Барон Дубов 5 (СИ) - Капелькин Михаил

— Для выхода нужно только представить, как ты переносишься обратно в своё тело. Как влетаешь в него или вползаешь. Образ не важен, важен вектор желания…

Я сделал всё по инструкции. Напоследок ощутил её ладонь на своей щеке, а затем открыл глаза, очутившись в каюте.

Как оказалось, проспал я часа четыре. Хотя, готов поклясться, что в Духовном пространстве дриады провёл не больше шести-семи часов. Что ж, значит, зависимость времени там от времени тут нелинейная. Зато чувствовал себя выспавшимся — пребывание в Духовном пространстве заряжает энергией.

За окном проплывали оранжевые облака, а за дверью ванной лилась вода. Лакросса и Агнес спали, значит, там плескалась синеглазка. А я с волком не успею, так как в иллюминатор уже виднелся горизонт с торчащими вверх небоскрёбами в центре Питера. Мы приближались к воздушной гавани на западе столицы.

Я встал и вышел из каюты. По узкому коридору протиснулся в рубку, из которой открывался отличный вид. Там же встретил царевича Владислава. Его волосы снова были собраны в пучок на затылке. По бокам небольшого помещения расположились различные приборы и экраны, возле которых сидели люди в мундирах личной Императорской гвардии.

— Пришли полюбоваться видом, барон Дубов? — обернулся ко мне сын Императора.

Он стоял на небольшом возвышении рядом с седым человеком в фуражке и с военной выправкой.

«Капитан», — решил я.

— Никогда раньше не летал на дирижаблях, Ваше Высочество, — ответил я, подходя к одному из панорамных окон.

Внизу серебрилась широкая гладь реки. Судно медленно шло по воздуху, подбираясь к шпилю гавани.

— В самом деле? — усмехнулся царевич, вставая рядом со мной. — А у меня сложилось впечатление, что вы профессиональный возмутитель спокойствия и колесите по стране, нарушая покой бедных граждан Империи. В том числе на дирижаблях..

— Просто у меня внешность, которая почему-то вызывает у людей агрессию. Ну и небольшая склонность от природы оказываться в неподходящее время в неподходящем месте.

— Я бы сказал, что у вас талант! — взгляд царевича был холодным и пронизывающим, хотя улыбка выглядела тёплой и приветливой. Я сделал вывод, что из братьев он самый интриган. — Уже вся столица гудит о ваших подвигах, барон. Хотя, с моей точки зрения, вы сами создаёте возможности для «подвигов», — он подчеркнул последнее слово голосом, — одним своим присутствием.

— Скоро мы покинем столицу, можете не переживать на этот счёт, Ваше Высочество, — пожал я плечами и скрестил на груди руки.

— О нет, что вы, господин Дубов! — тут же замахал руками Владислав. — Не уезжайте раньше пятницы. Обязательно посетите бал в честь именин нашего государя. В одном месте соберутся все самые влиятельные люди Империи, и на вечер пятницы дворец превратится в банку с бешеными пауками. Я очень хочу увидеть ваш талант в действии! К тому же мой младший брат считает вас своим другом. Он огорчится, если вы покинете Петербург с плохими воспоминаниями.

Мне не было дела до чувств Павла. У него своя жизнь, у меня своя. Но я видел определённые перспективы от посещения бала в Императорском дворце. Я наследник своего отца, наследник рода Дубовых. Последний. Пусть мои враги знают это и боятся.

— Я буду присутствовать на балу, Ваше Высочество, — ответил царевичу. — Но затем буду вынужден покинуть столицу. Дела не ждут.

— Конечно-конечно, — кивнул Владислав и тихо рассмеялся. — Только постарайтесь до завтра не попасть ни в какую передрягу, из-за которой меня с братьями снова попытаются убить.

Я слегка поклонился царевичу и покинул рубку. Дирижабль уже приближался к пристани — короткому мостику, висящему в воздухе.

После приземления взяли экипаж и направились в один из престижных доходных домов Петербурга. Во дворец решил не возвращаться ещё до похода к Дубовой роще. Цесаревич после обвинений во лжи на меня зуб точит, не хочу облегчать ему задачу, как добраться до меня и отомстить. Поэтому сняли апартаменты в доходном доме на два дня и тут же заселились. Жильё взяли большое: шесть комнат, две ванные и большая гостиная с камином. Окна выходили на набережную, по которой полз пароход, освещённый огнями.

Первым делом я принял душ, потому что был единственным, кто этого не сделал. Воду поставил погорячее, чтобы вся грязь, копившаяся эти несколько дней, распарилась как следует. Да и просто блаженствовал под струями горячей воды, по которой так соскучился за время похода.

Меня радовало, что всё было не зря. Я вернул себе Инсект и стал сильнее. Научился попадать в Духовное пространство, заряжаясь там энергией, и открыл новые грани Инсекта. Правда, пока ещё не пробовал проникать в этот астральный мир сам, но, если что, я всегда могу вызвать дриаду, чтобы она затянула меня туда, как сегодня. Лишь в первые пару раз, потому что дальше хочу научиться делать это сам.

Вот как научить девушек? Они не имеют представления об этом, так что будет довольно сложно объяснить им самые азы. Но я же прирождённый учитель! Стольких аристократов научил манерам! Правда, не со всеми сработало с первого раза… но это детали. Думаю, главное, что медитация сама по себе приводит в тонус манаканалы. Ведь основной её приём — это прогонка энергии по ним. Затем собираешь эту энергию в районе сердца — там, где находится сфера души, — и отделяешь от тела.

Хм, только сейчас пришла в голову мысль, что мы с волчонком связаны. Значит, я могу нас двоих затащить в Духовное пространство? А это отличная идея! Надо будет попробовать.

В дверь осторожно постучали.

— Войдите! — крикнул я.

Из-за занавески и мыла в глазах не увидел, кто вошёл. Но зато услышал голос Вероники.

— Г-господин…

— Да?

— Вы… вы… — запиналась девушка, а потом разродилась: — Вы совсем забыли, что я ваша служанка!

— А? Ты о чём? — пробурчал я, пытаясь смыть пену с лица.

— Позвольте мне потереть вашу спинку!

О Боже…

Ладно, сам и правда плохо дотягиваюсь. Я присел, повернувшись спиной к краю ванны, и протянул через плечо мочалку синеглазке.

— Спасибо! — сразу обрадовалась она. Как некоторым мало надо для счастья…

А уже через секунду выяснил, что и мне для счастья нужно немного. Вероника тёрла просто великолепно. Ощущения прям с ног до головы захлёстывали, так это было приятно. Будто каждая пора на коже открывалась и начинала дышать.

Что ж, вот ещё одна польза служанок. Это приятно, когда тебя моют нежные женские ручки.

— Как ты там? — спросил я, обернувшись через плечо, старательно пыхтящую Веронику.

От пара она раскраснелась и вспотела, поэтому сняла кофту и осталась в одном лифчике, из которого её грудь чуть не выпрыгивала при каждом движении. А двигаться ей приходилось много, потому что спина у меня большая, а мочалка маленькая.

— Хорошо, господин! — стараясь казаться бодрой, ответила брюнетка. Но паравозное пыхтение её выдавало. — Я ещё никогда так весело не проводила время. Летала в палатке, видела птицу Рукх, гостила у дриады, каталась на огромном лосе, побывала у… Матери Леса.

Вспомнив хозяйку дубравы, Вероника заметно стушевалась, но я не стал её пытать. Хочет хранить свои тайны — пусть хранит. Вряд ли там что-то ужасное.

— Вот мои родители обрадуются, когда я им всё расскажу!

Я аж вздрогнул, представив испуганное лицо её матери и дёргающийся глаз отца-простолюдина. У них и так жизнь не сахар.

— Лучше не надо… — предостерёг девушку охрипшим голосом. Но она меня будто не слышала.

— Благодаря вам я столько всего узнала. Я теперь могу с гордостью зваться боевой служанкой!

Девушка взмахнула мочалкой, с которой слетела пена прямо ей на грудь. Я к тому моменту развернулся к ней лицом и позволил тереть себя спереди. Что ни говори, а у неё получается лучше. Да и пена на её прекрасных полушариях смотрелась уместно.

— Ой! — вскрикнула она, пытаясь сдуть ещё один клочок пены с носа. А потом засмеялась.

— Так уж и боевой? — хмыкнул я.

— Да! Когда найду себе господина, моё резюме свалит его наповал! Я вообще не знаю ни одной служанки, которая бы пускалась в такие опасные путешествия со своим господином. Только слуги. А они мужского пола. Ну… Вы понимаете, о чём я, господин?