Ментальная кухня 2 (СИ) - Злобин Максим

— Мама! — настежь распахнулись двери в кабинет Орловой. — Что всё это значит⁈

А вот и детишки пожаловали. И что только Глебу Савельевичу было непонятно во фразе «взять под стражу»? А хотя… да, бедные безопасники сейчас угодили между молотом и наковальней. Семенили вслед за молодыми Орловыми с озадаченными рожами и всё никак не могли решить, можно им применять силу в отношении хозяйских детей или всё-таки нельзя?

— Что ты устроила⁈

— Закрой дверь! — крикнула Марина Марковна и лишь оставшись наедине с чадушками сказала, что: — Каннеллони жив.

— Как⁈

И начали Орловы с тех пор параноить втроём. Вместе провели в подвешенном состоянии самые тяжёлые пятнадцать минут в своей жизни, вместе дождались доклада от Глеба Савельевича, и вместе охренели.

Что ж… по всему стало ясно, что Глеб Савельевич из рук вон плохо умеет травить людей. Гораздо хуже, чем заставить их задыхаться. Ведь Вася на своем «посмертном» фото внешне полностью совпадал с человеком, который явился под его именем в клинику. А ещё:

— Я же его знаю! — ахнула Оленька Орлова. — Это же тот поварёнок!

— Какой ещё поварёнок?

— В «Корону» к нам устраивался! Видела его там пару раз!

— Твою-то мать…

— А что «твою мать»-то? Что это может значить?

— Не знаю! — огрызнулась Марина Марковна; теперь и дети решили усомниться в её аналитических способностях. — Но что-то это точно значит. Как минимум то, что Каннеллони гораздо умнее, чем мы думали… так… короче… убить! Ликвидировать срочно! Срочно, но аккуратно! Работай, Глеб! Отрабатывай жалованье! Подстрой несчастный случай, но только на этот раз наверняка! Ты понял меня⁈ Понял⁈

— Да, Марина Марковна.

И снова пошли томительные часы ожидания, и снова пришли тревожные вести. Дома у Каннеллони никого не оказалось, — ни «старой ведьмы» Зои Афанасьевны, ни его самого. Пустой холодильник, как если бы жильцы собрались надолго уезжать, растревоженная пылюка да ещё костюм космодесантника.

— И всё⁈

— Нет, — чуть замялся Глеб. — Марина Марковна, на кухонном столе лежала записка.

— Что за записка?

— Ксерокопия письма вашего покойного мужа к старшей Каннеллони, и на ней от руки… э-э-э… послание. Вы точно уверены, что хотите его прочитать? Там немного, но очень ёмко и образно…

— Дай сюда!

Действительно, письмо графа к Зое Афанасьевне. И действительно «послание». Туда, где не светит солнце, растут жёсткие кучерявые волосы и дуют зловонные ветра. А ещё, юный Каннеллони в этой записке информировал, что:

— «Так или иначе я заберу свой процент», — прочитала Марина Марковна. — Процент? Секундочку… Он что, собирается отсудить у нас процент бастарда?

— Похоже на то, — заглянула через плечо Ольга. — Может, он не в курсе завещания?

— А ведь действительно. Откуда ему знать-то… Что-то мы погорячились, кажется…

Новые вводные не успокаивали, и не усугубляли. Пока что они лишь путали! А потому всё равно:

— Убить! Найти и убить! — приказала вдова, окончательно срываясь в истерику. — Я требую, чтобы к вечеру Каннеллони был мёртв!

И даром что Каннеллони нашёлся довольно быстро, ни вечером, ни даже ближе к ночи умереть ему было не суждено. Отчёт Глеба о происходящем оказался максимально странным. С его слов получалось так, что Вася весело тусит на пляжной вечеринке, пользуется всеобщим вниманием и к нему просто невозможно подобраться. Даже «на поговорить».

А ещё комплекс, в котором он отдыхает, почему-то вдруг назван в его честь. А ещё за ним всюду следуют два лысых молчаливых китайских монаха. А ещё…

— … насколько я понял, Василий в очень тесных отношениях с княжичем Волконским, — Глеб кинул на стол пачку фотографий. — У Каннеллони доля в предприятии его отца, и весь пляж кишит людьми из их рода. Боюсь, открытая конфронтация была бы чревата последствиями.

Вслух Марина Марковна этого не сказала, но про себя подумала, что да, действительно, закуситься с княжеским родом, — тем более столь могущественным, — для их семьи стало бы роковой ошибкой.

— И ещё, — тем временем продолжил насыпать подробностей Глеб. — Тут я не совсем уверен, но-о-о-о…

— Не томи!

— Мне показалось, что на вечеринке до кучи присутствовал тот ирландец из новостей. Ну… который принц в изгнании. Вот только почему-то принц был одет в поварскую униформу. Сидел на корточках рядом с мусоркой, курил и сморкался через ноздрю.

— Ой, — отмахнулась вдова Орлова и принялась тщательно изучать фотографии. — Ладно, — сказала она по итогу. — Значит, будем действовать ночью. Дождитесь, пока вечеринка закончится и изобразите несчастный случай. Пусть Каннеллони умрёт во сне, например. Или по пьяни решит искупаться. Понятно?

— Понятно.

Вот только опять неосуществимо! Около двух часов ночи, когда народ потихоньку начал расходиться из «Загородного Клуба», Марине Марковне на телефон пришло сообщение. Текст: «Я заберу свой процент!» — и следом ссылка.

— Что это такое?

— О! — впервые за день оживился наследник рода Серёжа Орлов. — Мужик «Call of Empire» катает! «Чумное Сало»? Первый раз про такую тиму слышу… а сзади… это он что ли⁈ Да-да! Это же друган наш! Тот, которого мы убить весь день пытаемся!

— Покажи!

Действительно, пока какой-то хрен в маске играл в игры и травил байки, на заднем фоне у него тихонечко спал Вася Каннеллони. Чат бежал и обновлялся, как сумасшедший, а счётчик зрителей перевалил за отметку пять тысяч человек.

А ещё, если приглядеться, то на стене за спящим Васей была надпись: «Процент!» — и неприличный рисунок.

— Процент, — задумчиво сказала Марина Марковна. — Процент, процент, процент… Так! Кажется, мне нужно поспать.

Сны у вдовы Орловой нынче выдались психоделическими. Жуткий винегрет из событий минувшего дня; тревожный и пугающий. Однако по утру ей действительно стало полегче. В голове прояснилось и теперь над катастрофичностью надвигающейся катастрофы хотелось лишь смеяться.

— Процент!

Этот наглый выродок всего-навсего хочет отщипнуть от её имущества процент, полагающийся бастардам, а вовсе не захапать всё! Он не знает про завещание! Он заберёт свои копеечки и навсегда исчезнет из её жизни, а она, — Марина Марковна, — продолжит своё безбедное существование! Всего-то и делов, разок появиться на суде!

— Как по мне, это очень верное решение, — подкрепил мысли вдовы новый юрист Орловых, нанятый на место Безобразова.

Тощий, чем-то неуловимо похожий на тифозную крысу человечек по имени Войцех Свистопляцкла.

— Таким образом вы сохраните лицо и останетесь при ВСЁМ своём капитале, — хитро улыбнулся Свистопляцкла.

— При всём?

— Да.

— Объясни.

— Да будет вам известно, Марина Марковна, что в законе о бастардах есть очень интересная лазейка. Эдакий юридический ляп, которым в нашем случае просто грех не воспользоваться.

— Я слушаю.

— По закону, добившемуся признания бастарду предоставляют список активов рода, и он сам выбирает, что бы ему такое повкуснее заграбастать. Однако в тексте статьи есть формулировка «при живом родителе», — сказал Войцех и повесил театральную паузу.

— А при неживом?

— А про неживого ничего не сказано, вот вам и ляп. Так что поскольку Его Сиятельство трагически скончался, мы можем трактовать этот закон следующим образом: семья покойного сама выберет, что передать во владение бастарду. И я обещаю вам, Марина Марковна, что судья не будет против.

— Точно?

— Точно, — кивнул Свистопляцкла. — Договариваться — это моя работа.

— Угу…

Шестерёнки в голове вдовы Орловой закрутились; пошёл мыслительный процесс.

— То есть мы можем отдать ему что-то ненужное?

— Мари-и-и-ина Марковна, — широко улыбнулся Войцех. — Чтобы отдать что-то ненужное, сперва нужно купить что-то ненужное. При этом желательно искусственно завысить сумму сделки. Так, чтобы она составляла… ну-у-у-у… скажем, один процент от ваших активов. И пока что у нас ещё есть время, чтобы это сделать.

— Хо, — коротко хохотнула Орлова. — Хо-хо, — хохотнула она чуть длиннее и в конце концов: — Ах-ха-ха-ха-ха-ха! — разразилась сатанинским хохотом.