Скуф. Маг на отдыхе 5 (СИ) - Злобин Максим

И ведь действительно понял. Без дураков. Мотивы Фонвизиной-младшей мне понятны, как никому другому. Я и сам в её годы боялся прожить жизнь серенько. Эх, молодость. Гормоны, амбиции и неутолимая тоска по чему-то такому… такому… вот! Оказывается, я и сам объяснить не могу по чему.

— Я, правда, понял.

— Да, — кивнула юная княжна. — Но без вас, Василий Иванович, всё это было бы невозможно, и я очень, очень-очень-очень вам благодарна. Вот.

— Я тоже всем вам очень благодарен, — улыбнулся я. — Спасибо, мне действительно очень приятно.

Пускай Сиятельство была и сдержана в словах, но говорила от души. В конце концов, вот так вот вызвать человека на разговор и сказать ему что-то приятное без видимой на то причины — не по случаю — это поступок. Сильный.

Короче…

Сейчас если продолжу мусолить, до скупой мужской дойдёт, а я, блин, командир отряда. Пауза затянулась, однако не была неловкой. Что-то там такое забавное про себя думала Фонвизина, что у неё постепенно растягивалась улыбка.

— Вот он, наверное, удивится, — вдруг сказала она.

— Кто?

— Мой кандидат в мужья. Очередной, — хмыкнула Фонвизина. — Но на сей раз столь надолго задержавшийся, что я даже знаю, кто он ещё до встречи. Матушка ведь будет на приёме, и по такому случаю станет всеми силами навязывать мне его общество… О! Василий Иванович! А можно попросить вас о небольшом одолжении?

— Для вас, Ваше Сиятельство, всё что угодно.

— Технически, я ведь сейчас на обучении, верно?

— Верно.

— Ну вот. Не могли бы вы проявить строгость и оставить меня в составе делегации группы «Альта» на тот случай, если матушка попытается увлечь меня за собой?

— Легко, Оль.

— Спасибо.

Мы ещё несколько секунд поиграли в гляделки, улыбаясь друг другу, поднялись и пошли обратно в вагон-ресторан. И вот ведь… оставил девчонок на две минуты, а они уже успели найти на свою голову неприятности.

А хотя ладно.

Что-то я сейчас перегибаю палку. В этот раз всё не так; в этот раз неприятности сами их нашли. Та самая компания молодых аристократов, что тусовалась в ожидании свободного места, прямо сейчас нависала над столиком альтушек.

Со слухом у меня всё в порядке, а потому разговор я уловил ещё издалека.

— Барышни, — ухмылялся один из них.

Высокий такой хрен, весь в оспинах от только-только сошедших прыщей и с огромным бегающим кадыком, похожим на застрявшую в горле ранетку. По всей видимости, он у парней был за главного.

— Вы, кажется, влезли без очереди.

— Вы ошиблись, — это Стеклова опять врубила свою холодную агрессивную вежливость. — Этот стол был заранее забронирован для баронессы Шестаковой.

— Насколько мне известно, пока ещё не баронессы, — урод состроил мерзкую улыбку и без приглашения сел на моё место. — Ладно, девочки, мы разрешим вам остаться за нашим столиком. Правда, кому-то придётся сесть мне на колени. Ваше будущее Благородие? Вы как?

Не знаю, что за щеглы. Судя по тому, что они в поезде — важные птицы, а судя по поведению — мелочь.

А и не насрать ли мне?

Уверенным шагом я уже надвигался на ребят с тем, чтобы вывести в тамбур и поломать лица, но тут вдруг… альтушки в кои-то веки взяли и сами решили свою проблему. Не знаю, что именно Смертина шепнула на ухо высокому, но тот изменился в лице ещё до того, как её ладошка покрылась чёрными язычками некротической энергии.

Глаза Дольче зажглись адским огнём, а Ромашка оскалила зубки. И… ишь ты! Уже и в частичную трансформацию могёт! Играючи притом!

— И-и-и-извините, — хрен вскочил из-за стола.

И очень вовремя вскочил, потому что Стеклова тоже решила «поиграть мускулами». Ломтик ананаса из фруктовой тарелки вдруг отрастил себе что-то типа ног и угрожающе пошуровал на ребят прямо по столу.

— Мы, пожалуй, пойдём! — пискнул парень и начал выталкивать своих друзей на выход. — Поздравляю вас с титулом, Ваше Благородие!

Итак!

Как я и думал, события понеслись вскачь.

Наш поезд остановился на Казанском вокзале. Празднично украшенный перрон, оркестр и гвардейцы — на сей раз ещё и конные. В их сопровождении мы прошли к транспорту, что уже поджидал нас и других гостей приёма.

Сели.

Поехали.

Кажется, специально для нас на сегодня закрыли выставку ретроавтомобилей. И решение, как по мне, очень изысканное. Лимузины в наше время — это всё-таки пошло. А перемещаться по Москве колонной чёрных джипов — ну такое… мы же не тайники, верно?

К трём часам мы уже были в Кремле.

С порога начался лёгкий фуршет, на котором Ксюша буквально утонула во всеобщем внимании и расслабилась окончательно. За всеми не уследишь и всё не подслушаешь, но бьюсь об заклад, что пока мы стояли в большом зале и ждали начала официальной части, ей как минимум трижды предложили заключить помолвку. Во всяком случае шаманка всю дорогу пылала соответствующим румянцем.

Девчонки сбились в одну кучку, мы с министрами и Морозовым — который по статусу не мог не посетить мероприятие — в другую; рядышком.

По расписанию, которое мне выслали заранее, на болтовню сиречь «встречу гостей» был выделен час. Информативно о чём-то с кем-то поговорить не вышло; всё это время я преимущественно жал руки и здоровался со старыми знакомыми.

Но час прошёл, грянул гимн, и на небольшую сцену к микрофону вышел князь Бартенев, что уже само по себе странно.

Странно и… я бы даже сказал «напряжно».

Всё-таки правой рукой нашего государя — а точнее министром внутренних дел — сколько себя помню был Потёмкин, и именно ему выпадала честь объявлять выход Высочества на баллах и прочих мероприятиях. В опалу Потёмкин, на сколько мне известно, не попадал. И не умирал! Последнее абсолютно точно, потому что буквально пять минут назад мы с ним обнимались, хлопали друг дружку по плечам и обменивались колкостями про седину и морщины.

— Его Величество, Великий Князь Пётр Петрович! — объявил Бартенев, и тут всё встало на свои места.

По всей видимости, императору совсем худо, раз уж он пропускает такую глобальную сходку. Хм… Ну… Допустим. Не буду делать вид, что меня не предупреждали. Но видеть какие-то кадровые перестановки при живом Петре Николаевиче, один чёрт, было неприятно. С другой стороны, радует, что хотя бы Бартенев вышел объявлять, а не этот его принц кембриджский. Как его там? Уильям, кажется?

Ну да ладно.

Под бурные аплодисменты на сцене появился Великий Князь.

И-и-и-и… Что ж…

Вырос парнишка. Уже совсем не тот щегол, который недавно прыгал по лягушатам и получал от меня по заднице. Вытянулся, возмужал, усишки отпустил. Но всё равно как будто не в отца; сходство есть, но вот прямо на минимум.

— Крайне рад приветствовать у себя в гостях весь цвет Империи, — начал Петя.

Тут же меня за рукав дёрнула Шестакова, а дальше всё как по нотам…

Вступительная речь Великого Князя. Аплодисменты. В зал выносят Родословную. Аплодисменты. Ещё одна речь, на сей раз про баронессу Шестакову, которая внесла неоценимый вклад в безопасность Российской Империи. Аплодисменты.

Аплодисменты.

Аплодисменты…

Клянусь, люди все ладошки себе в тот день отбили. Будто невесту к алтарю, я за ручку проводил Ксюшу Шестакову к сцене. Молодая баронесса — уже официально — вышла, расписалась в Родословной и тоже толкнула речь.

Короткую и пространную — всё как репетировали. Даже не представляю, что у неё сейчас внутри творилось, но-о-о-о… Всё! И хорошо, что всё самое сложное и ответственное наконец-то позади!

После официальной части случился небольшой концерт, а после гостей вновь попросили к транспорту. Да, мы снова перемещались. А дело в том, что выносить Родословную из Кремля было против традиций, но и брать на постой несколько сотен аристократов со всей страны тоже.

А потому основная часть — та, что продлится до послезавтрашнего обеда — должна была пройти в большом императорском дворце, в специальной парковой зоне на краю Москвы. Званый ужин, за ним балл, салют и дальше, дальше, дальше…