Я уже царь. Книга XXIX (СИ) - Дрейк Сириус

— Выдвигаемся, — бросил я, сжимая Ерх. — Надо вытащить Люсю и Виолетту из лап Петра Первого.

Он тряхнул плечами.

— Я не люблю сражаться с людьми… — спокойно произнес он, черканув когтями по беседке. За ними показалась борозда. — Монстры — другое дело. Люди же даже не вкусные. Хотя я не пробовал.

— Сегодня придется сделать исключение, — ответил я, шагая к воротам.

Он вздохнул и последовал за мной.

— Надеюсь, никого есть не придется.

Зал для прессы.

Кремль.

Петр Первый, величественный и холодный, сидел за широким столом и вещал перед стройными рядами репортеров. По его правую руку от него стоял генерал Сергей Михайлович Кутузов с неподвижным стальным лицом, по левую — адмирал Петр Борисович Нахимов, чьи глаза мерцали ледяным спокойствием. Чуть позади, опершись о стену, скучал Александр Пушкин. Щелчки фотокамер ослепляли.

— Мы укрепили западные рубежи, — говорил Петр, — и выстраиваем взаимовыгодный союз с Англией, Францией и Пруссией.

— Ваше величество, — выкрикнул журналист с первой линии присутствующих, — что насчет Сахалина? Теперь это отдельное царство под властью Михаила Кузнецова!

Петр слегка прищурился. Эту тему он затрагивать не хотел.

— Переговоры будут тяжелыми, — произнес он. — Однако рано или поздно мы придем к согласию.

— Господа Кутузов и Нахимов, — спросила еще одна журналистка, — как вы относитесь к тому, что ваши дочери вышли замуж за Кузнецова?

Оба обменялись взглядами. Кутузов наклонился к микрофону и сухо произнес:

— Это не тема для данной конференции.

Нахимов кивнул.

— Сегодня мы говорим только о внешней политике.

Царь Петр, отведя взгляд, наклонился к Пушкину и еле слышно шепнул:

— Сходи прогуляйся. Чую, у нас гости.

— Я что, твой личный пес? — процедил поэт, не скрывая обиды. — Пошли кого-то из своих подхалимов.

— Не хочешь, чтобы вся пресса узнала о твоем участии в осаде Кремля? — тихо предупредил Петр.

Пушкин побледнел и нехотя вышел в коридор.

Скоро мы с Богданом добрались до Кремля. Найти потайную дверь, когда-то любезно открытую мне Первым тайным отделом, оказалось несложно. Через нее мы попали в узкий коридор, где пахло пылью. Быстро пробегая узкие проходы, вышли в гостевой зал.

Там мы и столкнулись лицом к лицу с Пушкиным, сверкающим темными глазами. Только завидев нас, он удивился. Видимо, наш визит для него такая же неожиданность.

Пушкин прошелся по комнате и, разведя широкие плечи, загородил нам выход.

— Михаил, вали отсюда! — сказал он, сжав кулаки. — Тут Нахимов с Кутузовым. Стоит тебе напасть, и они грудью будут защищать царя. По крайней мере, перед публикой. Это их долг, и им просто не останется выбора.

— Этот царь похитил Люсю и Виолетту, — сказал я. — Наших с тобой товарищей! Ты хочешь отдать их на растерзание Петру⁈

Пушкин качнул головой.

— Нет, конечно, но пока ты ничего не сможешь сделать. Ты ослаб, я это чувствую. А у Петра огромное войско, он силен и уважаем в народе. Драться сейчас — чистое самоубийство. Уйди, я не дам дам в обиду.

Богдан шагнул вперед.

— Кажется, у нас нет другого выбора, Михаил?

Тут он расправил крылья, на его голове выросли рога. Пушкин же и бровью не повел, увидев подобное.

— Миша, у нас гости, — сказала Лора и показала изображение с Болванчика: в коридоре позади нас собирались вооруженные солдаты.

Весь план коту под хвост! Сначала Пушкин, а теперь эти. Даже если Богдан со всеми справиться, дальше будет только хуже.

Я стиснул кулаки. Гнев ослеплял, но я сдержался.

— Хорошо, будь по-твоему, — сказал я Пушкину. — Покажи, как выбраться.

— Следуйте за мной, пока охрана не подняла тревогу, — бросил он через плечо и скользнул в тень арочного проема. Мы успели нырнуть следом, когда сзади послышались шаги охраны. Богдан расправил за крылья, готовясь к бою, но я остановил его.

— Ни звука…

Мы затаились. Скоро шаги стихли вдали. Пришлось отправить Болванчика на разведку, чтобы нам не натолкнуться на еще каких-нибудь чересчур радушных хозяев.

Моему питомцу было очень тяжело. Видимо, Петр успел усилить заклинания.

Мы вышли к маленькой дверце. Пушкин приоткрыл ее и сказал:

— Сейчас не время, Михаил. Ты еще не восстановился, хотя я понятия не имею, где ты умудрился так сильно пострадать… И наверное, не хочу.

— Я вернусь, — жестко ответил я.

— Непременно. А пока дай мне шанс спасти дам. Не зря же я остался? — улыбнулся он напоследок.

Мы выбрались во двор и растворились в ночной Москве. На ходу я планировал новый способ вытащить Люсю с Виолеттой.

г. Южно-Сахалинск.

о. Сахалин.

В роскошном номере отеля князь Сергей Есенин стоял у окна и следил за алым кристаллом, стоявшем на письменном столе. Он мигал как тревожная кнопка. Когда-то подобные вещи запретили по всему миру, но Сергей тайно хранил этот сенсор силы в шкатулке. Он знал, что рано или поздно эта штуковина ему пригодится.

Сейчас кристалл предупреждал: к острову приближался могущественный маг. И это мог быть только один человек.

Позади него стояла княгиня Есенина в шелковом халате. Они уже довольно долго спорили о будущем сына, но так и не нашли решения. Жена понимала, что вмешательство Сергея может окончательно сломить доверие Саши. Если же отец позволит мальчику сделать так, как угодно, ему придется рассчитывать только на удачу. Так их отношения существенно не пострадают. Не будут радужными, но точно не испортятся.

— Ты ведь знаешь, он не простит тебе ТАКОЙ опеки, — напомнила она. — А так он сможет вернуться живым… Или с честью уйти…

Сергей тяжело кивнул. Ответить ему было нечего. Он еще раз посмотрел на жену и вышел за дверь.

Опустившись по мраморной лестнице, Сергей Александрович вошел в вестибюль, где через арку центрального хода в здание уже зашел Александр.

Он сильно изменился — лицо заросло солидной щетиной, щеки глубоко запали, а глаза горели.

— Папа, — тихо произнес Саша. — Если я не вернусь, ты не держи на меня зла, ладно?

Сергей шагнул вперед, обнял сына и крепко прижал к себе.

— Я буду любить тебя всегда. И ничто, этого не изменит.

Саша попытался улыбнуться, но губы лишь дрогнули. На мгновение зал наполнился тяжелой, гулкой тишиной. Потом юноша медленно разжал руки и направился к лестнице, ведущей на верхние этажи, где разместился Петр Петрович.

Он не хотел ехать на лифте. Прошел весь путь пешком.

На лестничной площадке нужного этажа его уже ждала мать. Глаза княгини блестели от едва сдерживаемых слез, но она улыбнулась — сделала все, чтобы голос не дрогнул.

— Саша, сынок мой, — прошептала она, коснувшись ладонью его щеки. — Ты сильный. Вернись живым.

— Я постараюсь, мама, — ответил он. — Но если не выйдет… пожалуйста, не плачь.

Ее слезы все-таки прорвались. Саша мягко поцеловал мать в лоб, вытер ей веки большим пальцем и шагнул дальше.

Петр уже ждал.

Апартаменты Петра тонули в полумраке. На столах лежали карты и медицинские фолианты. В воздухе пахло кофе и лекарствами.

Сам царь сидел в кресле, скрюченный и уставший. Иссохшее лицо, впалые щеки, синева под глазами. Даже царское одеяние висело на нем мешком.

Его супруга Ольга стояла за его спиной. Катя, Анастасия и Павел так же были рядом. Все смотрели на того, кто только что вошел в комнату.

— Ты все же пришел, — произнес Петр.

— А как же иначе? Я гордость нации! Кто еще может спасти вас, если не я? — невесело хмыкнул Саша.

— Или убить, — добавила Катя.

— Да, — беззлобно кивнул тот. — Или убить. Но в любом случае, у вас будет либо правитель, либо сильнейший маг. Мы вернем страну тому, кому она принадлежит по праву. Верно, Петр Петрович?