Отбор на вылет, или Некромант неудачи (СИ) - Ильинская Екатерина

– Плохая шутка, – произнёс любимчик короля Эльдора.

– Со смертью не шутят, – также мрачно ответил я. Наши взгляды столкнулись.

Тишина стала ещё тяжелее. И в этом всеобъемлющем молчании послышался женский всхлип, привлекший всеобщее внимание.

Янка шла, держа отца под локоть. Глаза покраснели, а пальцы свободной руки судорожно мяли платок. Чёрное платье и накидка подчёркивали тени, залёгшие под глазами, словно принцесса не спала всю ночь.

В такой же гнетущей тишине король и принцесса Изрийские остановились у стола, взяли вилки и попробовали по кусочку мяса.

– Какая история прилагается к этому блюду? – чрезмерно жизнерадостно спросил учредитель и сам поперхнулся от того, как неуместно это прозвучало.

– Просто вкусное мясо. Всё, – буркнул Ырк и отошёл в сторонку.

Слуги подали королю и принцессе свёрнутые трубочкой лепёшки, которые они молча откусили и принялись жевать.

– Надо мака… Так, тоже нормально, – хотел поправить, но стушевался любимчик Эльдора, а потом начал рассказывать историю блюда, которая оказалась довольно короткой. И, скорее всего, потому, что окружающее Янку горе словно убивало желание радоваться и даже просто открывать рот. Но вряд ли кто-то осознавал это так явно, как я. – В конце зимы у нас жарят такие лепёшки, чтобы поприветствовать солнце и скорую весну. Кто съест хотя бы одну, тот получит частичку солнечного света и тепла.

История меня заинтересовала, потому что в Верлингарде блины тоже считались поминальным угощением. Хотя, если честно, у нас любое блюдо могло стать поминальным – специфика магической предрасположенности населения.

Король кивнул, а Янка шмыгнула носом. Им поднесли стаканы с напитком, но выпил только Эльдор, не дав дочке даже попробовать. А потом ещё и погрозил пальцем каридийскому принцу, на что тот только пожал плечами, как бы говоря, что приготовил то, что умел, а других блюд не знает. Историю напитка рассказывать он не стал, и без того было ясно, что из отбора парень выбыл.

Также уныло король и принцесса потыкали в приготовленные эльфом овощи, а после выслушали короткую речь о пяти разных вкусах, которые находятся в балансе и гармонии. Вообще, это было интересно, потому что мне сейчас предстояло рассказать нечто похожее. Как оказалось, между эльфами и некромантами было чуть больше общего, чем предполагалось. Наконец, очередь дошла до меня.

– Это что такое?! – взревел Эльдор, когда его взгляд упал на «Слёзы предков». – Это угроза?!

– Пап, – тихо произнесла Янка совершенно убитым голосом, и грозный король тут же замолчал. – Пусть просто расскажет, и я пойду.

– Конечно, конечно, Яночка. Да ты садись… – Он даже не успел нахмурить брови, а рядом уже появились двое слуг с мягким диванчиком, куда уселась горюющая принцесса.

– Только попробуй ещё больше её расстроить, – обратился ко мне король Эльдор, а я, увы, ничем не мог его обнадёжить. Мне предстояло расстроить Янку гораздо сильнее в надежде на то, что потом ей станет немного лучше. И очень, конечно, мешало, что придётся делать это прилюдно.

Я сел рядом с невестой и тихо сказал:

– Вижу, у вас горе, поэтому приготовил блюдо, которое может помочь с ним справиться. Считается, что пробуя его, мы провожаем умерших, но на самом деле, точно также можно попрощаться и смириться с любым постигшим вас разочарованием.

Я взял со стола тарелку, ложку и провёл ей, выравнивая поверхность.

– Здесь чёрный рис – это наши воспоминания и сожаления. Это всё, что мы теряем, когда понимаем, что никогда уже не достигнем цели или не встретимся с ушедшим от нас человеком.

Над двором разнёсся тяжёлый вздох, словно все, кто стоял рядом, горестно вздохнули.

– Сверху риса идёт слой лунных грибов, приправленных корнем боли. Лунные грибы светятся ночью, соединяя мир живых и мёртвых, также как и души ушедших продолжают светить нам после смерти. Но первое время любые мысли об этом сопряжены со страданиями, и мы не замечаем больше ничего. Корень боли символизирует испытания, которые ждут нас после утраты. Боль пропитывает наши воспоминания, как частицы корня проникают в рис, но лишь прочувствовав это, мы можем…

Янка смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых застыли отчаяние, надежда, страх и потрясение. Сбоку всхлипнул и утёр слезу король Эльдор. Зарыдала какая-то женщина. Послышались и другие печальные стоны. Я не оборачивался, словно рассказывал всё только Янке, но слушали меня абсолютно все.

– …испытать… нет, не облегчение, но вернуться к воспоминаниям о радостных событиях, которые связывали нас с ушедшими. В первый миг такое воспоминание может показаться предательством, также как и ягоды гравилиса в этом блюде сначала кажутся чем-то лишним и неуместным, но совсем скоро лёгкая сладость начнёт скрашивать общую горечь и остроту.

По щеке Янки сбежала первая слеза. Король Эльдор уже утирал глаза рукой, забыв о платке и правилах приличия. Краем глаза я заметил пару фрейлин, сморкающихся в рукав. А где-то за конюшней один благороднейший пегас наверняка рыл копытом мне могилу. Кажется, я даже слышал этот звук в отдалении.

– Но ягоды не просто уложены на лунные грибы, а слегка присыпаны линной – травой, несущей успокоение душам ушедших и сердцам оставшихся. Никто не хочет мучить других несвоевременным уходом, и умершие страдают не меньше живых, когда видят, какую боль причиняют любимым. Линна позволяет всем смириться с произошедшим.

Если до этого кто-то ещё сохранял спокойствие, то на этих словах проняло абсолютно всех. Янка закрыла глаза, словно пыталась сдержаться, но слёзы лились и лились по её щекам. А мне оставалось озвучить последний ингредиент.

Я взял ложку, зачерпнул из стоящей рядом плошки мёд и полил его сверху.

– И только после всего этого к нам может вернуться сладость жизни. Как мёд через все слои рано или поздно доберётся до риса, так и новые желания и мечты проникнут вглубь боли, изменят её вкус и дойдут до воспоминаний и разбитых надежд, помогут принять невозможность их исполнения и позволят строить новые планы.

Непроизвольно я применил заклинание утешение, которое шло в комплекте с рецептом блюда, совершенно забыв, что колдовать мне сейчас не стоит. Но то ли всё сработало как надо, то ли заклинание превратилось во что-то с похожим эффектом – все присутствующие закрыли глаза, глубоко вдохнули и медленно выдохнули. А я почувствовал, как с этими выдохами их покидает боль утрат.

Я зачерпнул ложкой «Слёзы предков» и поднёс ко рту Янки. Она в изумлении приоткрыла губы, давая возможность себя накормить, как и следовало сделать по ритуалу. Что я и сделал. И только тут до меня дошло, что вокруг нас собралась немаленькая толпа, которая мало понимала в традициях Верлингарда… Во всяком случае, на это намекали шокированные выражения лиц собравшихся. Ну да, по их представлениям я просто кормил принцессу с ложечки.

Захотелось провалиться под землю, но этого мне было не дано. Внезапно на помощь пришёл Янкин отец.

– Дай-ка сюда.

Король Элдор взял у меня из рук тарелку, зачерпнул большой ложкой «Слёзы предков» и отправил себе в рот. Прожевал. Сморгнул последнюю слезу и передал миску дальше. Один за другим люди пробовали поминальное блюдо и отходили в сторону. За всем этим действом мой промах как будто даже забылся.

– Ты тут, похоже, всех уже похоронил. – Благороднейший подошёл так тихо, что я вздрогнул, когда его голос раздался прямо над моей головой. – И вообще, тебя не учили, что доводить кобы… девушек до слёз – дурной тон?

Я промолчал. Так же как и окружающие. Зато теперь всеобщее внимание было сосредоточено на пегасе. Который подошёл к столу и начал там всё рассматривать и обнюхивать, пока, наконец, не сунул морду в кастрюлю с напитком каридийского принца.

– Хоть кто-то тут понимает в развлечениях…

– Эй! А ну убери морду из котелка! – закричал тот. – Это благородный напиток!

– Ой, да если я в твой сок просто плюну, и то он ещё благороднее станет. А уж если выпью…