Мой сосед - медведь (СИ) - Владимирова Анна

62

Приземлилась я удачно, как кошка… с тремя лапами. Четвертую, к сожалению, подвернула, потому что в ней был пистолет. Но страдать по этому поводу не было времени — рядом со мной что-то запыхтело, мучительно застонало и вдруг разразилось такой чёрной руганью, что у меня аж голова закружилась. Я попыталась подняться, но не тут-то было — за ногу держали крепко.

Обернувшись, я обнаружила, что на меня смотрела смутно знакомая женщина в испачканном розовом пуловере. Она всё ещё держала меня за ногу и силилась встать на четвереньки, но ей будто что-то мешало. Ее большие чёрные глаза были наполнены жгучей ненавистью, и я, наверное, упала, если бы продолжала стоять. Но мне вдруг от чего-то стало ее безумно жалко. Кожа на ее шее была поцарапана когтями, и воспаления кровоточили, а женщина продолжала терзать их второй рукой, пачкая и размазывая кровь. Когда она вдруг рванулась к пистолету в моей руке, я даже не дернулась. Просто уверенно шлепнула ее по запястью, и она одернула руку и рухнула на бок. По ее щекам катились слезы…

— Дай мне покончить с собой! — взвыла она гортанным голосом.

— Вот ещё, — невозмутимо покачала я головой. — Обойдешься. Это же ты мне снилась?

Она фыркнула и перекатилась на спину, устремив взгляд в небо.

— Снилась.… — повторила неприязненно. — Дура… Ничего тебе не снилось. Или ты рожать медведю тоже во сне собираешься?

Рожать медведю?

Но не успела я осознать сказанное, как звериный рев, всё ещё стоявший в округе, заглушили звуки сирены, и из-за угла корпуса показались машины с мигалками.

У медведей бой ещё был в разгаре, хотя, кажется, мой все же победил. Он держал врага за горло, не давая ему встать, а тот ворочал башкой и истошно ревел, от чего отчетливо позвякивали окна в уцелевших машинах.

Я дернула ногой, освобождаясь, и, отодвинувшись от женщины, села на бордюр. Сил почему-то резко не стало, зазнобило… Взгляд прикипел к пистолету в руке, и я все не могла поверить, что вообще взяла его в руки. А как умудрилась выстрелить?

Тем временем вокруг стремительно нарастала суматоха. Представители спецслужб уже окружили медведей, другие принялись оцеплять место. Меня с незнакомкой тоже не оставили без внимания. Сначала с земли подняли ее, надели наручники и увели, а потом взялись за меня.

— Вам нужна помощь? — Рядом со мной присел мужчина в медицинской форме.

— Не знаю, — поморщилась я. — У меня вот…

И я протянула ему пистолет.

— Положите рядом осторожно, — спокойно посоветовал мне врач и принялся светить в глаза. — Каталку сюда!

— Я в норме, — забеспокоилась я, — только руку подвернула…

— Наташа! — позвали меня, и знакомый мужчина опустился передо мной на одно колено.

— Гарик, здравствуйте, — хладнокровно поприветствовала я его.

— Вы пострадали?

— Нет. А где Раф?

— Сейчас подойдет, шмотку натягивает.

— С ним все в порядке?

В голове всё ещё не соединились явления «медведь» и «натягивает шмотку». Раф был где-то между ними.

— Она точно не пострадала? — и он перевел взгляд на врача.

— Немного зрачки расширены…

— Что это значит? — нетерпеливо потребовал он.

— Либо ударилась головой, либо последствия какого-то энергетического вмешательства, — недовольно ответил врач. — Вы спросили — я ответил.

— Заберите ее в больницу.

— Само собой, — раздраженно цедил врач.

— Со мной всё нормально! — повысила я голос.

— Наташа, в этом не помешает убедиться, — возразил Гарик.

— Мне нужен Раф, — упрямилась я.

И стоило только погромче это потребовать, как перед носом вдруг оказались босые ноги, и Раф опустился рядом со мной на корточки. Из одежды на нем были лишь ярко-оранжевые форменные брюки.

— Ты как? — заглянул он мне в глаза, обхватив лицо ладонями.

— Госпитализировать, — постановил врач.

— Я с ней, — повернулся Раф к Гарику и подхватил меня на руки. — Что случилось?

— Ничего, — настаивала я. — Я не билась головой. Только рукой. Со мной все в порядке!

— Расширены зрачки — нужно проверить на последствия после энергетического воздействия, — не слушал меня врач.

— Хорошо. — И Раф послушно понес меня в сторону скорой. — Но на ней не должно быть никакого воздействия. Некому было на нее тут воздействовать.

— Тогда будем разбираться в других причинах, — пожал плечами врач.

— Я беременна, — вставила я.

Никто сначала будто бы и не услышал. Но, когда я уже собралась повторить погромче, чтобы перекричать царящую вокруг суматоху, Раф взволновано заверил:

— Я знаю.

Он поднялся со мной в карету скорой помощи и усадил на каталку.

— Ну, может, врачу это нужно, — смущенно добавила я.

Наши взгляды встретились.

— Конечно, нужно, — рассеяно отозвался он, внимательно глядя на меня. — А нам нужно поговорить…

— Ты как? Я так испугалась….

— Нормально. Благодаря тебе, — слабо улыбнулся он, а я качнулась к нему и вцепилась в его плечи, чувствуя, что все напряжение последних часов прорвалось наружу:

— Я так испугалась, — сипела я.

— И ничего ты не испугалась, — шептал он, — ты спасла меня, Мышка…

— Мама! Мама! — донеслось до меня от улицы, и к дверям скорой подбежала Лена. Рядом с ней в сопровождении Гарика оказался и Дима. — Мама! Что с ней?

— Всё нормально! — дернулась было я из рук Рафа, но безнадежно. — Я позвоню вам!

— С мамой все будет в порядке, но провериться нужно. Она позвонит вам сразу, как все прояснится, — сообщил врач и скомандовал. — Поехали!

Двери скорой отсекли нас с Рафом от суеты, и наступила почти что тишина.

— Прилягте на кушетку, — обернулся ко мне врач и обратился к Рафу: — Вас осмотрели?

— Нормально все со мной, — отмахнулся он, помогая мне улечься.

— У вас была рваная рана на горле и большая кровопотеря.

— Может, мне с ним лучше поменяться местами? — засуетилась я.

— Не переживайте, у нас на всех вас найдется место.

Через минуту мы с Рафом лежали на соседних кушетках, держась за руки.

63

Наташу принялись обследовать со всей тщательностью, да и вокруг меня разве что не плясали польку. Смурной тип на скорой сменился самим главой отделения, а смотровая — на отдельную vip-палату. Ещё в скорой я объяснил врачу, что Наташа не адаптирована. По этому поводу глава отделения попытался начать со мной неуклюжий разговор, стараясь найти золотую середину между уголовной ответственностью и пожеланиями моего руководства, которое приказало лебезить передо мной изо всех сил. Спасибо ему на этом, конечно. Руководству. А главе отделения договорить не дали. Потому что в моей палате распахнулись двери, и внутрь влетела мама.

— Раф! — воскликнула она, быстро пересекая помещение.

Но я успел полюбоваться — деловой костюм, белый халат и длинные рыжие волосы, развивающиеся волнами. Но на этом сюрпризы не кончились. За ней порог палаты переступил отец.

И меня затопило иррациональным теплом. Будто тонны груза оплавились и стекли по телу восковыми струями, оставляя лишь чувство уюта и спокойствия. Я обнял маму и поприветствовал отцу, но ему этого не хватило. Дождавшись, когда мама справится с чувствами, он в свою очередь тоже заключил меня в свои объятья.

— Катерина, можно вас? — деликатно обратился глава отделения к маме.

Пока они беседовали, мы остались с отцом наедине.

— Что случилось? — встревожено поинтересовался он. — Дело ведь закрыли. Ты вчера сам сказал…

— Меня выследили, — ответил я, чувствуя себя крайне неловко. Мне предстоит о многом поговорить с отцом. Но сейчас хотелось одного. — Пап, мне жаль, что я причинил тебе столько боли…

Он посмотрел на меня внимательно, и во взгляде явно читалось изумление. Но потом черты его лица расслабились:

— Повзрослел, — констатировал он, мягко улыбнувшись.

— Очень хочется так думать, да, — усмехнулся я.

— Принято, — кивнул он.