Элка и Повелитель Тьмы. Подстава для темного (СИ) - А. Ярослава

Все мыли, словно тараканы, разбежались в стороны, едва я услышала у своего уха едва уловимое:

— Эля…

И загорелась, как спичка в его руках, тихо вздыхая в ответ, прижимаясь спиной и с наслаждением подставляя шею для жаркого, но осторожного поцелуя.

А потом сама не заметила, как оказалась на сгибе Диминого локтя. Губы обжег поцелуй. Очень нежный, очень деликатный. Словно мужчина боялся спугнуть меня лишним движением.

И, наверное, правильно делал, потому что стоило мне приоткрыть веки и встретиться с его ярко пылающими оранжевыми глазами, как наваждение спало.

И самое паршивое в этом моменте было то, что когтистая рука уже была у меня под халатом.

Я дернулась, и хватка Повелителя стала сильнее. Когти впились в нежную кожу бедра и я зашипела от боли.

Он смотрел на меня так, как смотрят хищники на свою добычу.

Дико. Жадно.

— Пусти, — прошипела я и приготовилась к отчаянному сопротивлению, которое к счастью не понадобилось.

Рука, сжимающая бедро исчезла, а сам мужчина вскочил с постели в один прыжок.

«Да что ж ты дура делаешь?!» — вне себя от ярости взбунтовалась внутри Язва, — «У нас секса черти сколько не было. А такого мужика вообще никогда. Ой, дура-а-а!»

«Заткнись!» — неласково огрызнулась и пулей полетела в ванную, где глядя на свои раскрасневшиеся щеки и алые от поцелуев губы мысленно согласилась с Язвой, но уже в другом ключе.

Нужно быть совершенной идиоткой, чтобы позволить себе влюбиться в такого монстра, как Его Темнейшество.

«Много ты понимаешь» — обиженно буркнула, неудовлетворенная Язва.

«Тебе напомнить, как он нас чуть не угробил?»

«Бьет, значит, любит!» — нашлась эта озабоченная.

«Ты сама говорила, что он женат!»

«Это я его еще не щупала» — жмуриться от удовольствия — «Разведем. В чем проблема-то?»

Открываю кран с холодной водой и начинаю яростно умываться, словно вода сможет остудить тот пожар, что бушует сейчас у меня внутри. Когда пальцы уже начинают неметь от холода, становится немного легче. Тщательно вытираюсь и тихонько выхожу из ванной, меньше всего желая встретиться с Дамианом.

Трусливо проскальзываю в спальню и с облегчением выдыхаю — ушел.

И тут же накатывает непонятно откуда взявшееся чувство вины.

Куда он ушел?

Голодный, с похмелья и на мороз.

Хороша же я хозяйка. Даже чашки чая не предложила. Он-то меня мясом покормил, прежде чем в камеру затолкать.

Мгновенно накинула поверх халата куртку, прыгнула в ботинки и как есть — нараспашку выбежала на улицу, в надежде, что Повелитель не слишком далеко ушел.

Так бежала, что нога подвернулась на скользком от наледи пороге, и я с пронзительным писком стала падать, нелепо размахивая пуками. Перед глазами уже пронеслись все пять ступенек, которые, несомненно, пересчитали все мои ребра, если бы сильные руки не подхватили в последний момент.

— Ой! — невольно вырывается у меня, когда я поднимаю взгляд на своего спасителя, — Вы не ушли?

Повелитель качает головой, сверля меня своими жуткими глазами.

Пожалуй никогда в жизни я не чувствовала себя так неловко, как в этот момент.

Он словно чувствуя это отпускает, предварительно убедившись, что я твердо стою на ногах.

— Спасибо, — бормочу, ощущая, как щеки заливает краска стыда.

Дамиан сдержанно кивает в ответ и отводит взгляд. Хоть он и хочет казаться бесстрастным, от меня не укрывается его досада.

С одной стороны, хочется возмутиться — сам виноват! С женатыми Повелителями мы не обжимаемся и даже не флиртуем. Вот!

А с другой — я же женщина и должна быть умнее, путь и сто раз мудрого Его Темнейшества.

— А пойдемте чай пить, Ваше Темнейшество, — выдавливая скромную улыбку, все же набираюсь храбрости я, — Вы, наверное, замерзли.

Мужчина вскидывает голову, и только сейчас замечаю его куцо торчащие в разные стороны обгорелые волосы. Да и сам он весь какой-то помятый, взъерошенный. Куда только делся его наитемнейший лоск?

— Дима, — наконец произносит он вместо ответа.

— Что? — не поняла я.

— Зови меня Дима, — серьезно отвечает Повелитель, — Хорошее русское имя.

Сказать, что я удивлена, ничего не сказать. Выходит, пришлась по душе ему наша версия его имени.

— Хорошее, — несмело улыбаюсь в ответ, — Так что? Пошли…Дима…

Мы идем обратно в дом, и он без лишних слов придерживает меня за локоток, когда мы поднимаемся по образовавшейся на пороге наледи.

Оказавшись на нашей небольшой кухне, мужчина явно чувствует себя не в своей тарелке, не зная куда себя приткнуть. Кухня маленькая, а он раза в два шире нашего рогатого бухгалтера.

— Садись, — я указываю ему на место у окна, и он покорно плюхается на табуретку, пристально наблюдая за тем, как я суечусь на кухне.

Первым делом быстро разогреваю ему тарелку борща.

— Что это? — подозрительно прищуривается он, когда я ставлю перед ним тарелку насыщенно-красного борща — любит Вера свеколки побольше добавить.

— Борщ! — торжественно заявляю я и кладу рядом с ложкой несколько кусков хлеба.

А что? Он вон какой бугай. Небось, и ест по-бугайки много.

Немного смешно было наблюдать, как грозный демон с опаской сначала пробует понемногу, а потом, раскушав неизвестное блюдо, начинает уплетать за обе щеки, периодически с одобрением поглядывая, как я на стол ставлю сахарные плюшки и две кружки с чаем. Себе поменьше, ему побольше.

Присаживаюсь напротив, и почти с умилением наблюдаю, как Дима энергично расправившись с борщом, налегает на плюшки.

Спасибо Верке, что наготовила!

Когда плюшки подошли к концу, Повелитель как-то растерянно посмотрел на меня.

— У нас принято, если еда была вкусной, благодарить хозяйку, — мягко подсказала я, надеюсь, верно растолковав значение его взгляда.

— Спасибо, — послушно сказал он.

— Не за что, — улыбнулась я, и от вида такого смущенно, потрепанного и домашнего Повелителя внутри разлилось приятное тепло.

Некоторое время мы молчим. Он пьет мятный чай с медом, а я смотрю в окошко, не зная как верно преподнести новость об опустевшем хранилище.

— Напиток вкусный, — нарушает молчание Дима, — У нас такого нет.

— Это мятный чай. Если лимон положить — будет еще вкуснее, — подталкиваю ему блюдце с тонко нарезанными ломтиками лимона, — У вас такого тоже, наверняка, нет. Наши миры слишком разные.

— Разные, — соглашается он.

— Но это не значит, что наш хуже, — пожалуй, слишком резко, чем хотелось, получается у меня.

— Я так не думаю, — возразил мужичина и задумчиво глядя на кружку с чаем негромко добавил, — Уже…так не думаю. Признаться, я никогда толком и не был на Земле.

— Правда? — удивленно вскидываю брови.

— Только однажды, когда устанавливал и запитывал магией Врата. Признаться, общение с вашими алчными главами родов отбили всякую охоту наведываться на Землю.

— Да-а-а, — понимающе протянула я, — Это и неудивительно. Кстати, а ты в курсе, что у нас нет родов и глав. Ба! Да у нас даже Повелителя нет. Совершенная иная политическая система.

— Мне моя мать что-то рассказывала про вашу конституцию, — оживился Дима, — Но я ее особо не слушал…примитивная система…

— Ну, вы даете, Ваше Темнейшество! — съехидничала я и тут же спохватилась, забывая с кем я разговариваю.

Осторожно глянула на Диму из-под ресниц — не злиться. Все так же с наслаждением потягивает чай, жует плюшку и смотрит с блеском в глазах, отчего они кажутся просто нереально яркими. Надо ему очки темные выдать, как Ване. Тот на людях с ними почти не расстается. Народ думает, что он пришибленный. На дворе зима, а он в солнцезащитных очках.

«Хи-хи» — гаденько хохотнула Язва — «Теперь два пришибленных на нашем попечении. Не забудь по слюнявчику выдать»

— Я — Повелитель, — продолжая пополнять свой желудок булками важно сказал Дима, — И должен следить за обстановкой в своем государстве, а здесь на месте у меня были Хранители и моя мать — леди Виктория. Она, кстати, очень не хотела возвращаться на родину, но обстоятельства не позволили ей больше здесь отдыхать.