Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы (СИ) - Милеш Лидия

К слову о последних, горожан этим утром собралось неожиданно много.

К белым ступеням шли вальяжные дамы в длинных пышных платьях с затянутыми до упора корсетами. Вместе с ними по ступеням поднимались горделивые мужчины разнообразной внешности, но в однообразно черных одеждах. Были и люди попроще, женщины в совершенно обычных платьях, мужчины в простых брюках и рубахах, но эта одежда была явно лучшей в их гардеробе. У ступеней появились небольшие палатки со сладостями и сувенирами, а пронырливые мальчишки сновали туда-сюда, выкрикивая последние новости. И глядя на это, можно было с уверенностью сказать, почти весь город собрался посмотреть интереснейшее представление. Благо, хоть билеты не продавали.

— Колдун проводил темные ритуалы в Басторском лесу! — прокричал рядом с Лив мальчик лет семи. — Последние новости! Покупайте последние новости! Эксклюзивное интервью с госпожой, ставшей жертвой колдуна! Последние новости!

— А ну дай сюда, — грозно прорычала Лив, выхватывая у мальчишки газету.

— Хотите узнать все о колдуне? Платите три лара, госпожа, — ехидно заметил мальчонка, не выпуская газету из рук. — Всего каких-то три лара, госпожа, и вы узнаете все об этом страшном изверге и прелюбордейве.

— Да чтоб тебя. Ты хоть слова правильно говорить научись, — вырвалось у Лив и она быстро обменяла газету на три мелких монеты из кошелька.

“КРОВАВЫЕ РИТУАЛЫ В БАСТОРСКОМ ЛЕСУ” — красовалась витиеватая надпись на первой полосе. А дальше шла длинная статья о колдовстве, порче имущества, использовании магических артефактов и поднимании мертвых из их могил. В совершеннейшем ужасе Лив поняла, что все это написано о ее единственном и любимом брате. А финалом душещипательной истории стал рассказ добропорядочной леди, которую приворожили и заставили уйти от мужа к какому-то заезжему на пару дней менестрелю. Вся в слезах она рассказывала, что ни что иное, как колдовство одурманило ее голову. Сама бы она никогда в жизни не стала делать канат из любимых простыней и сбегать от любимого мужа через любимое окно к какому-то бродячему музыканту. Тот еще и уехал из города на следующий день даже не попрощавшись.

— Кхм, а ведь быстренько они историю состряпали, — раздался за спиной голос. — Молодцы, ничего не скажешь.

Лив обернулась. Перед ней стоял невысокого роста мужчина преклонных лет. Его лицо было полностью покрыто морщинами, трясущейся рукой он опирался на трость, а другой поправлял прохудившуюся бордовую мантию.

— Фесставир Оливер третий, — представился он. — Я — защитник вашего брата.

— Как вы меня узнали? — с недоверием спросила Лив.

— Ваш не самый… — он сглотнул, подбирая нужное слово, — деликатный фамильяр во всех подробностях описал мне ваш внешний вид. И поверьте, юная леди, — добавил он, бегло оглядев Лив с головы до ног, — я в защите уже шестьдесят лет, я всегда узнаю семью моего клиента. Будь это мать, жена или любовница. Ну или как в вашем случае, сестра. Глаз зоркий, все подмечает.

— А Валерот…

— Он будет позже, — сразу понял Фесс. — Когда все это закончится. Не хватало еще чтобы рядом с местом, где судят колдуна, обнаружили сильного фамильяра. Нет, нам такие осложнения точно ни к чему. А теперь идемте внутрь, милая, идемте. Только у меня сразу для вас есть одно предупреждение: выберите в зале место как можно дальше, чтобы никто даже заподозрить не мог, что вы с тем молодым человеком одна семья. И еще. В любом случае, чем бы все не закончилось, молчите. Ради всех богов и вашей почтенной бабушки, молчите и не подавайте виду, что вы знакомы.

***

Внутри здание суда казалось намного больше. Лив неожиданно подумала, что раньше у людей не было никаких интересных занятий, раз они отгрохали себе самое большое здание в городе только для совместного наблюдения за судом над преступниками. И старинные картины на стенах убеждали ее в этой мысли все больше и больше: они были связаны до банальности одинаковым и совершенно незамысловатым сюжетом, в котором вершился суд над старой ведьмой и ее торжественное сжигание на костре. При этом костер разжигали прямо у ступеней суда.

“Неудивительно, что бабушка терпеть не могла города”, — подумала Лив и шагнула к широкой лестнице.

Толпа внутри шумела. Люди обсуждали последние сплетни. В обрывках фраз можно было с легкостью уловить целые предложения из статьи в утренней газете. Кто-то припомнил скандал с менестрелем и той почтенной леди. Другой упомянул, что женщина была какой-то аристократкой. На этом мнения разделились, но все точно сходились в одном: они хотели как можно быстрее посмотреть на того невероятного колдуна, заварившего всю эту кашу.

В зал Лив вошла одной из последних. Огромное помещение уходило вниз лестницей широких рядов, где уже удобно сидели зрители. Высокие окна идеально освещали весь зал, но довольно необычно поднимались прямо к своду. Лив подумала, что так делают в оранжереях, но не в судебных залах. Зато с потолка на всех собравшихся смотрели портреты королей и главных инквизиторов, заставляя содрогаться. А вот это, по ее мнению, уже больше соответствовало действительности.

Шепот возмущения прошел в толпе и Лив обратила все свое внимание вниз.

Из боковой двери вывели Альда. Похудевшего, вымотанного, уставшего, не спавшего несколько дней. Не отводя взгляда от брата, она со злостью сжала деревянное ограждение, едва не сломав его (будь то немного тоньше, вмиг бы треснуло, словно тростинка).

Нет, она вытащит брата из этого места! Обязательно вытащит, во что бы то ни стало!

Двое стражников провели подсудимого к скамье. Быстрым шагом к нему подошел защитник и ободряюще похлопал по плечу, но Альд даже не взглянул в его сторону. В этот же момент из двери напротив вышел высокий мужчина в мантии черного цвета, и при виде его толпа одобрительно загудела.

Обвинитель, правильно поняла Лив.

— Заседание суда объявляется открытым, — громко сообщила худенькая девушка, сидевшая за небольшим столом рядом с пустой трибуной.

Двери зала с грохотом закрылись. Теперь кроме судей, обвинителя и защитника никто не мог ни войти, ни выйти.

— Достопочтенные старшие судьи по делам колдовства и ведьмовства, — объявила секретарь.

Из боковой двери появились трое старых судей в белых мантиях и в идеально белых напудренных париках. Они еле шли, словно вот-вот свалятся на пол и рассыплются в прах, но упорно двигались к своему законному месту. Лениво они забрались по трем небольшим ступенькам на подиум и также лениво заняли свободные стулья за длинным столом.

— Давайте начинать уже, — скучающим голосом сказал судья в центре. — Как-то много у нас в последнее время колдунов развелось. Из других стран посылают, что ли? Куда инквизиция вообще смотрит? Вы, молодой человек, отсюда родом?

Альд поднял голову и хотел было ответить, но защитник быстро надавил на его худое плечо.

— Молчи, — шепотом произнес он. — Отсюда-отсюда, ваша честь, деревня тут недалеко будет. Всего в паре часов езды от нас. У меня и характеристики все есть. Вот, посмотрите, — он передал через секретаря три папки и судьи с интересом принялись изучать страницы. — Парень усердно работает у мясника. Уже несколько лет трудится от рассвета до заката не покладая рук. Стал бы такое колдун делать?

— Достопочтенные судьи, — перебил его речь обвинитель.

Судьи оторвались от изучения бумаг и с интересом посмотрели в его сторону. Толпа в зале сделала то же самое.

— Это какой-то балаган. Мой коллега специально пытается всех запутать. Вас всех, — он обратился к зрителям. — Он пытается убедить вас, что колдуны и ведьмы не могут работать, что они где-то там, далеко в лесу, прыгают голыми на своем шабаше. Но нет! — прикрикнул он. — Нет! Они среди нас. Они могут оказаться вашими соседями, вашими коллегами, даже вашими женами или мужьями. Именно поэтому в Следственном Управлении работают только самые смелые люди с холодной головой. Они не обманываются…

Защитник устало скривился.

— Достопочтенные судьи, — обратился он значительно тише и спокойнее своего оппонента. — Давайте только не будем сейчас петь дифирамбы нашей инквизиции. Если мой дорогой коллега решил продолжать в таком духе, то пусть молодые послушают, а нам бы тогда на обед сходить.