Эльф: инструкция по применению (СИ) - Айдарова Анна

— Слушай, ну, извини, правда.

Настырный эльф никак не отставал. Ему-то что, наелся, можно теперь и вполне бодро двигаться к городу… Интересно, а в город ему зачем? Хотя, нет, вообще не интересно. Пусть идет куда хочет, лишь бы от нее отстал.

— И вообще, голодать полезно. Тебе тем более. Смотри на все позитивно — похудеешь, сразу парня себе найдешь. Наверняка ведь пока…

Орчиха в ответ взглянула так, что он тут же прикусил язык. И правда, лишнего сболтнул. Пойми поди этих девчонок. В их поселении вот все, например, только и носились: похудеть да похудеть. Совсем сдвинулись на лебединых шейках да тонюсеньких талиях. И среди людских девушек тоже такое бытовало. Чтоб орчихи о себе не пеклись? Хотя их вроде вообще по пальцам перечесть можно — парней хоть отбавляй, а девчонок, говорят, совсем мало — все на вес золота. Интересно, а этой тогда что в боевом отряде понадобилось? За женихом отправилась? Или за мужем? Но припомнить, чтобы кто-то как-то по особому именно этого воина в отряде выделял или защищал, так и не смог. И выкинул эти мысли из головы.

Деревушку они прошли. Теперь вдоль дороги тянулись поля, которые перемежались перелесками. А судя по количеству обгоняющих путников крестьянских телег, город был уже совсем недалеко.

Даже с внешней стороны городской стены были слышны звуки праздника — ярмарка вовсю торговала, кипела, кричала, пела и зазывала в толпу зевак, покупателей и воришек.

Пропустив подводы купца, эльф рассчитывал следом без проблем миновать стражника. Расчет в который раз не оправдался. Замучившись досматривать обозы, стражник не просто внимания не потерял, а скорее еще больше озверел. И на пришельцев, пеших, в грязных лохмотьях, смотрел как бык на давно раздражающего пастуха.

— Не велено пускать без товара, — заявил он, перекрывая путь вознамерившемуся было войти в город эльфу.

— Без товара, говоришь? А разве ярмарка — только для продавцов? — удивился эльф. — Покупатели уже ни к чему? Или ты лично отговариваешь торговцев зарабатывать?

Стражник нахмурился и взглянул на Эреля с подозрением.

— Покупатели — в таких лохмотьях? С болот? Ну, за таких покупателей мне спасибо не скажут. И не с орчьими бабами под руку.

— Мы много прошли. И голодны, скажу прямо. Как раз такие клиенты, какие нужно. А ты, добрый стражник, очень обяжешь, если подскажешь, где в этом городе лучшее пиво. И я не я буду, если не оставлю там кружечку для тебя. Ну? За воротами торг, жизнь, вино. С этой — ты и пыль. Неужели выберешь пыль?

— Не велено, — жестко прервал его стражник. — Мне плевать, что вы там ели. Приказ: чужих без разрешения не пускать. Особенно тех, кто выглядит как разбойники.

Эрель повернулся к своей спутнице:

— А я говорил ведь тебе, давай верхом поедем. Нет, заладила: прогулка, приключения… Вот тебе и приключения: и с дороги сбились, и в болото завернули, и в лесу переночевали. Теперь вот за разбойников приняли…И меня вообще это не удивляет! Милейший! — обратился он к стражнику. — Ну какой из меня разбойник. Обижаешь! Я — разведчик высокого ранга, — и заговорчески подмигнул стражнику, шепнув: — Государственное поручение. Тайное, понимаешь?

— У тебя есть грамота? — прищурившись спросил стражник.

— Конечно, нет. Какой же я тогда разведчик? Настоящие шпионы с бумагами не ходят, у них всё… — Эрель неопределенно махнул рукой, что при желании можно было принять и а тайный знак, и за попытку отогнать муху надоедливу ю — вот тут.

— Шпионов тем более пускать не велено.

— Но тогда тебя повесят, — доверительно сообщил эльф. — Подумают, что ты раскрыл и погубил тайную операцию. И кстати — ты же знаешь, кто я?

— Нет… И знать не хочу.

— И правильно. Значит, всё идёт по плану. Ты — человек дальновидный. Осталось сделать последний правильный шаг: пропустить нас внутрь.

Стражник соображал с минуту.

— И эту? — кивнул он на молчащую и сосредоточенно смотрящую себе под ноги орчиху.

— Ах, она? Найдёныш. Я… спас её. Из болота. Почти не говорит, зато моет посуду, как богиня. Местная. Мирная. Ни клана, ни оружия. Ни языка. Нет, ну если хочешь — могу ее тут оставить, — добавил он. — Только потом не возвращай — испачкается, кто отмоет?

Стражник подозрительно и недоуменно посмотрел на эльфа.

— Если увижу хоть намёк на драку — сразу на вас укажу. Понял? Оружие оставь и проходите.

— Какое у меня оружие! Сказал же тебе — миссия! Дорогая, — обратился он к орчихе — у тебя оружие есть?

Девушка отрицательно помотала головой, так и не взглянув на стражника.

— Вот видишь!

— До заката. Потом чтоб вон выметались. Ярмарка до заката.

Эрель широко улыбнулся:

— Да ты настоящий знаток дипломатии. Уже вижу тебя в Совете, — и с пафосом поклонился: — Благодарю от имени моих будущих потомков.

Половина дела была сделана — город сдался на милость победителя.

Глава 4

Мир за городскими стенами

Ярмарка гудела, словно растревоженный улей. То и дело сквозь разноцветную толпу торговцев и покупателей пытались пробраться повозки, упряжки. Во всеобщей толкотне сновали слуги с тюками на спине, дети, волочащие корзины, больше их самих. По булыжникам гремели подковы, а воздух был густ от пыли, растекающегося запаха самых разнообразных лакомств, пролитого пива и пота. Запахи смешивались и образовывал тот самый, неповторимый, учуять который можно только на городской ярмарке.

Огромная в будние дни площадь перед ратушей превратилась в пестрое месиво — полотнища, украшающие шатры приезжих торговцев хлопали на ветру, словно разноцветные паруса. Торговцы выкрикивали названия своих товаров, перебивая друг друга. Со всех сторон только и слышалось:

— Медовуха! Кому медовухи? Слаще, чем поцелуй трактирщицы!

— Шёлк с Востока, настоящий, самой тонкой выделки! Шёлк с самого Востока!

— Кто на драчливого петуха ставит? Побьёт любого!

В центре площади соорудили помост, и шут, вымазанный разноцветными красками, изображал обжору-графа, рядом девчонка на ходулях жонглировала глиняными мисками, а чуть поодаль — еще одна танцевала под скрипучие звуки старинной шарманки. Зазывалы приглашали узнать свое будущее у стены, под навесом, где старая ведьма гадала прохожим на обгоревших костях, раскидывала карты и заговаривала амулеты на вечную любовь.

С самого края торга пахло жареным мясом. У жаровен толпились горожане, желающие отведать мяса на вертелах в пряных заморских травах приготовленного. Рядом, сразу за жаровнями продавали орехи, пряники в форме замков и засахаренные яблоки, булки и пирожки самых разных форм, печеные и жареные, бублики и лепешки. У городской стены торговали лошадьми. Кричали, спорили, переругиваясь, хозяева, расхваливали живой товар, предлагали сбрую и седла седельники, кузнецы тут же вызывались подковать покупку.

Со всех сторон к ярмарке стягивались приезжие, певцы с лютнями, мальчишки, норовящие сцапать яблоко со стола. Повсюду сновали люди: горожане в цветных одеждах, крестьяне в холщовых рубахах, купцы в шерстяных плащах, наёмники с мечами на поясе, жулики, воры и нищие, мечтающие об одном — урвать хоть что-то. Всё вокруг кипело жизнью. Смех, ругань, хлопанье мешков, звяканье монет — всё сливалось в какофонию, которую не каждое ухо вынесет. А ярмарка — ярмарка кричала, пела, зазывала, была праздником, рынком, театром, и полем битвы — одновременно. И за всей этой толпой, за всей этой суетой и сутолокой лениво переговариваясь, наблюдали стражники.

Эльф как-то быстро растворился в шумной толпе, орчиха даже заметить не успела, где и когда. Ну и хорошо. Болтливый и наглый спутник уже порядком утомил ее. Она выбралась из толпы и свернула в проулок. Надо было подумать, как быть дальше.

Знай она про ярмарку — обошла бы стороной этот город. Сейчас тут работу искать дело почти безнадежное: в самый разгар торга, да еще и в таком виде. Она оглядела себя повнимательнее. И никакой радости не испытала. Одежда грязная, рваная, и мысли нет пойти куда-то предлагать себя в качестве прислуги или официантки. Но может, в трактир возьмут хоть посуду мыть? Если не в крупные таверны заходить, то на окраине может и сжалятся… Орчиха почему-то была уверена, что в прислуге в таких местах всегда недостаток.