– Зависимости? – Миллиан жадно подался вперёд.
– Любовнице, – выдохнул я и посмотрел с предостережением. – Ещё хоть раз бездоказательно заявишь, что я зависим от капризов какой-то жрицы, ответишь кровью. Своей и всего твоего клана!
Мужчина стиснул челюсти так, что шевельнулись желваки, но всё же отступил, признавая поражение. А вот Арчем не сдавался:
– Доказательства? Вы уничтожили их! – процедил он. – Сначала сотворили защитный купол, скрывающий магию Марагонии, а потом смешали свою кровь с кровью девы, чтобы сбить драконье чутьё? Всё, что вы сделали, уже и есть доказательства!
– Правда? – приподняв брови, уточнил я. – Хочешь сказать, что я могу обвинить любого дракона в зависимости от потомка Марагонии, лишь потому, что он овладел девой и поставил над её домом магическую защиту?
Он с шумом втянул воздух, явно собираясь настаивать на своём, но я не дал такой возможности, уронив:
– Слышал, твоя мать – человечка. Интересно, кто окружил её дом щитом? Твой отец зависим от потомка Марагонии?
– Но…
Он поперхнулся и закашлялся, а Миллиан помрачнел ещё сильнее. Эдана же держалась с достоинством и не упускала ни единого слова. Неизвестно, чем бы закончился наш разговор, прикажи она мне хоть что-нибудь.
– Коэн, на всех магические удавки, – повелел своему верному воину. – Вы арестованы за попытку переворота и будете подвергнуты разбирательству в Ланнемаре.
Посмотрел на Арчема и с усмешкой закончил:
– Соблюдая законы Арлера!
Глаза юнца упрямо сверкнули, и я насторожился.
Кажется, это ещё не конец.
Глава 50
Зоя (Эдана)
У меня не укладывалось в голове, как можно было заявить нечто подобное. Этот молодой дракон сказал столько странных вещей, что не осталось ничего другого, как поверить ему. В любом случае, будь всё это ложь – молодой улыбчивый воин был бы уже мёртв.
Почему Октавий продал этому дракону опеку над девочками? Арчем говорил так, будто мой супруг сейчас находился в Ланнемаре. Кто ещё мог «сдать» меня тем самым главарям кланов?
«Потомки Марагонии» – повторила про себя.
Мне не очень нравилось, как это звучало. Что-то в этом имени было скользким, как змея. И не хотелось быть её потомком. Насколько я знала, князь Горан жил здесь с рождения, а вот его жена прибыла из другого королевства.
Могла ли мать Эданы быть потомком Марагонии? И если это было так, то действительно ли повелитель ледяных драконов зависим от меня? Я вспомнила, как мы впервые встретились, как Кахин всячески пытался избежать моего общества. То запугивал, то обвинял, то говорил слова, от которых по телу бежали мурашки.
А я цеплялась за дракона, чтобы избавиться от мужа, который воткнул Эдане нож в грудь, и заручиться поддержкой, выступая против жестокого Алкида. Были шансы у Кахина отказать женщине, которая знала, как завоевать мужчину?
Вряд ли.
Или же дело в том, что девочка, в чьё тело я попала, действительно потомок некой Марагонии и могла повелевать самим Кахином Вестфаллом? Судя по словам молодого дракона, повелитель мог мне подчиняться после совместной ночи. На это же намекал мужчина, говоря о силе женских чар?
– Так почему Кахин помог мне? – беззвучно шевельнула губами. – Потому что я попросила? Или потому что не смог отказать из-за магии?
Я-то считала, что Эдане не досталось волшебства, но, оказалось, что у девушки другой талант. С другой стороны, если это правда, то девочки никак не могли быть такими же. Тали была сверхсильной физически, а малышка Шекэт одаряла живительной силой всех, кто подворачивался под руку доброй девчушки.
Что было правдой, я не знала.
Смутьяны были арестованы и сопровождены воинами Кахина в нашу тюрьму, ранее бывшую домиком для слуг. Родственники Алкида, лишившись проклятых драгоценностей, как-то ожили и даже стали немного человечнее.
Во всяком случае вдова лорда вдруг упала на колени и зарыдала о безвременной кончине мужа, а некоторые женщины внезапно проявили интерес к своим мужьям. У меня закралось подозрение, что Алкид нарочно превратил семейные драгоценности в артефакты,
Так он мог контролировать этих людей, превратив их, по сути, в рабов.
– Мр-р? – О ноги потёрся кот и глянул на меня умными светящимися глазами, а потом направился к Шекэт и заявил: – Ведьмочка, я голоден!
– Ведьмочка? – встрепенулась Талилия и внимательно посмотрела на кота. – Почему ты назвал так мою сестру? Дочь князя не может быть ведьмой!
– Вообще-то может, – прошептала Ремона и испуганно огляделась. Убедившись, что драконы ушли, и нас никто не подслушивает, продолжила: – Это большая тайна! Бабушка князя Горан по слухам была сильной ведьмой!
– Очень сильной? – обрадовалась Тали.
– Не физически, – огорчила её камеристка. – Говорят, она была сильной ведьмой, которая умело переманивала фамильяров ведьмаков и использовала их в своих целях. Но никто так и не смог этого доказать, а слухи муж ведьмы пресекал на корню… Прикапывая вместе со сплетником. Прежний князь славился крутым нравом.
– Ура! – обрадовалась Шекэт и прижала к себе кота так, что у Табаки едва не выпали глаза. – Я ведьма!
– А были в роду такие сильные люди, как я? – с лёгкой завистью уточнила Тали.
– Дай-ка подумать, – нахмурилась Ремона.
Девочки замерли, едва дыша, и тут над нашими головами тревожно закружил Волластон. Урча, он ронял искры, пока Табаки не проворчал:
– Что-то стряслось там, во дворе.
Глава 51
Мы бросились смотреть, что случилось, и стали свидетелями странной картины.
Мой верный воин и его жена, защищая детей, отбивались от людей, которых Кахин назначил моими вассалами.
– Что здесь происходит? – сурово спросила я. Для верности изобразила на лице выражение властной стервы и пригрозила пальцем: – Вы должны относиться к Одэру с уважением, ведь он мой оруженосец.
Я, конечно, не рыцарь, но слова Кахина ставили меня с ними на одну линию. И даже выше! Оруженосец мне пригодится, и это гораздо почётнее, чем телохранитель.
Мужчины нехотя отступили, но один из бывших рабов Алкида указал пальцем на сына Одэра:
– Этот мальчик – вор! Но ваш оруженосец отрицает это.
Жена Одэра кинулась на мужчину с криком:
– Это ложь!
– Вам мало одного суда? – тихо, но с угрозой уточнила я. – Желаете, чтобы мой повелитель наказал вас жёстче?
– Дракон-то улетает, – хмыкнул кто-то.
Тут стало понятно, что эти люди меня ни во что не ставят. Лишь сделали вид, что подчинились приказу Кахина, но уже показывают своё истинное лицо, а ведь повелитель ещё в замке.
«Довольно рассчитывать на мужчину, – урезонила себя. – Я знала, что так будет, поэтому не желала каких-то там вассалов. Эти люди чувствуют себя униженными, потому что вынуждены подчиняться женщине. Но Кахин не принял бы такого решения без веской причины».
Я верила повелителю, считая, что он не мог причинить мне вреда. Но очень не хотелось держать при себе тех, кто с лёгкостью мог вонзить нож в спину, и эти люди уже пытались это сделать.
– Да, повелитель ледяных драконов возвращается в Арлер, – холодно проговорила я. – Но это не значит, что он улетает навсегда. Это первое. Второе – я не держу никого из вас. Если не желаете служить женщине, убирайтесь из моего замка немедленно! Только тем, кто готов уважать меня и помогать процветанию Ранкина, я выделю жильё и назначу жалованье.
Ответом была тишина, но я не собиралась тратить своё время на ожидание реакции. Его у нас с Кахином и так оставалось немного. Подав знак Одэру, чтобы остался, я развернулась и направилась к дому. Девочки поспешили за мной, и Тали взяла за руки детей моего верного воина.
За девочек я была спокойна, ведь Коэн обещал защищать их.
Одэру доверила разобраться с обвинениями, а сама отправилась туда, куда тянуло всем сердцем. В крыло, где расположился повелитель и его верные подданные.
