателями новой, более гуманной моды, — парировала я. — Герцог, что вы думаете? — я обратилась к Людвигу, переведя на него удар. — В столице сейчас так ценят инновации.

Герцог, явно довольный развлечением, улыбнулся:

— Почему бы и нет? Гуманность — это тоже сила. Льер Итан?

Итан долго молчал, а потом его плечи задрожали. Он засмеялся.

— Ладно. Уговаривай арендатора. Но если кто-то посмеется…

— Я лично объясню им всю философскую глубину этого жеста, — пообещала я.

Мне удалось уговорить всех. Громовержец был помилован. Праздник начался.

На поле царило веселое столпотворение. В замке для знати был накрыт роскошный стол. Я сидела между Итаном и герцогом, кивала барону Отто, улыбалась льере Ильзе и отбивала колкости Амалии.

— Ах, какое милое зрелище, — томно говорила Амалия, глядя в окно на народное гулянье. — Простые люди так трогательно радуются простым вещам.

— О, да, — согласилась я. — Это потому что они не обременены необходимостью выбирать между шелком и атласом для нового платья. Это освобождает много умственной энергии для чистой радости.

Граф Фальк фыркнул в салфетку. Сэр Гавейн внимательно наблюдал.

Настал момент тоста. Итан встал, сжав в руке массивный кубок.

— Друзья! Соседи! Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать щедрость нашей земли! Выпьем же за урожай! За мир! И за… новые традиции!

Все подняли кубки с одобрительным гулом. Льера Брошка скептически хмыкнула, но тоже подняла бокал. Льера Ильза шепнула мне:

— Как романтично! Новые традиции! Это он о вас, дорогая!

Я улыбнулась и подняла свой кубок с соком.

— Выпьем за Громовержца, — тихо сказала я Итану.

— За Громовержца, — он чокнулся со мной, и в его глазах мелькнула та самая, редкая улыбка. — И за твое невероятное умение находить выход из самых дурацких ситуаций.

Позже, когда гости разошлись, а мы остались на балконе — я, Итан и неожиданно присоединившаяся к нам льера Брошка, — воцарилось молчание. Свекровь смотрела на догорающие костры.

— Ну что ж, — произнесла она наконец. — Посмешищем мы не стали. Даже герцог был доволен. Хотя барана в венке я до сих пор не одобряю.

— Зато девочка не плачет, а мы сэкономили на жертвенном ноже, — заметила я.

— Всегда у тебя на все есть ответ, — покачала головой льера Брошка, но в ее голосе не было прежней неприязни. — Ладно. Пойду, проверю, все ли убрали на кухне. Чтобы к утру не воняло.

Она ушла, оставив нас одних.

— Она почти что сделала тебе комплимент, — заметил Итан.

— Это высшая форма похвалы, — вздохнула я. — Почти что.

Он обнял меня за плечи. Это было уже почти привычно.

— Спасибо, — произнес он тихо. — За праздник. И за то, что ты есть. Выпей со мной, – совершенно неожиданно произнес мужчина.

– А почему бы и нет? – смело ответила я и протянула свой бокал.

Помню только, как весело было обсуждать изменения, которые произошли в замке, как мы сидели около камина на бараньей шкуре и весело смеялись. Потом меня несли на руках, потом я ничего не помню…Однако мне снился странный сон, как будто бы я, сидя на коленях своего мужа, гладила его по голове и рассказывала о своей жизни на Земле. Но, это же только сон…

Глава 26

Последствия Праздника урожая ощущались в замке еще неделю. Во-первых, запах. Смесь дыма, прокисшего пива и жареного жира въелась в ковры, гобелены и, кажется, в сами каменные стены. Бронислава ходила с видом полководца, выигравшего великую битву, но начисто лишенного сил для дальнейших свершений. Орик подсчитывал убытки и бормотал что-то о «пирровой победе».

Я проснулась в одежде и с больной головой. Нещадно ругала себя за отсутствие меры и памяти.

Во-вторых, гости. Столичные — герцог, Амалия, Фальк и Гавейн — задержались под предлогом «желания проникнуться местным колоритом подольше». Амалия, оправившись от шока, вызванного простыми нравами, теперь с любопытством ковбойки, попавшей в зоопарк, изучала нашу жизнь. Граф Фальк, следуя указаниям герцога (или своим собственным интересам), продолжал свои попытки «изучить местную фауну», то есть меня. А сэр Гавейн молча наблюдал за всем, словно составляя подробный отчет о слабых местах замка.

И, в-третьих, самое главное последствие — Итан. После истории с бараном и нашего почти что признания на балконе он словно сломался. Вернее, в нем произошел какой-то сдвиг. Он больше не метал в меня громы и молнии, не пытался доминировать. Он… наблюдал. С интересом, с недоумением, с той самой уязвимостью, которая заставляла мое сердце биться чаще.

Он начал советоваться со мной по-настоящему. Не только по поводу счетов, но и по поводу людей.