Ментальная кухня (СИ) - Злобин Максим

— Харчи не крутятся, — шмыгнул носом Погоняло. — Лавеха не мутится.

— Именно, — кивнула Маргарита. — И кто будет платить нам за это безобразие неустойку?

— Погодите-погодите, — запротестовал я. — То есть во всём заведении у вас работал один-единственный повар, так?

— Получается, что так…

— А если бы он заболел?

— Значит, работал бы больным, ничего страшного.

— Но ведь это…

— Не учи меня вести дела!

Раздраженная рыжая довольно грубо забычковала сигарету. Поёрзала на стуле, нахмурилась, сняла с плеч невинно-убиенную лисицу и отдала её Клаве.

— Убери пока, — попросила она своего боевика. — Жарко.

И теперь, в комплекте с голыми плечиками, внушительное декольте Маргариты Егоровны стало ещё более внушительным. Несмотря на всю серьёзность разговора, мой взгляд так и норовил туда сорваться. Поблуждать по всем этим округлостям и ложбинам, и задержаться на родинке, и прикинуть как всё это будет выглядеть без одежды. Но не потому, что спермотоксикоз в голову ударил, само собой, а потому что так заведено природой. Вижу грудь — смотрю. Не вижу — не смотрю.

Хотя… Не у всех оно так работает, по всей видимости. Ведь Гио в свою очередь проявлял удивительную стойкость по отношению к бабьим чарам пятого размера. Набычился, засопел и смотрел Рите прямо в глаза.

— Так, — продолжила рыжая. — Предлагаю решить следующим образом. До тех пор, пока я не найду нового повара, вы будете платить мне… Погоняло, какая у нас там выручка обычно?

— Тыщ двенадцать, может тринадцать…

— Кхм-кхм.

— Сто тыщ, Маргарита Егоровна!

— Сто тысяч, — удовлетворённо кивнула рыжая. — В день.

Что ж… Иди нагрей кого помладше, дорогая моя, а я тебя вижу насквозь. Развод разводил — это вообще мой любимый жанр телефонных пранков из прошлой жизни. Кто-то подписывается на бьюти-блогеров, кто-то на певцов ртом, а я вот всегда с нетерпением ждал нового контента от паренька, который обзванивал цыганские массажные салоны.

Так вот, к чему это я? Нас прямо сейчас разводят. Причём разводят очень неумело; я бы даже сказал «топорно». Ну какие, к чёрту, сто тысяч в день? Неужели не видно, что у нас с Гио тупо нет таких бабок? Если бы нас действительно поставили на такую сумму, то просто-напросто сломали бы жизнь. А косячок наш, он… косячок.

Именно так, с уменьшительно-ласкательным суффиксом. И всё, что сейчас происходит, происходит с одной-единственной целью — вогнать нас в стресс. Нас сейчас пугают и путают. Делают так, чтобы мы застыли будто олени в свете фар и согласились на всё, что нам скажут. Не на сто тысяч в день, естественно, — идея утопична, — а на что-то другое.

Предположений несколько:

Первое — формат «клочка шерсти с паршивой овцы». Рыжая-бесстыжая сейчас запугает нас до усрачки, и в момент наивысшего напряжения обернётся в доброго полицейского. Великодушно скажет: «ладно, давайте сколько есть», — и на этом история закончится.

Второе предположение — нам предложат поработать. Забесплатно, само собой. Они же не дебилы и слышали, что мы повара, — за язык меня никто не тянул. И вот этого бы очень не хотелось.

Ладно… главное — не ссать и сохранять холодную голову. Как-нибудь прорвёмся; кривая сама вывезет.

— Понимаете ли, ребята, я бы с радостью вас отпустила, но не могу, — тем временем продолжила стращать нас Рита. — Дело в том, что прибыль с этого заведения идёт в общак, а с общака греется зона, да притом не одна. И как же я должна объяснить моему дорогому мужу, что ручеёк вдруг пересох?

— Мужу? — переспросил Гио и…

Вот ведь чёрт! Кажется, прямо сейчас в движение пришли какие-то непонятные мне механизмы Мироздания. Шестерёнки закрутились, лёд тронулся, и что-то начало происходить.

Что-то дикое. Невразумительное что-то. Пацация разом преобразился! До сего момента он, кажется, вообще не воспринимал Риту в качестве женщины, а вот теперь…

— Мужу, — кивнула рыжая.

— А кто ваш муж?

— Паша Сидельцев, — гордо ответила Рита. — Слышали о таком?

И судя по взгляду я понял, что Гио о таком действительно:

— Слы-ы-ы-ышал.

Глаза грузина в миг зажглись охотничьим азартом. На лице появилась блуждающая улыбка, и до неузнаваемости изменился язык тела. Пацация больше не был сосредоточенным комком холодной справедливости, о нет! Теперь он был сытым львом. Вальяжным, уверенным, обольстительным.

Хренов альфа!

Не знаю, кто такой этот Паша Сидельцев, и знать не хочу. Но предполагаю, что какой-то нашумевший бандюган, раз даже добряк Гио о нём знает. И вот ведь… хрень-то какая, а⁈ Дичь! По всей видимости, Пацация решил приподнять планочку!

Просто сидевших бывших мужей ему уже недостаточно. Теперь ему подавай бабу криминального авторитета! Блин! Да он ведь не жертва нихрена, он сам бросается на эту амбразуру! Хренов адреналиновый наркоман! Ему нравятся проблемные женщины, а проблемнее Риты Сидельцевой он до сих пор в жизни не встречал, вот и загорелся!

— Вам так идёт это платье, — улыбнулся Гио.

Причём улыбнулся столь убедительно, что Рите, — до сих пор такой дерзкой, развязной и уверенной в себе, — не осталось ничего другого, кроме как смутиться.

— Эм-м-м, — она кокетливо осмотрела себя. — Спасибо, — и даже раскраснелась.

Твою мать! Я не понимаю, как это работает! Я не понимаю зачем это работает и почему, но оно работает! Между этими двумя появилась химия! Можно не верить, можно отрицать, но это факт! Диетолог с Погонялом вон, тоже охреневают стоят!

— А я нигде не мог вас раньше видеть?

— Ох…

И по какой-то счастливой случайности, именно в этот самый момент мой магический источник заработал. Как будто уши разложило. Или непрошибаемый насморк разом взял, да и прошёл. Пускай Агафоныч говорил, что я ещё пару дней не смогу магичить, но-о-о… ещё он говорил о том, что я уникум.

Ита-а-а-ак! Понеслась! Проникновение в голову к Сидельцевой было непростым. На пороге я явственно почувствовал сопротивление, но таки смог его прожать. Расту, блин! Развиваюсь! Уже и слабенькие защитные артефакты могу перебарывать!

Вжух! Не знаю, что я ищу, но первым делом схватился в самое срединное воспоминание из всех срединных и попал в подростковый возраст Риты Сидельцевой. И было тут всё как в песне. И пятнадцать лет, и с предками жить лажа, и хулиган Паша. Вот только бутылки никто не собирал; без грязи обошлось.

Вжух! Счастливый воровской быт. Большая любовь, вот только… в одну калитку. Для Сидельцева, — пока ещё не мужа, — Маргарита Егоровна была просто статусной вещью. Сисястой и симпатичной, так что все мужики завидовали. Она же в свою очередь любила без памяти.

Вжух! Первая отсидка любимого. Паша становится уголовником, а Рита образцовой ждулей. Рита плачет, Рита ждёт, Рита носит посылки и посылает к чёрту всех дружков своего мужика, которые смеют катить к ней яйца. И в конце концов…

Вжух!…Рита дожидается. Свадьба, кольца, каравай, счастья полные штаны. Но Сидельцев при этом не сказать, чтобы сильно поменял своё отношение к девушке. Она для него всё так же просто смазливая кукла.

Вжух! Сидельцев проворачивает одно успешное дело за другим и денег становится больше. Рите проводят подпольную инициацию и собираются воспитывать из неё боевую огневичку, но потом вдруг резко тормозят. Без какой-то веской причины и разумного объяснения. Рите кажется, что Паше просто надоело с ней возиться и следующие несколько «вжухов» лишь доказывают её правоту.

Вжух!

— Вот! — в один прекрасный момент Паша привозит её в «Грузинский Дворик». — Смотри, чего мне в уплату долга подогнали. Это теперь твоё, дорогая. Занимайся! — и с тех пор они видятся ещё реже.

Вжух за вжухом любовь сменяется привычкой. Не без благодарности и уважения, стоит отметить, но с примесью страха! Особенно после того, как Сидельцева закрывают на двадцать лет и на плечи Риты ложится всё руководство бандой.

Вжух! Вынырнул…