ГЛАВА 37. Баланс диафрагмы, трубы и немного театра
На пороге беседки появился, увы, не ещё один соискатель, а… Поль.
— Милая супруга, я везде тебя ищу. Не помешал?
Натали вздрогнула и немного занервничала. Будто её застали врасплох на месте преступления. Будто она тут строит против “супруга” тайные коварные планы. И хоть тайные планы, в общем-то, действительно замышлялись, только коварства в них не было ни капли. И важно было не выдать себя, чтобы не испортить сюрприз.
Поль стоял в проёме беседки с вполне невозмутимым видом. Зато Морти подлил масла в огонь. До этого он мирно клевал свой коготь, а теперь резко поднял голову и выразительно посмотрел на Натали, будто хотел сказать: "Сейчас начнётся…”
У Натали в голове запрыгали мысли, как испуганные воробьи. Быстро, панически, бессвязно. Она чувствовала, как щеки предательски наливаются краской.
— Ээээ… — надо было срочно сделать самый невинный вид и сказать что-то невозмутимое, не вызывающее подозрений, что не стало бы подсказкой, с кем именно беседует Натали, — милый супруг, позволь представить — Эмиль Бельфуа… — кивнула она в сторону фотографа, — он здесь… по поводу… ээээ… печных труб, — неожиданно выпалила Натали первое, что пришло в голову.
Печных труб?! Почему именно печных труб? Из всех возможных вариантов — садовник, аптекарь, секретарь — она выбрала печные трубы???
Видимо, подсознательно Натали искала что-то максимально далёкое от фотографии.
Месье Бельфуа округлил глаза. В них можно было заметить тихую панику. Кажется, он тоже недоумевал: почему именно печные трубы? Однако он удивительно быстро сориентировался и вдохновенно подыграл Натали.
— Разумеется, — с достоинством подтвердил Бельфуа. — Печные трубы — моя страсть с юности. Вертикальные, горизонтальные, диагональные… Я буквально вырос на дымоходах. Можно сказать — вдыхал их атмосферу.
Лорд Мортимер, наклонив голову, посмотрел на него так, будто впервые видит.
— Стало быть, вы трубочист? — теперь уже глаза округлились у Поля. Он с лёгким удивлением прошёлся по месье Бельфуа взглядом, начиная от лакированных ботинок, через безукоризненно выглаженные брюки, и наконец, к выразительно яркому жилету и вышитому серебром шейному платку.
Натали буквально слышала, как у ван-Эльста рушатся все его прежние представления о трубочистах.
— Скорее каминных дел мастер, — уточнил фотограф, всё больше входя в роль.
Морти с интересом переводил взгляд с одного мужчины на другого — чувствовалось, что ему весьма интересно дальнейшее развитие событий. Натали же, наоборот, ощущала, что это представление пора сворачивать, пока спектакль окончательно не вышел из-под контроля.
— Я как раз объясняла месье Бельфуа, что в настоящее время нам не требуется мастер по… печным вопросам. И он уже собирался уходить, — попыталась она мягко подвести черту.
Но не тут-то было.
— Почему же не требуется? — возразил Поль. — Я только что говорил с Огюстеном — камин в гостиной нужно привести в порядок и запустить как можно быстрее. По вечерам ещё довольно прохладно, — он перевёл изучающий взгляд на месье Бельфуа. — Здесь старая конструкция. Если я не ошибаюсь, у таких моделей часто проблемы с перекрёстно-ступенчатым поворотным заслоном и обратной тягой?
Натали явственно ощутила, как фотограф задышал носом глубже. Кажется, в последней фразе он не понял ни слова. Но сдаваться не собирался.
— Эээ… в подобных случаях, — медленно начал он, — важнейшим является… баланс диафрагмы и оптимальной… экспозиции. Чтобы… тепло равномерно распределялось в пространстве.
На лице Поля появилось выражение лёгкой задумчивости. Похоже, теперь уже он не понял ни слова, но, видимо, замысловатые фразы окончательно убедили его в мастерстве “трубочиста”. Откуда ему было знать, что это, скорее всего, какие-то словечки из арсенала фотографов.
— Диафрагмы… — протянул он с уважением. — Любопытно. Что ж, чудесно, тогда ждём вас завтра утром к девяти — проверить исправность камина и прочистить дымоход.
— Благодарю за доверие, — с энтузиазмом и лёгким вздохом облегчения раскланялся месье Бельфуа, а затем бросил Натали короткий заговорщический взгляд и почти незаметно подмигнул.
Она стояла, мысленно прикидывая, как он собирается завтра чистить камин. Вряд ли ему хватит одной ночи, чтобы освоить это ремесло. Правда, в происходящем был и приятный момент: теперь официально появилась причина для визита месье Бельфуа. А значит — и шанс осуществить задуманную ими маленькую авантюру.
Как только фотограф, старательно сохраняя достоинство знатока печных труб, вышел из беседки, Поль подошёл к Натали с подозрительно довольной улыбкой на лице.
— Вот мы его и вычислили!
— Кого? — спросила она, хотя уже заранее заподозрила неладное.
— Шпиона мадам Боше, — ответил Поль так, будто это совершенно очевидно. — Я ни на секунду не поверил, что он трубочист, хоть, надо отдать ему должное — пару профессиональных словечек знает.
Морти закатил глаза. Натали последовала бы его примеру, если бы не ей предстояло расхлёбывать кашу, которую сама же и заварила.
— Шпион? — осторожно переспросила она.
— Кому, как не шпиону, нужно выдавать себя за того, кем он не является? — с видом опытного сыщика спросил Поль.
Натали пребывала в лёгкой растерянности. Знал бы он, ради кого и почему месье Бельфуа изображал из себя не того, кто он есть.
— Думаете, если он одевается как франт, то не может быть трубочистом? — попыталась она заронить у Поля сомнения рациональным доводом.
— Вы видели его руки? Они никогда не знали сажи, — парировал он.
— Но возможно, он просто работает в перчатках.
— Нет, он просто работает на мадам Боше, — усмехнулся Поль.
— Но если вы уверены, что он шпион, почему не прогнали, а пригласили прийти завтра?
— А вот тут, — Поль прищурился, и в голосе его зазвучала интрига, — мы переиграем мадам Боше её же картами.
— Как?
— Шпион должен увидеть и передать своей работодательнице такое, что развеет её сомнения в подлинности нашего брака и наших чувств.
— Но… что вы имеете в виду? — пробормотала Натали, ощущая, что окончательно теряет контроль над ситуацией.
Сквозь полуопущенные веки Поль смотрел на её губы и улыбался.
— Пусть станет “случайным свидетелем” пикантной сцены, например, нашего поцелуя.
ГЛАВА 38. Вечерний променад и предрассветные тени
Все женские беды начинаются с поцелуев. Это доказывает история Жозефины и тысячи других. Сначала — лёгкое прикосновение губ, потом — "неожиданное" увлечение, ещё чуть позже — драма, слёзы, сломанные судьбы… Взять хотя бы бедняжку Колетт и этого её почтальона.
Нет. Натали категорически не хотела следовать их примеру. Тем более, один поцелуй у них с Полем уже был. Второй может стать полной катастрофой!
Она, конечно, прекрасно понимала, что его предложение — не о настоящем поцелуе. Это всего лишь инсценировка, спектакль, рассчитанный на шпиона мадам Боше. Но даже идея притворного поцелуя вызывала у неё непреодолимое беспокойство.
Её воображение легко нарисовало эту картину. Они стоят у старого вяза в парке, лучи утреннего солнца пробиваются сквозь листву, а неподалёку "случайно" проходит месье Бельфуа. В нужный момент Поль наклоняется… и его губы легонько касаются её губ… Осторожно… Бережно… Нежно… Как в тот раз, в ратуше…
Смущение, предвкушение и паника разом охватили Натали.
Неужели нельзя всё сделать проще? Ведь она знала, что месье Бельфуа никакой не шпион. Он — фотограф, который ради того, чтобы сделать снимок-сюрприз, притворился мастером по печным трубам. Если рассказать всё Полю — никакого спектакля не понадобится. Но тогда… сюрприз будет испорчен.
Натали подняла взгляд на ван-Эльста, который продолжал многозначительно улыбаться, будто мысленно уже репетировал сцену.
