– Благодарю, но у меня есть, – хотела продемонстрировать ей, но, сунув руку в свою тканевую сумочку, случайно коснулась шарика и ойкнула от небольшого разряда, похожего на электрический. Тут же улыбнулась женщинам: – Кажется, потеряла.
Завязав тесёмку, приняла флакон тёти и приготовилась слушать. Женщина переглянулась с дочерью и мягко сообщила:
– Какое-то время тебе придётся пожить с нами, милая. Твой отец опасается, что дома ты подвергнешься давлению со стороны знакомых, которые потянутся в гости к Лавлейсам, чтобы выразить сочувствие.
«Ага, – ухмыльнулась про себя. – Позлорадствовать здесь, видимо, обожают!»
Терса потянулась ко мне и пожала руку:
– Ты очень расстроилась?
Я активно помотала головой. Да я счастлива! Родители девушки сразу бы заметили, что дочь ведёт себя иначе. Взгляд, жесты, любимые слова, – мне не повторить ничего из этого. Поэтому решение отца Эстэши обрадовало и вселило надежду, что я сумею удержаться в этом мире и подарить сестре заслуженное счастье.
– Благодарю, что согласились приютить меня, – вежливо улыбнулась тёте. – Я понимаю, что это необходимо. Надеюсь, я вас не сильно стесню.
– Кстати, об этом, – тут же заговорила женщина и мгновенно преобразилась из любящей тётушки в деловую леди. – Как ты знаешь, мы бедны. Твой отец должен выделить тебе годовое содержание не меньше пятидесяти золотых! А до тех пор, ты будешь помогать по дому наравне с моей дочерью.
Выпалив это, она посмотрела с вызовом, а её дочь едва заметно потянула мать за рукав и, виновато покосившись на меня, шепнула:
– Это же могло подождать…
– Нет, – осадила та. – Мы с тобой едим, как птички. А Эстэша…
– Мама! – не выдержала Терса и сильно покраснела.
– Не волнуйтесь, – вмешалась я. – Я не собираюсь сидеть сложа руки и рыдать над разбитым корытом. Конечно, я возьму на себя обязанности, которые мне по силам.
Тётя тут же расслабилась, а её дочь вдруг заинтересовалась:
– А зачем рыдать над разбитым корытом? Это какой-то ритуал?
Я прикусила язык, обещая себе впредь следить за всем, что говорю. Но девушка выжидательно смотрела на меня, поэтому пожала плечами и неопределённо улыбнулась:
– Слышала, это помогает скорее оправиться от горя.
– Тогда я прикажу слугам найти такое, – чинно кивнула тётя. – Но рыдать ты будешь в свободное от обязанностей время.
– Договорились, – сдерживая смех, согласилась я.
Кажется, в этом мире очень серьёзно относятся к ритуалам.
Экипаж тряхнуло так, что Терсу подкинуло и швырнуло на меня.
– Пресветлая Сельвия! – воскликнула тётя и, когда экипаж замер, бросилась к нам: – Вы не ушиблись?
– Нет, – пискнула девушка и виновато глянула на меня. – А ты?
– Иногда очень удобно быть полненькой, – подмигнула ей. – Это спасло нас обеих.
– Я буду отдавать тебе половину своей порции, – на эмоциях пообещала Терса.
Тётя поджала губы и помогла дочери подняться, а потом распахнула дверцу остановившегося экипажа и рявкнула:
– Сард, ты мешки с картошкой везёшь?!
– Простите, госпожа! Колесо попало в яму, и сломалась ось. Боюсь, дальше вам придётся идти пешком.
– А я боюсь, что в этом месяце придётся урезать тебе жалованье! – злилась женщина.
Дочь попыталась её урезонить:
– Мам, Сард не виноват, сама знаешь, какой сильный вчера был дождь. Дорогу размыло!
– Анадэль радовалась, что это хорошая примета, – собирая разлетевшиеся вещички в сумочку, ворчала тётя. – И что в итоге?
– Выходи, – шепнула мне девушка.
– Барышня, обопритесь на меня, – предложил худенький мужчина лет тридцати.
К чести, он ничем не выдал напряжения, хотя по испарине, выступившей на лбу, было видно, что возница не часто помогает полненьким дамам. А тётя Эстэши продолжала бубнить себе под нос:
– Генерал отбыл восвояси, и кузина вдруг вспомнила о родственниках, которых раньше даже на званые обеды не приглашала. А мне теперь кормить десять голодных ртов вместо девяти…
Дальше я уже не слышала, потому что, выбравшись из экипажа, на миг забыла, как дышать при виде огромного ярко-фиолетового поля. Хватая ртом ароматный воздух, с замиранием сердца смотрела, как ветерок гоняет волны по лавандовому морю, простирающемуся, казалось, до самого горизонта.
Глава 6
Когда мы дошли до двухэтажного каменного домика в староанглийском стиле, я была готова упасть в обморок. Да, поначалу наслаждалась свежестью воздуха, солнечными лучами и невероятно-приятным ароматом лаванды, но с каждым шагом счастье моё потихоньку сдувалось.
Как бы ни радовалась тому, что снова могу передвигаться на своих двоих, ходить полной Эстэше было непросто. Было жарко, и пышная красавица обливалась потом в дорогом, но чересчур плотном платье. Оно тянуло меня к земле так, будто медленно наливалось свинцом!
О корсете и говорить нечего. Эту штуку затянули так, словно желали Эстэше медленной и мучительной смерти от удушья! Бёдра тёрлись друг о друга, и идти становилось ещё сложнее, поэтому к моменту, когда мы приблизились к крыльцу, я тяжело уселась на ступеньку.
– Тебе нехорошо, дорогая? – осуждающе прищурившись, проскрипела тётушка.
Судя по взгляду, которым она меня наградила, так барышни из знатных семей точно не поступают. Сразу падают в обморок! Но если лишусь чувств, две субтильного вида женщины не сумеют втащить меня в дом, даже если к ним присоединится возница. Впрочем, сухонький мужичок всё равно остался там, где сломалась повозка. Так что лежать мне на земле, пока сама не очухаюсь. Перспектива так себе!
– Всё замечательно, – едва дыша, просипела я и кивнула на фиолетовое море цветов. – Если позволите, я немного полюбуюсь пейзажем.
В тени крыльца было прохладно, и дурнота постепенно отступала, но пока я не ощущала уверенности, что смогу подняться. Поэтому добавила с чувством:
– Так красиво!
Кажется, тётушку моё объяснение вполне удовлетворило. Во всяком случае она не читала нотаций и не требовала немедленно прекратить вести себя, как служанка. Терса покосилась на меня с завистью, но не посмела присесть рядом. Лишь оживлённо произнесла:
– Ах, да! Ты же давно не навещала нас из-за подготовки к свадьбе. Дедушка привёз семена этих цветов из самого Мирталиса...
– Проклятые сорняки! – зло перебила тётя и с ненавистью посмотрела на поле. – Кроме красоты никакого прока. Отец лишь горсть в землю бросил, а за год эта пахучая дрянь расползлась по всему поместью!
– Зато теперь здесь хоть что-то растёт, – с опаской поглядывая на мать, кисло скривилась Терса. – Это же чудо! Разве ты не рада, что наше поместью больше не называют «Голым»?
– Рада?! – нервно хохотнула тётушка. – Теперь его зовут «Бесплодным»! Я умоляла отца привезти удобрение, которое спасёт нас от неурожая, а он потратил пятьсот золотых на семена растения, которое не даёт никакого урожая. Я даже не помню, как этот сорняк называется!
Сурово поджав губы, она приподняла подол и, стуча каблучками, поднялась на крыльцо.
– Лаванда, – наслаждаясь ароматом, прошептала я. – Моё любимое растение.
– Ты путаешь, – Терса отрицательно покачала головой. – Это иккензор! Слышала, в Мирталисе ни одна модница не выйдет из дома, не украсив платье маленьким ароматным букетиком из этих цветов. Но они очень дорогие, потому что привозят издалека. Потому дедушка, поверив, что цветы хорошо растут на голой земле, и купил семена. Хотел обогатиться, продавая модные букеты в Гилдиаре.
Она подняла взгляд на одно из окон, где был плотно задёрнуты шторы, и тяжело вздохнула:
– Вот только здесь не принято украшать себя живыми цветами. Дедушка вставлял букетик в петличку, пытаясь соответствовать столичной моде, но соседи его высмеивали! Даже если бы согласились, кто станет покупать цветы, которые можно сорвать бесплатно? Видишь, как разрослись иккензоры? План обогащение дедушки провалился, поэтому мама в ярости. Они не разговаривают уже несколько месяцев.
