Я уже царь. Книга XXIX (СИ) - Дрейк Сириус

— Да уже два часа… — сказал Трофим, заводя мотор.

Булат сразу сказал, что не поедет в специальном прицепе, и поэтому всю дорогу скакал рядом. Лица людей на улицах надо было видеть.

— Дня или ночи?.. — вздохнул я, так как у меня уже все смешалось в один сплошной длинный день. Сколько я не спал?

— Тебе сказать правду, или деликатно соврать? — спросила Лора.

Понял, много… Ладно, сделаем все дела, а потом будет тюленить до того момента, пока не произойдет что-то действительно важное.

— Ты о чем? — спросила Лора. — О нападении на поместье?

— Нее… С этим и Богдан с Любавкой справятся. Я о чем-нибудь покрупнее — с нападением иностранной армии на Сахалин…

— Ну с этим и Аркадий на пару со своими монстрами может совладать.

— Окей… Тогда пусть будет вторжение из иного мира. Тут уж точно без меня никуда.

— Записала! — кивнула Лора, черканув пару строк в блокноте. — Разбудим тебя только, если случится вторжение сил хаоса. Ну или хотя бы Пастух решит вмешаться со злобы.

Мы проехали КПП, и Трофим вырулил к крыльцу бывшего особняка Меладзе. Лица охраны тоже вытянулись при виде того, как Булат просто перепрыгнул через забор. Ворота он, походу, не слишком жалует.

Взрыхлив землю копытами, конь остановился и осмотрелся. За ним протекла длинная просека. И прямо по клумбе.

— Тпру! — замахал я руками, подойдя к нему. — Тебе явно нужно побольше места, здоровяк!

Тот еще потоптался, как будто на виду у садовников, которые бледнели с каждым его шагов, а затем увидел конюшни. Хорошо, что их успели выстроить как раз под него. А то держать такую лошадь в бальном зале как-то не с руки, ибо это было единственное помещение, где Булат мог бы стоять, гордо подняв голову.

Фыркнув, конь поплелся знакомиться с новыми друзьями. Конюхи, выглянув из конюшен с удивлением и страхом наблюдали, как к ним приближается ЭТО.

— Ты видишь то же, что и я? — услышал я голос одного конюха. — Или это мне сниться?

Тот покачал головой.

— Видно, корги-кони были не самым странным, что я увижу за свою жизнь…

Приближаться к Булату не рискнул ни один, и хорошо. Уж больно вольная птица этот… конь.

— Ребята, и не думайте наваливать ему овса! — крикнул я им, когда Булат скрылся в конюшне. Оттуда сразу донеслось взволнованное ржание. — Все списки того, что он любит уже у Маруси.

Они закивали и аккуратно — с таким видом будто они в гостях в собственной конюшне — скрылись внутри. Там уже что-то светилось.

Я же забежал в усадьбу, поглядеть, как там освоились наши. На удивление все чувствовали себя как дома, и атмосфера уже мало отличалось от того домашнего уюта, что царил в московском поместье и в Широково. Духа прежних хозяев ничуть не ощущалось. И хорошо — выкуривать призраки Меладзе совсем не хотелось.

У меня была крамольная мысль по-тихому добраться до спальни, закрыть все двери и окна и пропасть там на пару часиков, но ни жены, ни остальные члены семейства не дали мне ступить и шагу. Все же дел в новом поместье было невпроворот, да и обе дамы требовали внимания. Особенно в свете исчезновения Виолетты. Обе были обеспокоены до крайности.

— Ладно, а то еще бы Есенина проспал, — буркнул я, поцеловав сначала Машу, а потом Свету.

На все их разговоры я только кивал. Нет, Виолетта всю дорогу не уходила у меня из головы, но сначала стоит дождаться новостей от Люси, а потом планировать операцию. Сначала накопим силы, оценим риски, спланируем операцию, и только потом…

— И когда это у нас было так гладко? Ну, про риски и планы? — ухмыльнулась Лора.

Тут я не мог с ней не согласиться. Редко когда все удавалось спланировать. Обычно все выходило исключительно через импровизацию.

— Вот попомни мое слово, — сказала Лора. — Уже к концу дня точно произойдет что-нибудь неожиданное, и все твои планы улетят в трубу!

Кстати про неожиданности. Не успел я добраться до кухни, как меня взяла в оборот Маруся и, усадив на стол, пододвинула полную тарелку борща.

— Ты там, поди, на этой своей Антарктиде задубел совсем! — заворчала она. — Тоже мне, полярник нашелся! Ешь, и пока не очистишь тарелку, не встанешь!

Со смиренным видом я взял ложку и принялся есть. Хотя борщ был просто пальчики оближешь.

Рядом тут же образовался Боря. Он хотел мне что-то рассказать, но ему тоже плеснули пару половников. Нахмурившись, он отодвинул тарелку.

— С ума сошел! — уперла руки в боки Маруся. — С утра и крошки в рот не брал! А ну быстро!

Боря тоже взял ложку, и со смиренным видом мы оба принялись делать Марусе приятно. Ну и подкрепиться не мешало, конечно.

— Вот-вот, а то поди ни в Кремле, ни в Антарктиде таких борщей и не ведали, — сказала Маруся. — Да и царь, поди, исхудал с этими своими делами… Мне сказали он совсем сдал. Одна кожа да кости на этих его кремлевских харчах!

Я горько хохотнул.

— Если хочешь, можешь попотчевать его чем-нибудь по своему рецепту. Раз он все равно недалеко, — бросил я, выпив остаток борща. В животе сразу стало хорошо.

Тут же услышал стук удаляющихся шагов — Маруся торопливо покинула кухню. Мы с Борей переглянулись.

— Эээ… Я же пошутил…

— Дошутился, шутник! — хмыкнул Боря и ткнул меня кулачком в бок.

Через пару минут Маруся вернулась — при параде и с сумкой. Ни слова не сказав, она принялась собирать свои ножи.

— Его поди там в этой гостинице кормят чем не попадя! — бормотала она, собираясь. — Кто знает, что ему дают?.. А вдруг его попытаются отравить! Не-е-е-ет! Не в мою смену!

— Там вообще-то первоклассные повара… — заикнулся я, чем вызвал на себя гром и молнии.

— Какие-какие еще повара⁈ Первоклассные!!!

— Ну ты попал, Кузнецов! — хихикнула Лора, появившись передо мной в костюме повара — фартучек, естественно был надет на голое тело. — Сейчас придется съесть всю кастрюлю этого борща!

— Так ты… — скосил я глаза. — Ты-то при ребенке в таком не разгуливай. Рано ему еще…

— Так он все равно меня не видит.

— И что? Я-то вижу!

Отбившись от рассерженной Маруси, я пообещал доставить ее к царю в гостиницу. А тут еще и Боря напросился. Мол, выходной, в школу идти не нужно, а в поместье ему скучно.

— Ишь какой! — фыркнула Лора. — В поместье ему скучно! В поместье!

— Не ворчи, — ответил я, поднимаясь со стула на «ходулях» из болванчика. — Немного удачи нам в гостинице не помешает. Все же Есенин вот-вот прибудет. Надеюсь.

Арктика,

Немногим ранее

Снег. Он был везде. Снизу, справа, слева, сверху… В ботинках, за шиворотом и даже в бороде. Он был везде! ВЕЗДЕ!

— Гадство… — проговорил Есенин, выгребая снег из капюшона. Он не слишком надеялся найти в этой ледяной пустыне Исаака, но хотя бы достойного противника так точно.

Но нет. Перебив не одну сотню монстров он только набил полные ботинки снега, замерз и пару раз чуть не стал причиной таяния льдов. На последнее ему было плевать, но по телевизору говорили, что это плохо.

Раскроив пасть очередному ледяному змею, Есенин огляделся. Снова снег да снег кругом, и больше ничего…

А тут еще в горле першит. И где, спросите, можно пропустить пару стаканов в этой чертовой снежной пустыне?

Оглядевшись, Есенин не нашел ни единого признака цивилизации и, сунув руки в карманы, побрел по снегу. Ему было грустно.

Через какое-то время он все же увидел впереди дымок, а еще немного погодя наткнулся на несколько заснеженных крыш и антенн, которые могли быть только полярной станцией. Рядом стояли снегоходы и трактор, а неподалеку даже вертолет имелся, а еще небольшое здание с табличкой «Бар». Настроение Есенина немного улучшилось, и он направился прямо туда.

Открыв двери, он оглядел полупустой зал. Все посетители — сплошь грустные бородачи — были ему одинаково неинтересны. Собака у барной стойки, да бармен. Вот и вся компания.

— Налей мне что-нибудь, любезный, — попросил он бармена, присев за стойку. А тот — тоже бородатый — смерил незнакомца удивленным взглядом и наполнил ему бокал до краев.