Четыре Ошибки Принцессы (СИ) - Солнечная Тина

Он долго смотрел на меня, оценивая, взвешивая.

А я стояла прямо, не опуская глаз. Потому что не могла позволить себе дрожать перед ним. Этот мужчина меня пугал своей надменностью и жестокостью. Я не понимаю, как он мог быть моим мужем. Если трое других, пусть такие странные и разные, но точно были мои, этот же… Я не знаю, что с ним не так. Но я его не ощущала совершенно. И что с этим делать, если судьба избрала мне такого супруга?

— Оставьте меня, пожалуйста, — тихо попросила я, даже не глядя в его сторону.

Сит задержался всего на мгновение, а потом — как всегда безупречно — склонил голову в полупоклоне:

— Как пожелаете, принцесса.

Его шаги стихли так же ровно, как и появились. Я снова осталась одна в полутёмной комнате, где звуки магического прибора глухо отбивали безнадёжную тишину.

Я провела рукой по лицу, чувствуя, как пальцы дрожат. Нет, не от страха. От чего-то другого. От раздражения. От усталости.

Какой же он всё-таки… холодный.

Чужой.

Если бы он прибыл первым — если бы у него было чуть больше времени… я бы без колебаний решила, что это он. Что именно он отравил отца. Его поведение, манера говорить, равнодушная уверенность, будто чувства — излишество, а слабость — позор. Всё в нём кричало: "Я здесь ради трона, а не ради тебя".

Но это не мог быть он. Судьба сыграла в злую шутку, подарив мне такого мужа. Надо смириться с тем, какой он. Грубый, прямолинейный… Чужой.

Просто… он такой.

Странный.

И, пусть это звучит жестоко — неприятный. Не потому, что он злой. А потому, что в нём нет ни капли тепла. Или, может, он прячет его глубже, чем другие способны достать.

Я вздохнула, снова села у кровати отца и, сжала его ладонь.

— Папа… если бы ты только мог сейчас открыть глаза и сказать, что ты поможешь своей непутевой дочери и в этот раз.

***

Часовня встретила меня тишиной и прохладой. Каменные стены, подсвеченные мягким светом от магических канделябров, будто дышали благоговением и покоем. Я прошла вдоль центрального прохода, к самому образу богини — изящной, высокой, с закрытыми глазами и раскрытыми ладонями.

Её лицо, как всегда, было спокойным. В нём не было ни укора, ни жалости. Только вечная, тихая мудрость.

Я опустилась на колени. Пальцы скользнули по холодному полу, сложились в замок.

— Пожалуйста… — прошептала я. — Сделай так, чтобы он выжил. Я ещё не готова потерять его.

Молитва звучала в голове яснее, чем слова, которые я произносила. Я просила — не для себя. Ради него. Ради всего, что держит меня на ногах.

Я не услышала шагов. Епископ Лауренс, тот самый, что проводил церемонию, оказался рядом почти беззвучно. Он присел на скамью сбоку, чуть наклонив голову.

— О чём болит твоё сердце, дитя моё? — спросил он мягко.

Я не сразу ответила. Вздохнула, глядя на сложенные руки.

— Есть несколько причин, — произнесла я, не отрывая взгляда от пола.

— Можешь поделиться со мной, — епископ чуть придвинулся ближе. — Иногда слова облегчают душу.

Я кивнула.

— Я переживаю за отца. Целители ничего не говорят, но я вижу, как угасает надежда в их глазах.

Он наклонил голову.

— Король силён духом. Иногда воля возвращает к жизни, даже когда тело почти сдалось. Надейся, но не забывай быть сильной и для него тоже.

— Я стараюсь, — прошептала я.

Он какое-то время молчал, а потом спросил:

— А что ещё гложет тебя?

Я закусила губу. Неловкость давила. Но всё же я решилась.

— Скажите… бывало ли такое, чтобы женщина была… несчастна с выбранной богами парой?

Епископ поднял брови, удивившись.

— Нет. Истинные пары складываются чудесно. Боги редко ошибаются. Их выбор точен.

— Да… конечно. Просто…

— Что не так, дитя моё?

Я замялась.

— Не все мои мужья… словно мои, — выговорила я. — Не чувствую той связности. Понимаете?

— О да, — кивнул епископ, и в голосе его впервые появилось нечто жёсткое. — Один из твоих мужей, тот, что был пиратом… он совершенно не годится для роли короля. Кто бы мог подумать — такой выбор…

Я не стала спорить. Сейчас это было неважно. Мои сомнения были глубже.

— Хочешь узнать… не ошиблись ли боги? — спросил он, внимательно изучая меня.

Я подняла на него глаза.

— А разве могут они?

— Нет, — епископ улыбнулся. — Но… ты произносила заклинание слишком плохо. Очень плохо, дитя. Быть может… быть может, где-то случился сбой. Магия — тонкая материя. Даже божественная, если не направлена точно, может дать искажение. Хм.

Он помолчал, обдумывая.

— Приходи ко мне завтра. Я подумаю, как можно проверить истинность связей.

Я молча кивнула, наклонилась и поцеловала его руку — вежливо, с благодарностью.

Потом поднялась, расправила плечи… и ушла. Шаги мои эхом отдавались в пустой часовне, а внутри уже шевелилось беспокойство. Что я хотела узнать на самом деле?

И что, если узнаю не тот ответ, что хочу? Что я буду с ним делать?

Если не моим мужем окажется не Сид, а, например, Кейран.

Глава 20

Башня в восточной части дворца была старая, узкая, и к её вершине вела винтовая лестница, от которой у меня всегда кружилась голова. Ещё в детстве я называла её башней секретов — потому что именно там обитала Тайная канцелярия. А в ней — человек, которому я доверяла с тех пор, как научилась читать.

Мастер Тибериус. Седой, сдержанный, но с живыми глазами, в которых всегда пряталась искорка доброты, если речь заходила обо мне. Он был другом моего отца, его тенью и щитом в закулисной борьбе за безопасность королевства. И если кто-то и знал больше, чем следовало, — так это он.

Дверь в его кабинет была приоткрыта. Я постучала для вида и заглянула внутрь.

Он сидел за массивным дубовым столом, увешанным свитками, картами, магическими сферами и книгами с тяжёлыми корешками. В углу мерно покачивалась клетка с вороном — одной из его "почтовых" птиц, рядом тлели свечи, хотя света из окон было вполне достаточно. Всё, как всегда. Спокойный хаос старого ума, полного тайн.

— Астрид? — поднял он голову, и в усталых глазах тут же вспыхнула тёплая улыбка. — Какая неожиданная радость.

— Здравствуй, Тиб, — я вошла и тихо прикрыла за собой дверь. — Прости, что без предупреждения.

— Для тебя, девочка моя, двери открыты всегда. — Он встал с кресла с удивительной для своего возраста ловкостью и подошёл ко мне, взяв за руки. — Как ты?

— Стараюсь держаться, — ответила я честно. — А ты?

Он снова сел, сделал приглашающий жест. Я опустилась на знакомый, старый стул напротив, который почти не скрипнул.

— Работаем. Пока не выяснили, кто посмел сделать такое с твоим отцом. Но мы найдём его. Обещаю.

Я кивнула.

— Я верю. Но я пришла не за этим.

Он выжидающе посмотрел на меня. Я помолчала, собираясь с мыслями.

— Ты знал всех женщин, что когда-либо были рядом с отцом. Но про одну… я почти ничего не знаю.

— Ты про Элену, — произнёс он, не колеблясь.

— Да. Элена. — Имя прозвучало странно. Кажется, я и не слышала его никогда. Или просто игнорировала? — Она была с ним в последние годы. Всегда рядом. Но… я не лезла. Уважала его выбор. Просто… сейчас я хочу знать. Всё. Кто она. Насколько ему дорога. Что она делала до того, как вошла в его жизнь. Что делала теперь.

Тибериус смотрел на меня с тем вниманием, которым обычно взвешивают не вопрос, а намерение.

— Думаешь, она причастна? — спросил он спокойно.

— Не знаю, — честно ответила я. — Но она сегодня стояла у покоев и говорила, что её не пускают. Это был не первый раз, когда она пыталась попасть к нему. Говорила, что переживает. А я смотрела — и не могла понять, правда ли. Вот и хочу выяснить.

Он кивнул, снова улыбнулся — но уже тоньше, внимательнее.

— Хорошо. Я всё узнаю. И если она опасна — ты будешь знать первой.

— Спасибо, Тиб.

Он подался вперёд и накрыл мои руки своими морщинистыми ладонями.