Сяо Тай и Императорский Дворец (СИ) - Хонихоев Виталий

— Индивидуальная особенность организма? — совершенно неожиданными словами описывает ситуацию Хэ Сяньгу и качает головой: — боже как глупо я попалась. Что же… видимо придется… — она не договаривает. Сяо Тай одним слитным движением тянет меч из ножен и… взмах! Отдача в руке, такая отдача, какую чувствует мечник, когда лезвие его меча разрубает тело человека, проходит через плоть и кости! Брызги крови!

Но на этот раз Сяо Тай замечает момент, когда удивленное выражение на лице Хэ Сяньгу — сменяется самодовольной ухмылкой. Когда ее разрубленное тело — исчезает, а вместо него появляется новое. Совершенно целое. С этой ухмылочкой. Как у нее в руке — сгорает, превращаясь в пепел цветок лотоса.

— Так. — говорит она, выпрямляясь и взвешивая Темный Клинок в руке: — да, я тугодумка, но уж сейчас и до меня дошло. Каждый раз, когда ты умираешь — тебя каким-то образом восстанавливает этот цветок. Или не восстанавливает? Неважно. Это значит только одно, госпожа Хэ Сяньгу… ты и правда считаешь себя бессмертной? Мы с тобой только встретились, а у тебя уже сожжено три жизни. Сколько всего цветков лотоса в твоей корзинке? Она небольшая, так что… двадцать? Тридцать?

— И ты думаешь, что я позволю тебе убить меня двадцать или тридцать раз? — поднимает веер Хэ Сяньгу и ее белое, фарфоровое личико снова разрезает самодовольная улыбка: — уж ты-то должна знать цену каждой жизни на земле, Дэви Джи, что на языке дэвов и ракшасов означает «Великая Богиня». Камахартри или «Разрушающая желания». Кришнаматра или «Мать Изначальной Тьмы». Каралика или «Обладающая Ужасающим обликом»…

— Это в самом деле обязательно? — перебивает ее Сяо Тай: — может я и не эталон красоты, но всегда считала себя достаточно миловидной. У меня даже поклонники есть… были. Двести лет назад.

— Как я могу вступить в битву с самой Темной Госпожой Кали и не перечислить все ее сто восемь имен? — задается вопросом Хэ Сяньгу и Сяо Тай — снова взмахивает мечом, на этот раз — влив в него достаточно Ци! Темный полумесяц сорвался с кончика лезвия, разрубая Святую с Лотосом пополам, лишь для того, чтобы еще один цветок лотоса — сгорел в ее руке.

— Не слишком ли ты беспечна, Хэ Сяньгу? — задает вопрос Сяо Тай, складывая левую ладонь в печать перед своим лицом: — вот уже и четвертая жизнь. Если ты по натуре кошка, то у тебя осталось всего пять.

— Я не стану обороняться, пока не назову все твои имена, о Кали! — выпрямляется Хэ Сяньгу: — и ты вольна делать что тебе вздумается, о несущая череп или Капалинья!

— Тск! — с пояса Сяо Тай срываются дротики и перед ней загораются синие печати ускорителей, вращающиеся вокруг своей оси.

— Ха! — она обходится без вербальной составляющей заклинания ускорения имени Гаусса и многочисленные дротики с утяжеленным наконечником — пробивают плоть этой Хэ Сяньгу навылет, разбрызгивая кровь и ее мозги по палубе!

— Поклон тебе, о исполняющая желания! — еще один лотос сгорает в руках у Святой: — Поклон тебе, о темная как ночь!

— Двенадцать ядовитых ударов! — Сяо Тай атакует техникой среброволосой Ай, если природа постоянного восстановления Хэ Сяньгу имеет под собой энергетическую основу — она выбьет Ци из ее системы! Меч в ее руке превращается в голову змеи, разящей со всех сторон!

— Поклон тебе, о знатная происхождением! Поклон тебе, о наводящая ужас! Поклон тебе, о, искусная! Поклон тебе, о защитница рода! Поклон тебе, о обладающая алмазным телом!

— Алмазным телом? — Сяо Тай опускает клинок и смотрит на госпожу Хэ Сяньгу, которая так и не сдвинулась со своего места. Палуба вокруг уже скользкая от брызг крови, а она — стоит ровно, с безмятежной улыбкой на лице. Что же…

— Это уже лучше. — говорит она, пряча клинок в ножны. Дротики — слетаются к ней и она — берет их в ладонь и привешивает к поясу: — алмазное тело, да?

— Поклон тебе, о Лотосная Богиня! Поклон тебе, о киннара! Поклон тебе, о прославляемая! — продолжает тем временем госпожа Хэ Сяньгу.

— Видимо ситуация патовая. — признает Сяо Тай, шагнув чуть ближе к этой загадочной девушке, одной из Восьми Бессмертных: — я не могу тебя убить… и уверяю что у тебя не получится убить меня. Что же… наверное ты и в самом деле бессмертная. Я не вижу чтобы цветы лотосов в твоей корзине заканчивались. Однако… — она делает еще один шаг и кладет руку на предплечье руки Святой с Лотосом. Легко тянет ее на себя, делает шаг, обходя Святую сбоку, толчок… и вот уже ее противница лежит на палубе, связанная собственным поясом.

— Может я не могу тебя убить, но я могу тебя связать. — говорит она, выпрямляясь и удовлетворенно глядя на дело своих рук: — спасибо сестрице Ли Цзянь, уроки рукопашного боя вбиты в меня так что не выбьешь.

— Поклон тебе, о почитающая дев! — нимало не смутившись тем, что она теперь лежит на заляпанной кровью палубе продолжила Хэ Сяньгу. Она даже не сопротивлялась.

— А это, кстати верно, дев я почитаю. Так может быть ты наконец скажешь мне, зачем тебе называть все мои сто восемь имен? — вздыхает Сяо Тай: — я понимаю, что ты бессмертная, но ведь я могу сделать твою вечную жизнь весьма неприятной, начиная с этого самого момента.

— Поклон тебе, о держащая череп и жезл, увенчанный черепом! — продолжила Хэ Сяньгу и повернула голову, чтобы увидеть стоящую над ней Сяо Тай. На первый взгляд лежать вот так ей было очень неудобно.

— Послушай, если ты и правда считаешь меня богиней… ну разве это не ересь — противится воле богини? — спрашивает у нее Сяо Тай: — давай поговорим как разумные люди. К чему все это, все эти попытки меня убить, зачитывание имен и прочий оккультный бред? Я вот себя богиней вовсе не считаю.

— Поклон тебе… — Хэ Сяньгу прерывается. Переворачивается на спину и изучает ее внимательным взглядом.

— Ты задаешь такие вопросы… — говорит она: — как будто сама не знаешь. Твое появление было предсказано. Как и то, что оно ознаменует. Кали-югу. Эпоху перемен. Конец света. Ты — это Тьма и Хаос, Зло и конец всему живому на земле. Для того и были созданы Восемь Бессмертных, чтобы однажды встать у тебя на пути. Что же до того, почему я произношу все твои сто восемь имен… а как иначе? Сегодня особенный день и я бы хотела чтобы все прошло по правилам.

— Особенный день? — хмурится Сяо Тай.

— Да. — кивает Хэ Сяньгу и исчезает, а шелковый пояс, которым Сяо Тай ее связала — остается на месте, плавно оседая на палубу.

— Сегодня особый день. — повторяет Хэ Сяньгу, которая уже стоит на своем прежнем месте, а у нее в руке осыпается пеплом цветок лотоса: — День когда я убью Богиню.

Глава 15

Глава 15

Она стоит и разглядывает госпожу Хэ Сяньгу, Святую с Лотосом, которая продолжает перечислять все многочисленные имена Дурги, Госпожи Кали, Уважаемой Богини, Дэви Джи. Аборигены тут принимают ее за богиню, что в общем-то и неудивительно. В этом мире, в отличие от рационального и сухого мира ее прошлого — существует магия. Существуют удивительные создания, например такие как Костяной Дракон девицы Джиао. Или призывной кракен уже почившего лейтенанта Фудзина. Наверняка где-то далеко на западе и севере на ветвях сидят русалки, в лесах водятся лешие и оборотни, сидит в своей избушке на куриных ногах Баба-Яга, а южнее и восточнее куда-то летит Хануман. В этом мире боги существуют. Потому что — если существует магия, то почему не существовать и богам? Что, конечно вызывает вопросы. Если есть Костяной Дракон и Баба-Яга, то почему бы не быть и Небесному Дворцу Гуанинь? Почему бы не быть Четырем Небесным Князьям? Если есть Госпожа Кали, то почему бы не быть Господину Яме, Богу Смерти? Господину Шиве, Разрушителю? А далеко на западе — почему бы не быть Деве Марии, Святой Троице и самом Люциферу? Вопросы, вопросы, вопросы. А ведь она думала что только нашла ответ на все эти вопросы, но нет.

Этот мир, как и прочие миллиарды миров — всего лишь один из многих испытательных полигонов, в которых человечество проходит тест на выживание и приспособление. Задача, которая стоит перед сестрицей Ли Цзян на самом деле очень простая — найти те самые уникальные обстоятельства, которые позволят будущему человечеству преодолеть грядущий Рагнарек или как это называют знающие люди — «Золотое Утро». И она, Сяо Тай, стоя тут на палубе клановой джонки — легко может даже перечислить некоторые из этих обстоятельств. Люди — ленивы и склонны к тому, чтобы застывать в развитии, если им ничего не угрожает. Значит для выращивания в пробирках миров истинного человечества необходим не только вызов и не сколько вызов, а угроза. Постоянная и подавляющая. Предоставленная сама себе природа стремится к гомеостазу, некому равновесию. Скажем, жрут какие-то твари по десять девственниц каждый год, да и пес с ними, если остальных хватает чтобы поддерживать популяцию. Начали жрать по сотне — уже повод забеспокоится. Осморегуляция больших социальных групп приводит к застою. Вот из-за чего в свое время Поднебесная проиграла Опиумные войны. Вот о чем ей намекала сестрица Ли Цзян…