Мухобойка для дракона (СИ) - Шмидт Елена

Обработав рану и влив противоядие в рот, я присела на минутку рядом с Аланом — передохнуть. И заснула. Очнулась от тихого стона.

— Алан? — наклонилась я над мужчиной. — Ты как?

Но ответом мне была тишина, если дрок и приходил в себя, то лишь на короткий миг. Зато мой той-гаюн вполне оправился и теперь скакал по берегу, охотясь на крупных стрекоз и, с громким жужжанием пролетающих над землёй, жуков.

По-хорошему, дрока было необходимо перенести в хижину. Оставлять под кустом было нельзя. Мало ли что могло произойти? Вдруг ещё одна тварь выползет из воды, решив отомстить за своих сородичей.

— Ну что? — вздохнула я, приноравливаясь, за какую часть тела ухватится, чтобы удобнее было тащить. Неплохо было бы за ноги, но тогда он носом пересчитает все кочки. За руки — тоже так себе вариант. Тогда пострадает другое стратегическое место спереди. Получалось, что сначала надо как-то умудриться надеть на него штаны.

Я вернулась на берег за одеждой. Почему-то пока бегала, мыла, обрабатывала, на мужскую наготу внимания не обращала. Теперь же меня смущал голый зад. Взгляд нет-нет да и возвращался к этой части тела. Последние события явно повлияли на мою психику, раз меня некоторые части мужского тела стали интересовать. Потому трусы натянула достаточно быстро, дабы не провоцировать моё сознание на некоторые не совсем приличные мысли. А то мало ли до чего я «досмотрюсь». Так хоть ягодицы будут прикрыты. А вот надеть кожаные штаны на лежащего спиной вверх мужчину, было то ещё удовольствие. Но я нашла выход. Смочила ноги водой, глина, покрывающая тело, размокла, и я их натянула, а вот застегнуть было сложнее. Надо было придумывать что-то другое. Решение нашлось прямо над головой. Сбегала к хижине, нашла там топор, и, вернувшись, срубила раскидистую ветвь орешника. Кое-как уложила на неё тело дрока. Теперь, во всяком случае, было за что ухватиться.

Тащить импровизированные носилки было непросто. Я пыхтела, несколько раз присаживалась передохнуть. Тойчик в качестве помощника ехал временами верхом на дроке и тойкал. Хоть не вонял и то хорошо.

Я с трудом добралась до хижины. Кое-как втащила дрока под руки в дом. Уложить его было некуда, незанятым оставался только комод, на котором я мужчину и расположила. Правда, пришлось пожертвовать одной из табуреток, подставив её ему под ноги.

Обработала ещё раз раны. Теперь оставалось только ждать. Это было именно то, что делать я не любила больше всего. К моему счастью, в пакете оставалось ещё несколько бутербродов. Я нагрела воду, в небольшом настенном шкафчике нашла травяной сбор и даже сахар. Заварила чай, налила в кружку, добавила туда несколько капель бодрящего зелья, чтобы ненароком не заснуть, собрала с бутербродов всю ветчину и вышла на улицу. Усевшись на невысокое — всего в две ступени — крылечко, вытянула ноги, только сейчас осознав, как я жутко устала.

Тойчик, заметив меня с кружкой, тут же перестал охотиться на что-то в траве и устремился ко мне.

— Мяса нет, — решила я сразу расстроить его, — но могу предложить ветчину.

Я протянула кусочек. Пушистая морда скривилась, словно я подсунула ей под нос грязный носок, но потом соизволила осторожно взять зубами угощение. Через две минуты той-гаюн проглотил всё, что у меня было, и уставился своими круглыми глазами, требуя ещё.

— Больше нет, — улыбнулась я. — Поохоться пока сам.

Расправившись со своим бутербродом, я прислонилась головой к балясине. Пока я туда-сюда бегала, день перевалил за середину. Птицы весело переговаривались в кронах деревьев. Мимо меня то и дело проносились крупные мухи, гудели полосатые шмели. Я зевнула. Капли мало помогали. «Наверное, надо было увеличить дозу», — лениво подумала я и прикрыла, как мне показалось, на две секунды глаза. Когда открыла, солнце уже ушло за деревья. Я оказалась лежащей в траве у крыльца, а Тойчик сладко сопел у меня под боком.

Вскочив, я отряхнулась, и только здесь поняла, что одежда на мне высохла, а я даже не заметила когда.

В хижине ничего не изменилось. Оба дрока были без сознания. Да на чудо я и не рассчитывала. Подняв марлю, накрывающую раны Люка, я обнаружила, что чернота отступает. Жаль, что зашивать уже было нельзя. Так что будет он теперь щеголять с огромными шрамами. И что тогда скажут бабушке, непонятно. Но меня порадовало то, что я увидела. Это значило, что противоядие работает.

Я помыла в хижине пол, протёрла пыль, навела порядок, расставив свои пузырьки на столе, чтобы были под рукой, потом решила, пока не стемнело, сходить на озеро за водой.

Взяв ведро, позвала Тойчика и пошла по тропинке. «Вот бы пожить здесь без всяких проблем, просто так, вдалеке от шума и суеты большого города. Насладиться лесом, пением птиц, запахами» — думала я, шагая по петляющей между вековыми деревьями дорожке. Налетел ветерок, растрепал волосы и унёсся вдаль. Если не знать, что где-то есть болезни, боль, утраты, то жизнь здесь казалась бы сказкой.

Вскоре между деревьями блеснула вода, я прибавила шагу и, выйдя к блестевшему на солнце озеру, остановилась, недоумённо осматривая округу. Мёртвых сакурат не было. Я подбежала к кромке. Ничего. Только чёрная плёнка на поверхности. Поставив ведро, я наклонилась, окунула пальцы и растёрла маслянистую субстанцию.

— А не от этого ли у глины здесь такой цвет? И, возможно, именно поэтому сакураты через неё не видят? Как ты думаешь, я права? — поинтересовалась я у скачущего рядом Тойчика.

А потом вспоминала. Алан говорил о том, что ночью этих тварей трудно разглядеть, потому что они видоизменяются.

Подхватив ведро, я решила отойти подальше от грязного пятна. Вдоль берега росло много целебных трав. «Надо бы, если получится, вернуться сюда на рассвете и нарвать».

Я отошла достаточно далеко от маслянистой плёнки. В этом месте берег был усеян разнокалиберными булыжниками. Прыгать по ним было крайне неудобно из-за их разного размера, а потому, где было можно, я старалась их обходить. Не замечая, я всё дальше и дальше удалялась от места разыгравшейся трагедии. И хоть я не была брезгливой, но странная плёнка на воде доверия не внушала.

Тойчик убежал вперёд и теперь только пушистый хвост, мелькающий между камней, подсказывал, где он носится.

Наконец, я остановилась. Осмотревшись по сторонам, я не заметила ничего предосудительного. Решив, что я достаточно отдалилась, зачерпнула воды и только собралась направиться назад, как мой взгляд наткнулся на редко встречающееся растение, растущее рядом с огромным валуном. Это был вересник ползучий, прозванный в народе радужницей. Не знаю, за что он получил своё название. На вид это был небольшой кустик с невзрачными белыми цветочками. Может за то, что настойка, изготовленная из его корня, очень помогала женщинам при родах. Я, конечно, не удержалась и бросилась его откапывать. Мало ли что может случиться, и я больше не попаду сюда. С этими дроками ни в чём нельзя быть уверенной.

Рыла я самозабвенно, разгребая землю в разные стороны. За благо она здесь была влажной и рыхлой. Тойчик, увидев, что я приняла странную позу, тут же примчался ко мне и принялся помогать, раскидывая всё, до чего дотягивались его лапы. Наконец, наши труды увенчались успехом, и я извлекла длинный белый корень. Стоя на коленях, я с любовью рассматривала доставшееся мне сокровище, в какой-то момент мой взгляд случайно скользнул по камню. С минуту я недоумённо пялилась на увиденное, стараясь сообразить: откуда здесь это? Потом протянула руку и ковырнула ногтем. Так и есть — воск! Чёрный. Я растёрла его между пальцев. Встала и осмотрелась: вдруг ещё что увижу? Нашла только на камне едва видимые следы от свечи и остатки пепла.

Кажется, моё предположение, что этих тварей кто-то сюда вызывает, не лишено смысла. Но это надо было ещё доказать. О своей находке я решила рассказать дрокам сразу, как они очнутся. Что-то подсказывало, что здесь можно было ещё что-нибудь найти, если хорошо поискать.

Подняв ведро, я отправилась назад к хижине, по дороге думая о том, что обнаружила. А ещё меня волновало, что сейчас происходит в замке? Я, правда, старалась не думать об этом, но такие мысли нет-нет да и возникали в голове. Там явно потеряли и нас. Представляю, как разозлится герцогиня. Но это была не моя проблема. В конце концов, держать за всё ответ придётся Алану и Люку, которые по-своему, как мне представлялось упрямству, попали в историю.