Опальная принцесса (СИ) - Ирисова Мария

– Они пара? – напрямик спрашивает Лаура.

– До сегодняшнего дня они даже не смотрели друг на друга.

– Что-то не похоже…

– Может это вино?

Гитара, тем временем, перекочевала в руки Рустама. Мошенник перебрал пальцами струны, а потом запел. Вокруг будто бы волшебство растеклось, люди замерли, даже листва шелестеть прекратила, а следом и птицы умолкли.

Поворачиваюсь Лаура взгляд с купца не сводит, как зачарованная сидит. Смотрю в другую сторону – Мелисса, тоже Рустама взглядом поедает, будто и не ужинала совсем.

Чего ж это с ними такое творится? Опять вино или у Рустама какой-то еще секрет имеется? Осторожно нащупала подвеску, пластина вроде холодная, значит никаких чар нет.

Песня закончилась, сеньорита богатырь, тоже оказалась не чужда искусству. Она хлопала в ладоши и щедро осыпала Рустама комплиментами. Певец раскланялся, передал гитару другому, а сам бочком-бочком и к нам.

Только что возле сеньориты воительницы юлой вертелся и вот уже рядом с Лаурой сидит, а я даже глазом моргнуть не успела. И физиономия такая довольная будто он золотую рыбку словил.

Не мог же он догадаться про маленький секрет Фалькони, так ведь?

Глава 13. О попойках и кознях фейри

В противовес Рустаму по другую сторону сидел – Джереми и выглядел словно старый дуб, переживший сто и одну бурю. Наверное аристократу где-то что-то сильно колется, каждый раз, когда Рустам улыбается. Потому граф на всякое слово находил колкость.

– Смотрю вы не только торговец, но и бард, – едко изрек Барлоу оставаясь верным самому себе.

– Хорошая песня скрасит любую дорогу, – добродушно парировал Рустам. – А вы играете?

– Разве что в штосс.

– Какая банальность, – фыркнула Мелисса и одарила графа снисходительным взглядом. – Вы ничего не понимаете в искусстве!

– Разве это искусство? Даже рядом не валялось! Вот пьесы в королевском театре Сент-Мартинс, это настоящее искусство…

– Для знати, – легко парировал Рустам, затем самым очаровательным образом улыбнулся и хриплым голосом пропел: – а песни бардов – это душа витанского народа, боль и радость, его память и надежда. В них – горечь поражений и сладость побед, мудрость старейшин и пыл юных сердец.

– Как красиво сказано, – охнула Мелиса и ладошки вместе сложила, затем приправила слова восторженной улыбкой. – Рустам, наверное вы еще и поэт.

– Увы, ваш покорный слуга одарен лишь красноречием!

– ДА, уж если бы красноречие превращалось в дела, вы бы уже, наверное, горы свернули… Но пока — да, остаётся только языком чесать. Удобно!

– Ну что вы… – Рустам был само спокойствие и на подначки лорда не велся, – Горы я, конечно не сворачиваю, но пару шахт при себе имею!

– Пару шахт… – пролепетала Мелисса.

“Заливает! – подумала я про себя”.

А тут к нам подоспела чаша с вином. Наконец-то хоть, что-то избавит нас от неприятного разговора. Рустам сделал глоток и передал Лауре.

– Замечательный напиток, даже не берусь сказать из какой он долины…

– Наварра, – не мудрствуя поведала то, что сама недавно узнала.

Лаура сделала глоток и передала мне чашу. Пока я надпивала Рустам заливался соловьем.

– О! – мошенник заулыбался во весь рот. – Я бывал там, покупал несколько бочек вина для герцога Сенуарда. Его светлость большой ценитель.

Услыхав знакомую фамилию Барлоу скривился:

– Старый пьяница только и делает, что пьет… – даже отсутствие знаний галисийского ему никак не помешало.

– Так вот, – Рустам, взглянул на Лауру и продолжил рассказ.

– Виноградники в Наварре раскинулись по долине, как изумрудное море, и там, где заканчивается взгляд, начинается терпкий аромат спелых гроздьев. А уж вкус... Это не просто сладость – это сам солнечный свет, перелитый в сочные ягоды, капля лета, застывшая на губах…

– А я никогда не любила виноград, – тихо молвила купчиха, – слишком сладкий и приторный.

Лицо Рустама озарилось улыбкой, будто ему комплимент отвесили.

Смотрю то на Лауру, то на Рустама. Он с ней флиртует что ли?

– О чем они говорят? – пихнула меня в бок Мелиса.

– Виноградники обсуждают!

– Ах, самое прекрасное угощение! – выдала дуэнья, таким томным голосом, что я себя лишней почувствовала. – Рустам вы каким сортам отдаете предпочтение?

– Леди Реймс, вы разве не слыхали виноград при дворе моветон, после того как…

– Так ведь это при дворе, – отмахнулась Мелисса не сводя глаз с Рустама. – А мы сейчас, м-м-м, в очаровательном месте, да еще и с замечательной компанией…

Смотрю на дуэнью и думаю – может она пьяная? Переда кружку с вином напрямик Барлоу.

– А мне? – возмутилась Мелисса, спешно отбирая посуду и делая сразу несколько жадных глотков.

Да, уж, посиделки превращались в попойку, бутыль казалась бездонной, сколько бы вина по чашам не разливали, оно все не кончалось. Зато стирался языковой барьер витанцы разговаривали с галисийцами и каким-то неведомым образом понимали друг друга.

Гитара пошла по рукам, от наших песен луна в небе подпрыгивала. Да что там луна… Двадцать луженых глоток орали так, что звезды едва с неба не сыпались. Вот прямо на эти самые пьяные головы.

Иногда песни-таки умолкали, когда певцу требовалось промочить горло. И вот в такой момент над поляной прозвучало: «Бу».

Люди умолкли и друг на друга уставились с таким недоумением, мол это у нас чего коллективный глюк случился.

Энтот самый глюк минуту выждал, а потом еще громче.

– Бу-бу-бу!!!

– Так это ж тот самый засранец, который лошадей напугал! – воскликнула сеньорита воительница. – Ну-ка мужики, вперед на поиски!

– Ур-р-ра!

Луна испуганно нырнула за облако, звезды к ёжкиной бабушке потускнели от греха подальше, а мужики рванули во все стороны искать загадочного Бу.

– Бу-у-у-у! – доносится откуда-то справа.

– Туда! – звучит грозное воительское.

Следом топот ног.

– А-а-а!!! – теперь они лихо бегут в обратною сторону.

– Ну-ка, соберись! – доносится из кустов. – Впере-е-еьод!

– А-а-а!!! Зу-у-у-бы!

А в ответ снова:

–Бу-у-у-у!

Настоящая сеньорита Фалькони удивленно трет глаза.

– Вино какое-то уж больно крепкое, вроде всего пару глотков сделала, но тоже это слышу.

– А я вижу…

И тут снова орава мужиков с диким ором несется следом за размытой тенью. Со стороны не понять, то ли они себя криком ободряют, то ли фейри напугать пытаются.

– Жуть какая… – едва слышно молвила Мелисса, подхватилась с места и юркнула поближе к Рустаму. – Леди Вержана, а вам не страшно? Мне очень… – прошептала она и осмелев положила ладошку на плечо Рустама.

– Раз уж это существо нам ночью ничего не сделало, чего его бояться-то?

– Ну, оно может передумать… А вы, леди Реймс не там ищете защиты, – изрек Барлоу. – Вот скажите, Рустам, вы владеете холодным оружием? Или только на лютне бренчать умеете?

Вид у него был до нельзя мрачный, а уж с каким недовольством он косился на Конкрадова, будто тот у него любимую ложку спер и вилку тоже.

– Я человек мирной профессии… – пожал плечами фальшивый торговец, – а про лютню, зря вы так. Я немало повидал придорожных музыкантов в кабацких драках. И даже начал их опасаться, – он улыбнулся и взглянул на мою дуэнью, – Леди Мелисса, сядьте поближе к костру и успокойтесь Радужный лес далеко, нам ничего не грозит.

– Да, все эти истории про духов просто байки! Вы-мы-сел! – усмехнулся Барлоу.

– Позволю с вами не согласиться, в Ловецке каждый год творятся всякие странности. Как-то раз посреди лета снег пошел. И это еще самое невинное из всего, что я видела.

– Жутко как… – теперь Мелисса еще сильнее побледнела. Обхватила плечи руками и опустилась на землю подле Рустама.

– Всему должно быть рациональное объяснение! – настаивал Барлоу.

– Просто здесь место бесовское, вот и все! – Рустам пожал плечами и специально для Лауры пояснил. – Третий день подряд тут нечистая сила резвиться.