Ведьма ищет фамильяра (Срочно!) (СИ) - Ловина Елена

— Зато для нашей девочки сердце сберег! — кажется, Гримма оттаяла и даже заулыбалась, предвкушая что-то свое. — Когда свадьба? В следующем году?

Дадуш крякнул, но взгляда не отвел, хотя улыбку сдержать так и не смог.

— Если поторопишься, то успеешь ей помочь платье застегнуть да волосы заплести.

— Так скоро? — лица вытянулись у обеих женщин, но Гримма тут же исправилась. — Кого я обманываю? От сливки не родятся малинки. Что мать с отцом, что дочь — одинаковые торопыги. Так, где там этот фамильяр бродит? Иди сюда — разбираться будем. Да не бойся ты — не испорчу твою белую шкурку.

Манипуляции заняли больше времени, чем ожидание гостя, но уже к вечеру Гримма с Ишей стояли на пороге Академии и прощались с Дадушем и Ямирой — каждой паре было в противоположную сторону.

— Ты точно не хочешь присутствовать на этой свадьбе? Сын, ты, итак, многое пропустил в жизни дочери.

— Когда я найду Мрысю и Агату, то это станет лучшим, что я сделаю в жизни дочери. Может, тогда мне будет не стыдно ей в глаза смотреть?

— Ну ладно, но ты обязательно передавай весточки через Валериана — он между ветвей Древа Тар-Дан научился летать не хуже старого ворона, что обронил первородное семя. Ямира, подруга, удачи тебе — ты заслужила вернуться в родной мир.

Ведьма подхватила саквояж, на котором мирно посапывал Иша, свистнула двум малиновым гулям, что носились вдоль тракта за ополоумевшей от страха бабочкой, и забралась в карету, что шла на юго-запад.

Мужчина и вторая ведьма сели в телегу, в которую тут же пробрались малиновая крыса и малиновый кот, и тронулись на юго-восток, мимо Великого Древа, через реку Пескарку к нужному ведьминому кругу.

Глава 33. Нервное событие

Арина

Я запуталась в платье, шпильках, которыми плохо умела пользоваться, в цветах, что прислал Саже с самого утра. По идее, я должна была облачиться в красивое платье, которое за два дня сшила для меня вся артель швей и вышивальщиц Ля-Гуша. Должна была сделать красивую прическу и вплести в волосы ярко-синие цветы.

Вымытая с вечера голова и отсутствие магии создали поистине грандиозную прическу, только с такой гулей из ведьминого круга пугать, а не в храм идти.

Цветы рассыпались, кружево, зацепившееся за сережку, затрещало так подозрительно, что у меня чуть не остановилось сердце. В тот момент я вспомнила, сколько денег запросили швеи за платье — я бы раньше удавилась, чем заказала у них хотя бы полотенце. Но Саже и градоначальник велели мне не беспокоиться и не слушать разговоры про деньги.

Слушать не разрешили, но смотреть-то не запретили. Когда градоправитель отсчитал последнюю монету, я несколько раз мысленно помолилась Ехидне и попросила у нее прощение, что я про эти деньги забуду, как мне и велели, и даже не буду напоминать Саже, чтобы он вернул все нашему градоправителю. Наверное, это был расчёт за несколько лет пошива платьев всем его трем дочерям и жене, потому что одно платье столько стоить не может.

И вот теперь этот шедевр градоправительственной щедрости грозился порваться, не успев как следует повисеть на моих плечах и груди, хотя грудь как раз этот наряд прикрывал слабо — срам какой-то.

И в тот момент, когда я прощалась с жизнью, на ступенях дома послышался стремительный перестук каблуков, затем последовал один решительный удар в дверь, а та распахнулась быстро и без лишнего скрипа. Так распахивались двери только перед Саже и, иногда, перед Любавой, когда та была настроена излишне решительно. Удивляюсь порой, как дом раньше умудрялся держать оборону и не впускать ведьму на порог?

— Дом, не пускай! — завопила я и заметалась, и, так как не могла видеть ничего вокруг из-за застрявшего на голове платья, чуть не свалилась.

— Стой на месте! — знакомый повелительный голос вверг меня в ужас не хуже той магии, которая заморозила мои мышцы и оставила стоять посредине комнаты.

Ик. Ик. Надеюсь, мне показалось.

— Стой смирно, и очень скоро ты сможешь войти в храм в этом чудовищном наряде к своему Саже.

Магия привычно поколола иголками и исчезла, а мое платье заструилось вокруг меня, разгладились складочки, расправились кружева. Но главное, что сделала магия, это открыла мне обзор на обладательницу такого знакомого голоса и ведьмовской силы.

— Гриммочка Перровна, — проблеяла я едва тихо и едва ли не так же тихо приготовилась грохнуться в обморок.

— Зови меня бабушкой — чай мы не чужие друг другу.

Лучше б в обморок грохнулась. Лучше б на походе в храм настояла в тот же день, когда мне Саже это предложил.

— Прав был Даду, что вы не будете долго ждать, — еле успела.

Ведьма приводила мою прическу в порядок, а я все стояла замороженной щукой и боялась дышать.

— Эй, хорек, ты там долго собираешься на пороге отсиживаться? — гаркнула ба-буш-ка в сторону двери, и в узкой щелке я увидела черные глазки и носик моего Иши. Ох, оказывается, как я соскучилась. — Иди сюда на плечо к Арине и голову свесь, словно ты шкурка — хорошо ж смотреться будет.

Если б я не была заморожена магией, я бы взорвалась от возмущения, а Иша, судя по всему, до смерти боялся эту ведьму, потому даже не пикнул ни разу, а послушно свесился с моего плеча, разве что язык не вывалил. Ох, Ехидна, как же я выгляжу-то во всем этом теперь? Саже не сбежит, как в храме увидит?

— Не переживай — никуда не денется твой Саже, — словно прочитала мои мысли ведьма и, сделав несколько шагов к выходу, велела. — Идем, а то на свадьбу опаздывать нехорошо, особенно на собственную — примета плохая.

Ик. Я не сдвинулась с места.

— Чего стоишь? Ах, да, свободна!

Сразу стало легче дышать, только вот желание грохнуться в обморок не пропало. Появилось желание сбежать с собственной свадьбы вместе с Саже прямо из храма, так что по дороге я всерьез обдумывала эту мысль, а не смотрела по сторонам. А посмотреть, оказывается, было на что: городок был украшен цветами от телег до домов и лавок. А еще мне под ноги бросали ромашки — их в это лето выросло столько, как будто к сотне свадеб готовились.

А потом я перестала замечать что-либо вокруг — только восхищенный взгляд моего жениха и возмутительно-громкое урчание в животе моего фамильяра под самым ухом. И трепетно, и стыдно.

Вопрос храмовика самый главный я чуть не упустила: с упоением слушала ответ Саже и глупо улыбалась, а храмовику пришлось несколько раз повторить вопрос.

— По собственной ли воле вы пришли в храм и связываете свою судьбу?

— Да-да-да, — зачастила я, когда поняла, что храмовик как-то надсадно кашляет и стучит себя в грудь, а Иша уже шипит на ухо не хуже змеи: «Да скажи ты уже «да»!»

Танцы были веселые и разудалые, поздравления многословные, а слезы бабушки и Любавы на удивление искренние.

Я даже с Любавой помирилась, когда она нас с Саже поздравила, но ровно до того момента, как она чуть не подарила нам двух малиновых монстров, что в прошлый раз вышли из круга вместе с отцом.

А когда знакомилась с родителями Саже, чуть язык не проглотила от смущения, а ведь полагала, что ничего страшнее пришествия бабушки на мою свадьбу быть не могло. И как я не подумала, что у любимого есть родственники? Искренне надеюсь, что мы будем встречаться…как Ехидна позволит.

Ну а в полночь, когда яркая луна осветила все небо своим серебряным светом, я была похищена своим мужем (слово-то какое), и мы вдвоем отправились подальше от шумной толпы горожан, подальше от строптивого дома, который ни в какую не желал приютить ни бабушку, ни родителей Саже, подальше от возмутительно-наглого фамильяра, который вдруг решил давать советы, как нам с Саже лучше и поскорее организовать горностайчиков. Мы отправились туда, где никто нас не найдет и даже не предположит искать — на поляну, где уже несколько раз открывались ведьмины круги, а сейчас спокойно сушилось сено, собранное в высокий уютный стог, и одуряюще пахло разнотравьем. Или это я была пьяна от счастья?

— Ты мое самое большое чудо, Ариша, — шептал мой муж, на удивление споро расстегивая крючки на платье. — Всю жизнь я ждал, что появится на дороге девочка с рыжими волосами и такими глазищами, что просто спать не смогу с момента нашей встречи. Люблю.