Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

Он сцепил зубы в приступе ненависти. К себе, к ублюдкам, чуть его не убившим, к жалкому ничтожеству, чье тело он вынужден был носить

«Перестань. Шанс на жизнь стоит неприятностей. Даже если придется куковать в созданном чужой волей мирке картонных персонажей. По крайней мере, сегодня было весело. И в первый бой, и во второй».

— И в третий, — неожиданно для себя хмыкнул Медей. Саркастично, да, но и весело тоже.

Он втянул в себя воздух. И, вместе с резким, мускусным запахом смерти вдруг ощутил… Восторг.

Этот высосанный из пальца мир способен его убить, в нем есть место случайности! Оригинальный Медей бы погиб на его месте, а значит… Каким бы мусором не являлся один наставник — он уже стал частью истории.

— Часть команды — часть корабля, — смех перешёл в кашель, но ему все равно оставалось весело.

Возможность, всего лишь возможность изменить, вписаться в более широкие рамки.

«Однако, Бог ты, демон или слепой случай — спасибо и за нее», — подумал он и втянул такой сладостный, такой терпкий запах ситуативной свободы.

О чем моментально пожалел. Картонные мобы или нет, а от насыщенных миазмов братской могилы все равно хотелось поднести к носу бутылку с ацетоном. И оставить ее там до самой Академии.

Медей удержал все внутри, подавил внезапный рвотный позыв. Потихоньку добрался до стеночки, затем медленно, помогая себе рукой, стал подходить ближе к длинному коридору для выхода.

Нет, плохая идея. Там сейчас рубятся давешние мудаки и несколько слабосилков, оставленных в качестве символической охраны. Основная погибла вместе со своей клиентелой.

Медей не очень понимал, почему они так наплевательски относились к охране, но камон! Как будто в его прошлом мире несколько ублюдских террористов, из числа самых дружелюбных граждан в мире, не начинали резню целого концертного молла.

Тем временем, дела принимали дурной оборот. Наставник дышал все тяжелее. Из-за темноты этого места, он не сразу заметил, как в глазах начало плыть, а голова стала кружиться все сильнее и сильнее. Следовало как можно быстрее найти выход, иначе он задохнется. Пойти к ближайшему, где идет борьба? Те же шансы на смерть, только, в случае выживания, раскроется личность: появятся вопросы от Академии.

Медей вздохнул, закашлялся и упрямо поковылял дальше.

Из новеллы он помнил про существование черного входа (еще более черного чем «главный», сам по себе черный для основного здания склада), но вот узнать его среди обломков, среди облака гари разрушенного зала, в темноте, в ослабленном, мятущемся состоянии

Внезапно он ощутил, как нагрелись за пазухой кости Парменида. Мир вокруг моргнул, зрение на секунду прояснилось, обрело пугающую, болезненную резкость

Точно по наитию, Медей остановил взгляд на чуть более темном, чем окружающий мрак, подкопченном прямоугольнике.

«Дверь»!!! — искренне обрадовался наставник.

Второй раз он обрадовался, когда благополучно вылез из огромной ловушки в виде интересной арены. В третий — когда обнаружил ночь на дворе, а также полное отсутствие прохожих в этой части здания. Все внимание оказалось приковано к противоположной стороне склада. В четвертый, когда дополз до небольшого колодца, что использовался складскими рабочими и кое-как привел в хитон в порядок.

Сажа с пылью отмылись относительно легко, чего не скажешь о багровых разводах, после того, как куски тел барабанили Медея по плечам и спине. Удалось лишь размазать их, а потом смешать с грязью. Теперь, сухопутный Робинзон выглядел так, словно всего лишь упал в лужу из-под потекшего холодильника. А не терся, на манер кошки, о вскрытый человеческий труп.

«И то хлеб».

Он вздохнул, снял с лица аукционную маску. Копоть, а также легкие красные брызги на матовой глазури придавали карнавальной легкомысленности неожиданную глубину, мрачную подлинность под цветастым налетом. В неверном свете звезд и далеких городских огней она выглядела откровенно жутко. И все же Медей ощутил от маски некие эманации, робкое зарождение духовной ценности.

«Похоже на перспективную заготовку под артефакт. Надо только обратиться к специалисту и продумать концепции», — решил он и оставил себе неприятный аксесуар до будущих времен.

А сейчас… Медей кинул на нее последний взгляд и с удовольствием умостил на своем потном, впалом от изнурения лице. Ему предстояла длинная дорога сначала до противоположных окраин Лемноса, а оттуда — до Академии Эвелпид. И, пока он ковылял, мысли сами собой перескочили на увиденное. На чужие смерти, на сражения, на жезлы…

«На жезлы? А ведь действительно, зачем им кастовать полное заклинание, если посохи дают сокращенную формулу? Значит, жезлы — нечто другое?»

Наставник зарылся в память отродья и сам не заметил, как начал шагать по центру города. Поздние прохожие шарахались от него в сторону и нервно сглатывали, к полному его удовлетворению. Не зря пыхтел в этой маске по жаре, пусть даже вечером поднимался приятный ветерок.

Он закончил свои «исследования» уже на пороге городских врат. Память отродья все же дала некий результат. Теперь Медей понял: жезлы, в отличие от посохов, не давали возможность сокращать время каста заклинаний. Жезлы стабилизировали его. Не позволяли пережечь каналы слишком большим количеством духовной энергии, удерживали чересчур длинную форму от случайной активации. Не пускали энергию, если заклинание явно срывалось.

Прекрасная страховка от летальных или даже просто неприятных последствий колдовства для недоучек, слабых, неуверенных в себе или просто не слишком сильных магов. Очень и очень полезная вещь, особенно для школяров, вполне сравнимая со стандартными посохами. Возможно, имелись и другие особенности, но он их не знал. Он и суть самих жезлов понял только сейчас — через смутные воспоминания отродья, собственные неоформленные ощущения, а также резкий прилив вдохновения.

«Вдохновение? Всего лишь адреналин после избегания скорой смерти. Человек не просто смертен, а смертен внезапно, да? Ха, даже мир новеллы может преподнести такие сюрпризы. А теперь вопрос на вилку в глаз, без других вариантов: насколько мне вообще нужен жезл?»

Еще сутки назад он бы сказал: позарез. Сейчас, с двумя перспективными особенностями, следовало подумать даже над посохом.

Медей шел и наслаждался мягкой, южной ночью. Он снял маску, чтобы поглубже вдохнуть воздух этих полей, ностальгично улыбнулся ярким, совершенно незнакомым звездам и щербатой зеленой луне

В пятый раз ему обрадоваться не дали. Кто? Колхида, которая ждала загулявшего наставника с самым свирепым выражением лица, которое он когда-либо у нее наблюдал. Включая память отродья. К сожалению, удачи дайсов хватило лишь на одно событие, а метнуть кости второй раз он не подумал.

Медей улыбнулся лихо, напоказ, а сам захныкал от ужаса внутри своего сознания.

Глава 14

Исцелительная

❝Кто этому не верит, с того талер❞

Братья Гримм

Как говорится, лучшая защита — это нападение.

Или — кто первый пожаловался воспиталкам, тот не остался без сладенького. Без сладенького Медей и так оставался все проведенное в этом мире время, однако великую китайскую стратагему провернул незамедлительно.

— Наставница Колхида!!! — он издал вопле-всхнык самым плаксивым и обрадованным тоном, на который оказался способен… отродье.

Сам Медей забыл такие интонации еще с последнего вызова родителей в школу по поводу взрыва собственноручно сделанной кхм-киси кхм-тона в бочке с опилками класса технологии. Он назвал его: «золотой дождь для Буратино».

Директор назвал его анафемой и окаянной тварью.

— Наставник Медей, потрудитесь объяснить… — зашипела рыжая училка, а затем ловко увернулась от его «панических» объятий.

— Наставница Колхида, на меня напали terrorist’y!!!

— Кто такие эти ваши тер… терра-исты? — она приложила кончики пальцев к вискам.

«Ну япона твоя мать. Так и проваливаются великие планы. Нахер китайцев с их стратагемами. Зачем вообще слушать советы о войне от народа, который ни одной войны не выиграл? Дядя Толян тоже говорил мне не пить, и что, помогло? Вообще говоря, помогло. Когда своровал у него последнюю поллитру и отдал преподу шараги за зачет. Но дядя не оценил».