Отбор на вылет, или Некромант неудачи (СИ) - Ильинская Екатерина

– Мне… – замялся Кёртис. – Мне почесаться надо. Сейчас полнолуние, шерсть иногда клоками отрастает, кожа зудит. А у нас не принято чесаться в присутствии дамы. К тому же у неё аллергия на животных.

Повисло молчание. А потом Эльдор быстро сказал:

– Да-да, иди. И не торопись!

Раздались шаги, а потом скрипнула и тихо хлопнулась дверь.

– Что ты здесь делаешь, второй эльф, – произнёс Кёртис и сложил руки на груди. – Или кто ты на самом деле?

– Не эльф. – Я встал перед ним, стараясь показать, что опасаться меня не стоит и надеясь, что звериные инстинкты подскажут оборотню, что я не хочу ему зла.

– Ворлок?

– Я как-то сам ещё в этом не разобрался. Но у меня есть просьба и она касается ворлоков.

– Ворлок просит за ворлоков? – усмехнулся Кёртис и в ярком лунном свете, льющимся из окна стал ясно виден его оскал.

– Я прошу показать, где вход в полумир, который находится на границе Изрии и Сумрачного леса. Где-то там артефакт, который нужен, чтобы остановить нападение.

– Почему я должен тебе верить? Может, ты хочешь забрать его и отдать ворлокам, чтобы ускорить начало нападения.

– У тебя нет на это причин.

– И всё равно ты просишь?

– Я просто хочу защитить Ян… Принцессу Рьяну.

Кёртис нахмурился, обдумывая мой ответ.

– Оборотни чувствуют страх и ложь, – наконец, ответил он. – Ты не боишься и не врёшь. И ты ни разу не соврал во время отбора, если не принимать во внимание этот маскарад… Поэтому, я покажу тебе карту, если ты покажешь мне свой настоящий облик.

Я повернулся на Благороднейшего, и тот кивнул, показывая, что всё понял. Меня охватило тепло, потом холод, а по коже словно щёткой для натирания полов прошлись. Я даже потёр щёку, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, а затем протянул руку.

– Вейн Верлинг.

– Кёртис Пограничный. Я запомню тебя, Вейн Верлинг, и найду, если ты навредишь Сумеречному лесу и Изрии.

– Этого не будет.

Оборотень кивнул и ушёл обратно к Эльдору с Янкой, а до нас донеслось:

– Ваше величество, позвольте забрать у вас карту на несколько минут.

– Зачем тебе карта? – удивился изрийский правитель.

– Не могу достать, чтобы почес… – Закончить Кёртису не дали.

– Забирай!

Звук выдвигаемого ящика. Шаги. Легкий хлопок двери.

– Смотри, Вейн Верлинг.

Кёртис отдал карту, и я повернулся к окну. Через плечо тут же свесилась голова пегаса.

– Ага, всё понятно, – сказал он. – Спасибо, волчок. С нас причитается. Вейн вернётся и устроит тебе самые шикарные поминки из возможных.

Я едва сдержал смех. Благороднейший так долго молчал, что я даже начал беспокоиться.

– Обойдёмся без таких кардинальных мер, – хмыкнул оборотень и протянул руку за картой.

Я вложил свиток в ладонь, а и чуть помедлив попросил, хотя внутри все противилось этому.

– Если я не вернусь, позаботься о Янке.

– Надеюсь, ты вернёшься, Вейн Верлинг. Всё-таки она выбрала тебя и сердцем в детстве, и разумом будучи взрослой. Я никогда не сделаю ее такой счастливой, как сможешь ты. Иди.

Благороднейший уже построил переход, и я не прощаясь шагнул туда. На сердце было тяжело,

и я опасался, что задержавшись, могу передумать.

Вейн Верлинг

– Ты уверен, что это здесь?

Вокруг не было ничего похожего на вход в полумир, и ничего, что ощущалось бы как аномалия.

– Точно здесь, – подтвердил Благороднейший. – Я разве хоть раз ошибался?

Да, пегас раньше не ошибался, но от этого знания, вход тоже не появлялся. Я посмотрел на окружающий лес и пошёл вперёд. Потому что в принципе было всё равно куда идти.

Из кармана плаща вдруг высунулся Черныш и запищал. Пришлось его достать и посадить на ладонь. Комочек мрака волновался, подпрыгивал и что-то явно хотел сказать, но я не понимал. Пискнув в отчаянии ещё раз, Черныш подобрался к краю ладони и спрыгнул вниз, моментально потерявшись во тьме.

– Ты куда? Эй! – Я наклонился и зашарил рукой по подмёрзшей, но не покрытой снегом земле – в Сумрачном лесу было несколько теплее, чем в Изрии. И намного темнее. – Черныш, иди сюда, – но никто не откликнулся.

– Сбежал, – вздохнул Благороднейший.

Стоило ему это сказать, как от моих ног вперёд по тропинке начала, словно сама собой, вычерчиваться тусклая светящаяся линия. И лишь с трудом удалось понять, что там, где линия обрывается, чуть более тёмное пятно, чем должно быть.

– Черныш – это ты рисуешь?

Пятно знакомо запищало и заволновалось.

– Ладно-ладно, я иду.

Через несколько шагов мы с Благороднейшим свернули с дорожки в кусты. Продрались через густой малинник или какие-то похожие заросли, спустились в пологий овраг и увидели мерцающую полупрозрачную пленку, за которой царила ещё более густая тьма, чем в Сумеречном лесу.

Я повернулся к Благороднейшему сказать, что дальше пойду один, но не успел открыть рот, как он закатил глаза и легко толкнул меня в портал.

– Не время еще один ритуал прощания устраивать. Они тебе, конечно, прекрасно удаются, но давай в другой раз. Раньше начнём, раньше закончим. – В окружившей меня темноте слова пегаса словно видели в воздухе. – Иди уже, некромантское несчастье.

В спину опять подтолкнули, и я шагнул в темноту. Сначала было совсем ничего не видно, а потом не то чтобы свет разгорелся, а как будто черный цвет заменили на серый. Прояснилось. Только не так, как когда светит солнце, а словно у всего вокруг тусклое свечение появилось, а мир вокруг стал сумрачным и почти одноцветным.

Под ногами лежал снег, но звук шагов появлялся не сразу, а с запозданием. От этого казалось, что нас кто-то преследует. Хотя, кто поручится, что это было не так?

Черныш уверенно вел вперёд, но само движение было здесь каким-то странный. Иногда я ловил себя на мысли, что это не мы идём, а всё медленно движется в нашу сторону. Тени двоились, троились, множились ещё больше, менялись формы, делая из того, что недавно казалось деревом, скалу, а поляну превращая в озеро. Стабильный вид тут имели только я, пегас и Черныш. Хотя за него я не мог поручиться – кажется комочек мрака успел подрасти.

Чтобы отвлечься от ряби полумира, я решил выяснить у Благороднейшего один давно мучающий меня вопрос.

– Так что там за постыдный долг? Не представляю, как отец мог тебя заставить… Я, конечно, обещал не спрашивать, но это было, можно сказать, в другой жизни.

Пегас шумно выдохнул и как будто смутился. Даже пошёл быстрее, обогнав меня на тропинке. И тут меня посетила догадка.

– Погоди, ты же не мёртвый?

Благороднейший резко обернулся и с изумлением посмотрел на меня?

– Что? Почему это я мёртвый?

– Ну, призвал некромант, ты сейчас в полумире… Ты, конечно, внепространственное существо, но почему бы тебе не быть мёртвым?

– Ну нет уж! Достаточно того, что ты помер! Я в этом развеселом мероприятии участвовать отказываюсь!

– Тогда что?..

– Долг! Карточный долг! Я крайне позорно проиграл твоему отцу, имея более сильную карту!

– Карты?

– Покер! – горестно вздохнул пегас. – Моя слабость.

– Я думал отец только в шахматы играет… – Как-то не вязался образ отца со шлёпанием карт по засаленному сукну стола.

– По-твоему, он должен был учить детей азартным играм? – Благороднейший неодобрительно покачал головой. – Да, Гаспар блефует, как Первородный мрак. Хотя ты и сам мог оценить масштабы и замах – всё-таки целую страну перетащил в потусторонний мир, чтобы ты не заметил, что умер. Никто в стране, кстати, тоже не заметил перемещения. Думают, что просто закрыли границы и всё. Гений! Он гений! А мне не так часто идет хорошая карта, как хотелось бы… – И пегас горестно затряс гривой. – Имея сет, я проиграл старшей карте. В общем, карточный долг надо отдавать, вот и хожу за тобой, как привязанный. Хотя, конечно, магическая привязка тоже имеется.

Мы снова пошли молча, и только звук шагов с небольшим запозданием нас догонял. В глазах опять начало двоиться и троится, камни превращались в пни, валяющаяся на тропе ветка оказывалась глубокой узкой расщелиной. А я все думал, почему же отец, сделавший столько для своего спасения, практически сам толкнул меня на самоубийственный путь. Что-то здесь было не так. А ещё здесь были ворлоки.