Дом стоял на месте. Но он был… другим. Тусклым. Серым. За те несколько дней, что нас не было, серая хворь расползлась. Она, как проказа, покрывала землю. Наша чудесная поляна, которую мы исцелили, поблекла. Цветы поникли. Трава стала серой у корней. Воздух был тяжёлым, он давил на плечи. Наш маленький, с таким трудом отвоёванный рай, умирал.
— Нет… — прошептала я.
Мы бросились к сараю.
Зорька лежала на том же месте. Но она стала ещё худее. Серые пятна на её шкуре разрослись, сливаясь в одно большое, мёртвое полотно. Она почти не дышала.
Элина зарыдала. Громко, в голос, как может плакать только ребёнок, у которого отнимают самое дорогое.
Из своей норы выскочил Буркотун. Его лицо было серым, как земля вокруг. — Я пытался! — крикнул он, и в его голосе было отчаяние. — Я пытался сдержать её силой земли, но она лезет отовсюду! Скверна давит, с каждым днём всё сильнее! Животные чувствуют это первыми!
Он подбежал к нам. — А Сердце… Сердце Горы… оно тоже чувствует. Оно беспокоится. Пульсация стала неровной.
Всё было плохо. Катастрофически, ужасающе плохо. Мы не просто провалили миссию. Мы привели врага в ярость, и теперь он мстил, медленно и мучительно убивая наш дом.
Я села на землю рядом с умирающей коровой, обняла плачущую Элину и почувствовала, как меня накрывает чёрная волна бессилия. Я, великий менеджер. Я, гениальный стратег. Я, ведьма со структурной магией. И я ничего не могу сделать. Ничего.
— Можем.
Голос Кейдена был твёрдым. Я подняла на него глаза. Он стоял над нами, огромный, как скала, и в его золотых глазах горел неукротимый огонь. — Мы не сдадимся, Элара. Мы будем бороться.
Он присел рядом с нами. Его огромная ладонь легла на голову Элины, поглаживая её. — У нас есть план, помнишь? Маяки. Мы начнём. Прямо сейчас.
Его уверенность, его сила подействовали на меня. Паника отступила, уступая место злой, холодной решимости. Он прав. Хватит раскисать. Время действовать.
— Так, — сказала я, вставая и вытирая слёзы. — Панику отставить. У нас есть план, и мы будем его выполнять.
Я снова превратилась в командира. В прораба. Потому что это было единственное, что я умела. Единственное, что спасало меня от отчаяния.
— Господин Буркотун! — обратилась я к гному. — Нам нужен кристалл-накопитель. Самый чистый и самый сильный, какой у вас есть!
— Будет сделано! — кивнул гном и скрылся под землёй.
— Ваше Величество! — я повернулась к Кейдену. Мой голос был твёрд, как сталь. — Нам нужно бревно из железоствольного дуба. Идеальное. Без единого изъяна. Я покажу вам, какое.
— Элина! — я присела перед сестрой и взяла её заплаканное личико в свои руки. — Ты — наше сердце. Наша надежда. Нам понадобится твоя самая сильная, самая светлая песня. Ты сможешь? Ради Зорьки.
Она посмотрела на меня, икнула, но твёрдо кивнула.
— А я… — я вздохнула. — А я буду всё это собирать в единую конструкцию. Буду вашим архитектором.
Кейден смотрел на меня, и в его глазах была безграничная гордость. — Веди, Элара, — сказал он тихо.
И я повела.
Мы работали как одержимые. Кейден принёс огромное, идеальное бревно. Буркотун — кристалл, который сиял так ярко, что на него было больно смотреть. Я, сверившись с чертежами Изольды, своей магией вырезала в бревне гнездо для кристалла и покрыла его сложной сетью рун-проводников.
Мы установили наш первый будущий маяк на северном холме, в одной из точек силы, указанных в дневнике.
Всё было готово к ритуалу. К первому удару в нашей ответной войне.
Солнце садилось. Небо было багровым, как незаживающая рана. Мы стояли у маяка. Я была смертельно уставшей. И смертельно напуганной.
— Кейден… — прошептала я. — А мы успеем? Для Зорьки?
Он повернулся ко мне. Взял моё лицо в свои ладони. Его руки были тёплыми и сильными. Он заставил меня посмотреть ему в глаза. Его золотые глаза пылали.
— Успеем, — сказал он, и это была не надежда. Это была клятва. — Слышишь меня, Элара? Я не позволю этой тьме забрать у нас больше ничего. Я не потерял тебя на том болоте. И я не потеряю наш дом. Никогда.
Он наклонился и поцеловал меня.
Это был не тот нежный поцелуй, что был у очага. И не тот отчаянный, что был в логове врага.
Это был поцелуй воина перед решающей битвой. Короткий. Жёсткий. Полный огня, ярости и несгибаемой решимости. Поцелуй, который говорил: «Мы победим. Или умрём вместе».
Когда он отстранился, я знала, что мы победим. У нас просто не было другого выбора.
— Я готова, — сказала я.
И мы начали ритуал. Наш первый удар по тьме.
Глава 44
Прошло несколько дней. Дней, похожих на один бесконечный, изматывающий бой. Мы работали на износ. Мы возвели первый Очищающий Маяк. Ритуал был сложным, он выпил из нас все соки, но мы справились. И ферма ответила. Серое пятно на земле вокруг маяка начало отступать, как тающий грязный снег, уступая место молодой, зелёной траве. Зорька в сарае всё ещё была слаба, но она начала пить воду, и в её глазах появился огонёк надежды.
Это была победа. Маленькая. Но она дала нам сил.
Мы готовились к возведению второго маяка. Дни проходили в тяжёлой работе, а вечера мы проводили у очага. Эти вечера стали для меня самым главным сокровищем. Усталость смывала с нас все маски, всю броню. Мы больше не играли в игры. Мы просто… были.
Он рассказывал мне о звёздах, называя созвездия, которых больше нет. Я рассказывала ему о своём мире, о метро, о небоскрёбах, о глупых комедиях, которые я любила смотреть. Он не понимал и половины, но слушал с таким жадным интересом, словно я описывала ему одно из чудес света.
Но я знала, что главная правда всё ещё скрыта между нами. Тень его брата, Мориена, стояла за его плечом. И пока эта тень была там, мы не могли двигаться дальше.
Однажды вечером, когда мы сидели у огня, я набралась смелости. — Расскажите мне о нём, — попросила я тихо. — О Мориене. Я должна знать, с кем мы воюем. Не как с врагом. А как… с вашим братом.
Кейден замер. На его лице отразилась такая боль, что мне захотелось отнять свои слова назад. Он долго молчал, глядя в огонь.
— Мы были не просто братьями, Элара, — заговорил он наконец, и его голос был глухим. — Мы были двумя половинами одного целого. Двумя крыльями. Я — земля, он — ветер. Я — хранитель, он — исследователь. Я был силой, что удерживает мир в равновесии. А он был силой, что толкает его вперёд.
Он усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья. — Я был старшим. Правильным. Скучным. Я нёс свой долг, как проклятье и как корону. А он… он был другим. Он был блестящим, любопытным, нетерпеливым. Его завораживала запретная магия, тёмные знания. Он не хотел сохранять. Он хотел… улучшать. Переделывать мир по своему усмотрению.
Я слушала, затаив дыхание.
— Наш раскол начался из-за Сердца Горы, — продолжил он. — Я видел в нём священный артефакт, залог жизни этой земли, который нужно беречь. А он видел в нём… источник энергии. Безграничный аккумулятор, который можно взломать, подчинить и использовать для своих великих целей. Он говорил, что guardianship — это стагнация. Что он сможет создать новый, идеальный мир. Мир без болезней, без смерти.
— Но это же… благая цель? — прошептала я.
— Любой тиран начинает с благих целей, — горько ответил Кейден. — Его идеальный мир был бы миром без свободы. Миром, где всё подчинено его воле. Он пытался убедить меня. А когда не смог, он попытался забрать Сердце силой.
Он замолчал, и я увидела, как в его глазах отражается пламя древней битвы. — Это была катастрофа. Мы сражались. Два брата. Две стихии. Наша битва расколола горы и осушила реки. Мы чуть не уничтожили Сердце. Именно тогда Изольда была вынуждена заключить его в стазис, отдав за это свою жизнь. Я победил. Я изгнал его. Он бежал в Гнилые топи, в единственное место, где его тёмная магия могла найти себе пищу. И я знаю, что все эти века он не сидел сложа руки. Он копил силу. Искал способ взломать защиту Изольды. И ждал.
