Ведьмы.Ру 2 (СИ) - Демина Карина

Обложили.

— Когда? — Наум Егорович и так бы не отказался, но… дочка обрадуется. А Евдокия простит. И поймёт. И службу его она знает, так что не в первый раз вон. этот хотя бы точно предупредит, а то ведь…

— Сейчас, — Фёдор Фёдорович поднялся. — И поверьте, будь у нас другой вариант…

Но другого не было.

— Ничего, — Наум Егорович глянул в зеркало. Вот всё-таки интересно, случайное сходство или папаша и вправду погуливал? — Как-нибудь справлюсь…

Куда ему деваться-то.

Особенно, когда прикрывать целый Институт Культуры будет.

Глава 17

Где речь идет о некоторых особенностях тихой охоты

Глава 17 Где речь идёт о некоторых особенностях тихой охоты

У Ростовых было три дочери: Hаташа, Соня и Hиколай.

О том, что случается, когда родители хотят ещё одну девочку.

Земеля мылся.

Долго мылся. Он тёр себя губкой и не мог остановиться. Всё казалось, что в кожу въелся этот характерный запах хвои и земли, леса и болота. Он то и дело подносил руку, нюхал, понимая, что пахнет теперь какой-то парфюмированной хренью, но потом, стоило руку опустить, и запах возвращался.

Нервное.

Выбравшись из ванны, он прочёл молитве — благо, в квартире сеть работала, и поисковик выдал целый список подходящих, а заодно уж предложил заполнить специальную форму, чтоб, стало быть, не самому молиться, а сразу в храме.

Именным, так сказать, образом, делегировав полномочия специалистам.

Земеля эту форму и заполнять начал, только внутри словно дёрнулось что-то и пришло понимание, что, даже если он выберет тариф эксклюзивный, обещавший личный, во здравие Земели, молебен сразу в пяти храмах, это не поможет.

Вот если бы он сам в храм пошёл — дело другое. Но почему-то от мысли о посещении стало совсем уж не по себе. Будто там, в храме, с ним могло случиться что-то куда худшее, чем в лесу.

Он заварил кофе, надеясь, что хоть так успокоится.

Леший.

Мавки.

Ведьма. Бред же ж… или нет? Ведь было же? Ещё недавно он точно сказал бы, что было, что всё-то, случившееся, правдиво. А теперь вот засомневался. Нет, что-то да было… та же дорога, по которой он свернул не туда. Болото. Болото определённо наличествовало. А где болото, там и болотные газы.

Ядовитые?

И растения там растут всякие. Вон, когда Земеля в годы давние и позабытые, с бабкой за ягодами ходил, она говаривала, что надобно осторожно, что на болотах легко надышаться тем же болиголовом. Может, и Земеля вот? Надышался? А там нервное напряжение, байки племянниковы, вот мозги и переклинило.

Правдиво?

Куда правдивей, чем встреча с лешим. И тянуло ухватиться за эту, свежепридуманную правду, но врать себе Земеля был непривычен. И потому, так и не притронувшись к кофе, дотянулся до трубки. Той, особой, в которой был забит лишь один номер. И ответили сразу.

— Возникла проблема, — сказал Земеля, с трудом разлепив сухие губы. Он не то, чтобы боялся. Скорее понимал, что человек на том конце вряд ли поверит в историю о лешем.

Да и видение вопроса у него своё.

— Серьёзная?

— Я верну деньги. И сверху накину.

Сумма приличная. И планы на неё у Земели имелись, как и на участок, но вот сейчас он ясно осознавал, что лучше быть бедным, но живым.

— Даже так? — в голосе послышался смешок. — Удивительно… и что тебя так напугало?

Мелькнула мысль соврать что-нибудь… скажем, что спецслужбы стали интерес проявлять, а потому надо бы кое-какую деятельность свернуть.

Временно.

Интересно, а зимой Лешие как? В спячку впадают? Или нет?

— Не поверишь, — мысль о спячке, да и о вранье Земеля отмёл. — Тут… такое… случилось. Знаешь, я кому другому не поверил бы. И может, ты тоже решишь, что я слегка… двинулся. Я и сам, говоря по правде, не уверен, что не двинулся. Ты в леших с ведьмами веришь?

— Вечером, — оборвал его знакомец. — В «Купце и нищем». Скажешь, что ждут. К семи подъезжай, там и поговорим.

Это было вновь же странно.

Очень странно.

— Ну, купол, положим, я сниму. А толку? — дядя Женя устроился на гамаке, который сам собою, не иначе, возник в саду. Он протянулся от одной яблони до другой. Под голову дядя Женя сунул лохматого плюшевого медведя, а в руке держал бутылку.

С нежитью.

Ещё две стояли в тенечке.

— Жарко им, — пояснил он, заметив взгляд Ульяне. — А так-то выгуливаю. Питомцев надо выгуливать.

— Это… кто? — Элеонора поглядела на дядю Женю с немалым подозрением.

— Дядя Женя. В гамаке, — Ляля опустилась на корточки и пальцем по стеклу постучала. — А это вот Чума, Холера и Извращенец!

— Изверг! — поправил её дядя Женя.

— Понятно, — Элеонора кивнула. — Изверг, конечно, совсем другое дело.

— Именно, — дядя Женя погладил бутылку. — Он у меня самый спокойный…

Тварь внутри замерла, и теперь Ульяна тоже ощущала её, этаким комочком тьмы. Удивительно, но комочек этот не вызывал отторжения. Скорее уж он был таким маленьким и напуганным, что его становилось жаль.

— Так что с куполом? — уточнил Данила. — Если снять?

— Это точно заметят. Конечно, могут принять за сбой в системе, но если сама система отлажена, то…

— А как в центре? Вы ж туда тихонько нас провели? А там…

— Ну… так-то да, — дядя Женя качнул ногой, отчего гамак тоже пришёл в движение. — Только глядеть надо, что за купол. Тот, прошлый, мелким был. Ставлен больше для порядку, чтоб мыши не разбежались. А вот если посерьёзней чего, то незаметно не выйдет. И внутри опять же, оно ж всякое быть может. Если вы говорите, что эту вашу «Птицу» охраняют, тогда купол — это так, часть…

Он замолчал, раздумывая над чем-то.

— А это нормально вообще? — тихо поинтересовалась Элеонора.

— Что именно?

— То, что в бутылках… оно шевелится.

— Так живое же, — дядя Женя поднял бутылку и щёлкнул по пальцам. — Относительно. В смысле, что нежить, конечно, но неупокоённая, а стало быть живая. Вообще это сложный философский вопрос, можно ли считать нежить живою… а ты кто?

— Элеонора, — бывшая Данилы вцепилась в сумочку. — Я вот… приехала… поделиться информацией.

— И хорошо.

Дядя Женя оттолкнулся и сел.

— Ехать надо.

— К-куда? — спросила Элеонора.

— Смотреть. Что там за купол и вообще. Тогда, глядишь, и понятно станет.

— Это разумно. Там рядом дорога, посёлок опять же. Подойдёте, считай, к самому забору, — Игорёк покосился на гамак и что-то подсказывало, что в желании отправить дядю Женю на разведку есть некоторый сугубо личный интерес. — Если получится Никитку отправить, чтоб по территории побегал, то совсем хорошо. Никит, я тебе жуков дам, раскидаешь…

— Чтоб ты чего хорошего дал…

— То есть, — Элеонора смотрела на автобус, потом перевела взгляд на Ульяну, на Лялю и на Данилу. — Мы собираемся незаметно поехать на… этом?

— Ну да, — дядя Женя подавил зевок. — Помыть бы не мешало, конечно, но мы ж не на красную дорожку, а в лес. Так что и немытый сойдёт.

— Это автобус!

— Маленький, — заверил Данила. — Можно сказать, крошка. Или там детёныш.

— Он ярко-жёлтый! Ярко-жёлтый незаметный детеныш автобуса и… все вы вот? В разведку?

— Игорёк останется, — Ульяна обтёрла ладони.

— Не сочтите за критику, но у меня иные представления о незаметности… это… его же… и ладно, допустим, соврём, что ехали за грибами и заблудились. Но срисуют же. Запомнят. И пробьют. Там служба безопасности…

— Девонька, — дядя Женя слегка поморщился. — Ты чего так распереживалась-то?

— Я? Я… действительно.

— Выдохни.

Элеонора выдохнула.

— Угомонись, Эль, — добавил Данила. — Мы уже на нём катались. Всё было норм… Васёк, я тебе карамелек взял.

— Василий. Спасибо. Но я скорректировал запасы с учётом полученного опыта…

— Знаешь, Тараканова, — Элеонора отступила. — Зря я на ваших соседей грешила. Нормальные у вас соседи… ну, по сравнению с вами если.