Отбор на вылет, или Некромант неудачи (СИ) - Ильинская Екатерина

Ни Дрейн, ни Глейн не отвечали, зато очень внимательно на меня смотрели и этим бесили ещё больше.

– Ну?

– Видишь ли… Тут такое дело… – замялся Глейн.

– Да хватит уже! Просто скажите, где он лежит, и как туда добраться! – Выслушивать ещё одно пространное рассуждение о том, что я умер, не хватало никакого терпения.

– Он у Праматери Тьмы. Как туда добраться, я не знаю, но говорят, что путь начинается на границе Изрии и Сумрачного леса. У правителей этих стран должны быть карты. – Дрейн, наконец, сказал то, что надо. Я кивнул и молча вышел из лаборатории, только на полпути к выходу заметив, что продолжаю сжимать в руке Черныша. – Тебя отнести обратно?

Комочек мрака протестующе запищал, а я порадовался, что не придётся возвращаться. Видеть братьев было выше моих сил, а уж выслушивать тем более. Факт своей возможной мёртвости я старался игнорировать. Всё-таки я ощущал себя совершенно обычным живым человеком и не представлял, что может убедить меня в обратном.

– Растишь их, воспитываешь, уму-разуму учишь… – послышался голос отца из-за приоткрытой двери столовой, мимо которой я проходил. – А они… Эх. Один рассказывает то, о чём запретили, другой делает, что его не просят, а третий вообще умер! А мне потом это разгребай!

Послышался звон, словно на пол упала ложка или вилка.

– Один ты меня понимаешь, Полосатик.

Кот замурлыкал так громко, что даже в коридоре было слышно.

– Знаешь, как тяжело… Вот, вроде, я всё могу… Целую страну в магическую аномалию превратить и отправить в полумир могу, а вернуть Вейна к жизни не могу… А он что? А ему всё равно! Он даже не заметил! Только про свою принцессу и думает. Должен был забыть за три года, а нет! И плевать ему, что он в нормальном мире быстро распадётся на тьму и туман. И не запретишь! В прошлый раз, когда запретили, чуть об стену не убился...

Отец замолчал, зато стало слышно, как Полосатик топчется и цепляет когтями ткань. Кажется, многострадальной отцовской мантии сегодня придёт конец.

– Хороший ты котик, а главное живой…

Грусть в голосе отца осела в моей груди, что-то сдавило сердце, и я, не выдержав, толкнул дверь и зашёл в помещение.

Великий некромант Верлингарда гладил котика и вытирал ладонью скупую слезу. Корона лежала на полу под столом – видимо, это она упала, а не столовые приборы, как мне показалось.

Я поднял её и подал отцу, но тот полностью проигнорировал этот жест и даже не посмотрел в мою сторону.

– Пап… – Я вдруг почувствовал себя, как в детстве, когда совершал какой-то большой промах и расстраивал отца. Он вот также молча сидел в кресле, никак не реагируя на мои слова или действия. Тогда казалось, это потому, что он злится, а сейчас стало понятно, что он просто ищет причины моих неудач в себе. И совершенно также как в детстве я зачем-то сказал. – Я ж не специально.

Отец тяжело вздохнул.

– Вы все не специально… Хотя нет. Это ты и Глейн делаете не специально и по глупости, а Дрейн вполне обдуманно осуществляет свои дурацкие выходки. Но, знаешь, от этого не легче! И платить за ваши ошибки приходится мне.

– Кстати, о дурацких выходках… Я хочу отдать артефакт обратно королю Эльдору.

– Ну, отдай, – подозрительно легко согласился отец и бросил быстрый взгляд на Черныша.

– И даже возражать не будешь?

– Да тебе возразишь, пожалуй. Как говорит Эльдор, ты упрямый, как однорогий сарл. К тому же ты всё-таки заработал право голоса, и я уже не могу запереть тебя в комнате или в академии, чтобы ты сам себе ещё больше не навредил.

– Что тогда всё-таки произошло?

Я сел в соседнее кресло, а Черныш спустился с моего плеча на ладонь и растёкся там невесомой вибрирующей лужицей. Кажется, он пытался изобразить котика, а может, просто трясся от страха, но бояться стоило не ему, а мне.

– Ну, а что могло произойти? Ворлок забрал всю твою силу, и ты умер почти сразу, как мы перешли в Верлингард.

– Может, всё-таки не…

– Ну, ты ещё высшему некроманту расскажи, умер ты или нет! – раздражённо сказал отец, а я решил не возражать. Ну, умер и умер, что это собственно меняет? Я же живу.

– Есть такая граница, из-за которой даже я не могу никого вытащить. И тогда я призвал Праматерь Тьму.

– И отдал ей артефакт? Зачем?

– Знаешь ли, когда призываешь высшую сущность и просишь о помощи, то как-то уже не до торгов и вопросов. Тебе говорят, отдай то-то, и ты отдаёшь. И получаешь то, что просил. Или что-то похожее на то, что просил.

– То есть я живой?

– Пока в Верлингарде, да. А там, – отец неопределённо мотнул головой, но было ясно, что он говорит про Изрию, – действуют другие законы. Там ты довольно быстро окончательно развеешься. Примерно на неделю пребывания среди живых в год хватает сил ворлоков, если верить исследованиям Дрейна.

Стало холодно, словно я стоял во дворе Янкиного замка, а не сидел в тёплой столовой в Верлинграде. Получается в Изрии я жить не смогу, а Янка не сможет приехать сюда. «Каждый должен знать, что его место – либо в жизни, либо в смерти, но не там и там одновременно». И исключение сделано только для некромантов. Живых некромантов.

– И зачем было пытаться спасти меня, если шанс, что получится, был таким низким?

– Были б у тебя дети, ты бы не спрашивал, – коротко ответил отец. – Ну, а что вышло, то вышло, мне не о чем жалеть. Это в любом случае был шанс для тебя прожить долгую жизнь, и ни о чём так и не догадаться. Но теперь-то уж что? Делай что хочешь…

И отец отвернулся, показывая, что разговор закончен.

Я встал, посадил Черныша в карман, а потом кое-что вспомнил.

– Ты сам говорил, что самая сложная работа некроманта не с мёртвыми, а с живыми. Что это они насильно удерживают в памяти образы погибших. А ты значит, пошёл дальше и решил удержать меня не только в памяти?

– Говорил. Но это не значит, что своим советам легко следовать, – буркнул отец. – Иди уже, – ответил он мне, снова украдкой вытер щёку и добавил то, что часто говорил в детстве. Но тогда это казалось шуткой, а сейчас приобрело совсем иной смысл. – Умрёшь – домой не возвращайся.

Я не нашелся, что на это ответить.

Вейн Верлинг

Благорднейший кивнул и без споров выполнил всё, о чём я его просил. Кажется, он тоже был в шоке от новостей – другой причины такой покладистости я найти не мог.

Оказались мы в тёмном, но просторном помещении, за стеной которого кто-то разговаривал на повышенных тонах и даже иногда кричал. Стоило прислушаться, как звуки сложились во вполне понятные фразы.

– Ворлоки уже даже в замке! Не собираюсь я ждать несколько недель. Ровно в день рождения пойдёшь замуж и уедешь подальше! – Это точно был король Эльдор и говорил он с Янкой.

– Но Остролист сказал, что мне ничего не угрожает! – От Янкиного голоса на душе стало тяжко. Она была и рядом, и далеко.

– И ты что ему веришь? Ты вообще второго ворлока в женихи выбрала!

– Это не ворлок!

– А кто же? Король Великого леса ясно написал, что эльфы к нам не приезжали!

– Это… – Я так ясно представил, как Янка закрывает рот и поджимает губы, словно сам там стоял. Но сказать, что вторым эльфом был я, она не могла.

– Упрямься, не упрямься, а через два дня выйдешь замуж за Кёртиса и уедешь в Сумрачный лес. Заклинание не переупрямишь!

– Ваше величество, – вступил третий голос, который я не узнал, – но её высочество права, второй эльф, может быть, и не эльф, но если он ворлок, то почему не превратился? И запах у них хоть и был похож, но отличался. Поверьте оборотню. – Тут стало понятно, что третий в соседнем помещении как раз тот, кто мне нужен.

Точно! Запах. Я обернулся к пегасу и показал, что надо помахать крыльями. Благороднейший недоумённо вытаращил глаза, но после моего подтверждающего кивка, всё-таки сделал.

Король Эльдор и Янка продолжали спорить, а вот Кёртис резко замолчал и через секунду спросил.

– А что у вас за той дверью?

– Малый зал для заседаний, – ответил Эльдор. – Зачем тебе?