Баба Аня рулит в замке (СИ) - Фарди Кира

— Эх! Придется брать лошадь.

Но как ее взять, если никогда не садилась на нее?

Аня метнулась к яблоням, усеянным еще не созревшими плодами. Она набрала полный фартук зеленых яблок, завязала концы вокруг талии, чтобы не рассыпать их по дороге, и выглянула во двор замка.

Никого не было, только ветер шумел в кронах деревьев, да радостно журчали струны фонтана.

Анюта выскочила из сада, пересекла двор и спряталась за огромной чашей, передохнула и помчалась к конюшням. Запах сена и кожи ударил в нос, смешиваясь со звериным запахом лошадей. Анюта замерла, прижавшись спиной к шершавой стене конюшни. Ноги предательски дрожали. Она никогда прежде не чувствовала такой оглушительной ответственности. В памяти всплывали обрывки слов, подслушанных у Яшты:

— Удила… седло… подпруга…

Все это казалось ей тарабарщиной, непостижимой и пугающей. Анюта закрыла глаза, пытаясь унять панику. Нужно вспомнить. Нужно собраться.

Она медленно шагнула в полумрак конюшни. В переднем деннике вороной жеребец нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Анюта знала его – Гранит, самый строптивый и сильный конь замка. Заметив ее, он всхрапнул и тут же поднялся на дыбы.

— Тихо, Гранит! — послышался голос Яшты. — Не буянь!

Анюта тоже застыла с поднятой ногой. Она даже дышать перестала: вдруг рассказы о травме конюха — сплетни. На самом деле он сейчас выйдет и поймает ее.

Ей нужна была Гранола — тихая и послушная кобылка, которую даже Яшта называл «Старушкой». Лошадь находилась в последнем стойле, самом близком к каморке конюха.

— Спокойно, Гранит, спокойно… — прошептала Аня, едва шевеля губами, и протянула скакуну яблоко.

Он коснулся ее ладони мягкими губами, захватил яблоко и через секунду захрустел им. Другие кони тоже заволновались. Аня кралась по проходу, раздавая налево и направо яблоки, пока не добралась до денника Гранолы.

Лошадка скромно стояла в глубине стойла. Она единственная не просила угощение. Аня осторожно отодвинула щеколду, вошла внутрь. Гранола прижала уши и подалась назад.

— Тихо, моя девочка, тихо, — зашептала Аня. — Ее пальцы коснулись мягкой бархатистой морды. Гранола фыркнула, но не отпрянула. Анюта ощутила прилив надежды. — Помоги мне, милая, – попросила она, — помоги мне вырваться отсюда.

Она знала, что это безумие — просить помощи у животного. Но в этот момент, в этой темной конюшне, лошадка была единственной, на кого она могла рассчитывать.

Собрав всю свою волю в кулак, Анюта начала искать нужную сбрую. Она вспоминала каждое движение конюха, пытаясь повторить их с точностью. Пальцы дрожали, застежки соскальзывали…

— Яшта, ты еще не спишь? — вдруг раздался голос Весты.

— Нет. Хочешь заглянуть в гости? — ответил смешком конюх.

— Да пошел ты, болтун! Что делаешь?

— Лежу, думаю о вечном. О звездах, о луне, о том, почему у коров такие грустные глаза. Ну и о тебе, конечно.

— Трепло ты, Яшта! Пирожки будешь?

— Неси.

— Я сейчас!

«Да что б вас леший по лесу таскал!» — разозлилась Анюта.

Она заметалась по деннику, не зная, куда спрятаться. Взгляд упал на приставную лестницу, которая вела на сеновал. Она была буквально в шаге от выхода из стойла. Анюта выскользнула в коридор, мгновенно взлетела по ступеням, упала на сено и замерла.

— Кто здесь? — крикнул Яшта. — Веста, это ты? Хочешь коням сена дать?

— Спятил, старый хрыч! — Веста уже шла по коридору между денниками. — Где я и где сено.

— Мя-у-у-у….

— А, это кошка госпожи Анриэль, — обрадовался конюх.

— Точно, она. Тесла, ты что здесь забыла?

Анюта слышала, как кошка взлетела по ступеням и зашуршала сеном рядом с ней.

«Ну ты, мать, и попала! Что будешь делать?»

— Ждать, — прошептала Анюта.

Но Яшта и Веста миловались так долго, что она не заметила, как задремала. Проснулась от утренней прохлады, зарылась глубже в сено и тут только сообразила: попытка побега провалилась с треском! Наверняка охранницы уже обнаружили ее исчезновение из спальни и вот-вот поднимут шум.

И только подумала об этом, как послышались крики:

— Госпожа пропала!

— Ищите!

— Где она?

— Сбежала.

— Как? Ворота же были закрыты.

Из каморки конюха вылетела растрепанная Веста.

— Запрягай Гранита, — крикнул ей Яшта. — Анриэль не успела далеко уйти.

— Дама Сабина меня убьет! — металась по коридору Веста.

Стук молотком о ворота показался похоронным набатом. Аня метнулась к слуховому окошку. Створки заскрипели, и во двор замка въехала коляска, запряженная парой коней. Дама Сабина спрыгнула на землю, но к ней уже неслась во всю прыть Веста с докладом.

— Госпожа Анриэль пропала, — запыхавшись выпалила она.

— Вы обыскали замок?

— Н-нет еще.

— А сад?

— Т-тоже нет. Только что узнали.

— Так ищите, бездельницы! — дама размахнулась и перетянула Весту кнутом. — На одну ночь замок оставила, а тут такой бедлам!

Они побежали по двору, оставив коляску у ворот. Анюта вспыхнула от радости: «Вот он, шанс!»

Глава 18

Аня сорвалась с сеновала, молнией метнулась вдоль конюшни, огибая забор, и юркнула в ворота, когда Тесла прохрипела ей вслед:

«Куда несешься, окаянная! Пешком далеко не уйдешь! В фургон, живо!»

На раздумья времени не оставалось. Анюта запрыгнула в повозку, лихорадочно оглядываясь. Кузов был завален корзинами, источающими терпкий аромат овощей и фруктов, мешками и грубо сколоченными ящиками. Она забилась в самый темный угол, надеясь, что сейчас никому не взбредет в голову разгружать этот хаос, и затаилась, словно мышь в стоге сена.

Ожидание было недолгим. Служанки, словно всполошенные куры, сбежавшиеся со всего сада и замка, образовали взволнованный рой у фонтана.

— Искать надо за пределами замка! — отрезала дама Сабина, в ее голосе слышались сталь и лед.

— Я возьму Гранита, — закричала Веста.

— Какого еще Гранита? У тебя в голове солома вместо мозгов? – кнут, словно змея, рассек воздух. — Бери повозку, дурында!

«Тесла, моя умница, – ликовала про себя Анюта. – Не зря я тебя так назвала!»

«Тихо! Забыла про «сухое сердце»? Хочешь, чтобы нити тебя выследили?»

— Молчу, молчу!

Через минуту повозка рванулась с места. Сабина, не жалея лошадей, хлестала их кнутом, словно одержимая. Коляску трясло и швыряло из стороны в сторону, на крутых поворотах она кренилась так сильно, что Анюта боялась перевернуться и вывалиться вместе со всем содержимым в придорожную грязь.

А сзади слышался еще один стук копыт, в щель между полотнами, закрывавшими кузов, Анюта видела охранницу Веста верхом на Граните.

Бедро, стиснутое прутьями корзины, горело огнем, и через некоторое время Аня перестала его чувствовать. Она попыталась изменить положение, но колено уперлось во что-то твердое и острое.

— Твою ж мать! — стиснув зубы простонала она.

«Ш-ш-ш», — прошипела в ответ кошка.

Сколько длилась эта безумная скачка, Анюта не знала. О том, что они въехали в город, догадалась по изменившемуся ритму тряски. Теперь колеса грохотали по булыжной мостовой, а дама Сабина, не стесняясь, орала во всю глотку:

— Сторонись! Уступи дорогу, чернь!

Внезапно раздался оглушительный треск, повозку подбросило, Аню отшвырнуло в сторону, и на неё обрушился фруктовый водопад из опрокинувшейся корзины. Она попыталась освободиться, но пронзительная боль в плече заставила ее замереть. Что-то с грохотом обвалилось рядом, и все стихло, утонув в истеричном вопле дамы Сабины.

Аня, оглушенная и перепуганная до смерти, попыталась приподняться, но острая боль в плече была невыносимой. Вокруг кричали, ругались, а дама Сабина надрывалась, словно ее резали живьем.

С трудом высвободившись из-под завала, Аня увидела, что их повозка врезалась в другую, гораздо более крупную. Передок экипажа Сабины превратился в груду щепок, а у второй повозки покосилось сломанное колесо. Возле нее стояли двое мужчин, осыпая друг друга отборной бранью.