Я уже царь. Книга XXIX (СИ) - Дрейк Сириус

Пригубив пива, Есенин подпер кулаком подбородок. Разбавленное, как же иначе…

— Эй, ты Есенин? — спросили сбоку, но Саша даже не счел нужным оборачиваться.

— Нет, — ответил он, хлебнув еще немного. — Разве Есенин мог бы появиться в этом захолустье, где даже женщин нет, а сплошь какие-то тюлени?

— Нет, ты Есенин. Нечто сказал мне, что ты будешь тут.

И тут на его плечо упала чья-то рука. Саша ненавидел три вещи в этой жизни — слабаков, зануд и любителей трогать его без разрешения.

Он повернулся с четким намерением распылить наглеца на атомы, но…

— Хорошо, — расплылся в улыбке мужчина. А она у него была буквально до ушей. Глаза металлически сверкали. — Теперь ты понимаешь…

Как и у всех остальных. Весь десяток человек повернулись к Есенину и расплылись в улыбках. Нечеловеческих. Зубов у них были десятки, а у некоторых и сотни. Собака зарычала и облизнулась — язык у нее был раздвоенным.

Есенин же перевел взгляд на бармена, а тот стоял бледный как полотно. Ну хоть он оказался обычным человеком. Обычным слабым человеком.

— Налей еще, — бросил он. — И не думай бежать. Пока я с ними не закончу, это бесполезно.

Окружающие уродцы расхохотались.

— Некуда бежать, Саша, — сказал тот, что подсел к нему. Его Есенин немного знал. Однажды — по глупости — засадил за решетку, вместо того, чтобы оторвать голову. Ошибка, которую он намеревался исправить. — По крайней мере до тех, пор пока мы не договоримся…

— У тебя есть минута, — сказал Есенин, пока ему наливали пива. Рука бармена дрожала. — Вернее, до тех пор, пока я не допью стакан, можешь говорить, Герман. Ты же Герман, или?..

— Он мой верный слуга, — отозвался Нечто. — Мои верные слуги почти везде в этом затерянном море снега. Бежавшие от закона, неудачники и прочее отребье…

— Хреново же быть тобой, раз тебе служит одно отребье! — хохотнул Есенин, отпив разбавленного пива.

Нечто в облике Германа нахмурился. А его дружки превратились в настоящих исчадий тьмы — плоть у парочки уродов разошлась вместе с одеждой, и даже на животах у нескольких появились зубы. Собака тоже преобразилась — нынче она напоминала крокодила, покрытого шерстью.

— Ты направляешься на Сахалин? — спросил Нечто, пока за его спиной мужики превращались в монстров. — Не отнекивайся, я знаю обо всем, что творится под этими звездами.

— Ну допустим, на Сахалин — отозвался Есенин и сделал еще глоток. — Тебе-то какое дело?

— У меня есть к тебе деловое предложение, — и уродливая морда Нечто придвинулась. — Ты задержишься в Арктике еще на денек два, пока на Сахалине все не образуется без тебя. Пока Петр Петрович не уйдет на заслуженный покой, и его не проводят с почестями… Понимаешь меня? Ему уже пора на отдых.

— Угу. Ты хочешь, чтобы вместо того, чтобы поехать на Сахалин, где есть нормальное пиво, я еще сутки тух среди этих уродов, — и он кивнул на окружающую его «публику». — Прости, но нет. Тебе нужно предложить мне что-то и впрямь серьезное, чтобы я сказал «да».

— Я могу дать тебе все! — сказал Нечто.

— Ох, нет-нет, — и подняв недопитый бокал, Есенин отставил палец и поводил им перед лицом Нечто. — Это ты своих последователей будешь так стращать, — и продолжил «зловещим» голосом: — Я дам тебе все! Власть, женщин, силу! А на деле… Судя по мордам этих балбесов, они тут пива от тебя едва получили, и то…

Он отхлебнул еще напитка. Уроды же сзади зашипели и, поднявшись на ноги, ринулись на Есенина. Нечто же повернулся и рявкнул на них. Вся банда остановилась в шаге от них.

Бармен был едва жив — прижавшись к стене, он обливался холодным потом. Больше всего его беспокоила собака. Кажется, была его любимицей.

Отняв стакан ото рта, Саша улыбнулся и качнул им в воздухе — там осталось на самом донышке.

— Увы, дружище, «всего» мне не нужно. У меня и так есть многое.

И подняв бокал, он вознамерился опустошить его, но тут Нечто сказал:

— Я изгоню из тебя Пустоту. Я знаю способ!

Бокал завис. Есенин сдвинул брови.

— Откуда?

— Я же Нечто! — затряс руками Герман. — Я знаю и могу все!

Саша задумался. Предложение было интересным, и если это правда, то оно разом могло решить кучу проблем.

Снова взглянув на этот цирк уродов, он задумчиво проговорил:

— То есть нормального пива ты сделать не смог, организовать тут солнечные ванны тоже, да и с женщинами тут полный швах, да? А Пустоту изгонишь, правильно?

И хохотнув, Есенин выпил все пиво до капли. Разбив стакан о стойку, он поднялся.

— Что ж, интересное предложение. Позволь в ответ я расскажу тебе одну историю. Недолгую, — и поглядев на бармена, он ему подмигнул. — Заходит как-то в бар Александр Есенин…

— Как тебя зовут-то? — спросил Есенин бармена, когда они сидели на взлетной площадке рядом с вертолетом. Зарево от огня, охватившего бар, поднялось до самого неба. Тот хотел что-то ответить, но тут внутри нечто рвануло, и огонь перекинулся на постройки. К утру тут не останется даже нужника, который тоже полыхал как свеча.

— Кирилл… — наконец отозвался бармен, хлюпнув носом. Он смотрел на остатки своего бара с щенячьей тоской.

За спиной у него висел пустой баллон, в котором еще пять минут назад был жидкий напалм. Зачем им такая штука на этой полярной станции, Есенин понять так и не смог, но твари горели знатно.

Отхлебнув еще немного виски — нормального, неразбавленного — он увидел крохотную тень, которая вылезла из пожара, а затем, прыгая по сугробам, помчалась прочь.

В ледяную пустошь.

— Зараза… — вздохнул Саша и поднялся. — Еще и за псом бежать? Ну уж нет, беготни на сегодня достаточно. Кирилл…

— Да?.. — испуганно поднял глаза парень.

Улыбнувшись, Есенин подхватил снайперскую винтовку и похлопал вертолет по борту.

— Ты умеешь управлять этой штукой?

Добравшись до гостиницы, я проводил Марусю и Бориса внутрь. Пришлось еще объяснять управляющему, отчего ему придется смириться с тем, почему вот эта конкретная женщина теперь заправляет всем штатом его поваров, что из кожи вон лезли, чтобы приготовить царю самые изысканные блюда. Боря же был у нее на подхвате.

— Но… но… но… — забормотал какой-то усатый шеф-повар, но Маруся просто сняла у него с головы колпак и, нахлобучив на себя, пошла на кухню. Повар побежал вслед за ней.

— Ладно, не скучайте, — улыбнулся я управляющему и, попрощавшись с Борисом, поплелся обратно к машине.

Есенина все еще не было — интересно, что могло его так задержать⁈ — и поэтому у меня выдалась спокойная минутка. И только я задумался, где бы мне прикорнуть, как в кармане зазвонил телефон.

Звонила Люся.

— Интересно, какие новости… — проговорил я и взял трубку.

— Кузнецов, — раздался на «проводе» мужской голос, который я сразу же узнал. — Ты, кажется, кое-кого потерял у меня в Кремле…

Конечно же, это был Петр Первый. Люся облажалась.

— Где Виолетта? — спросил я. — Если хоть волос с ее головы…

— Ах да, раз ты просишь… — и он завозился чем-то на фоне. — Оп! Вот и он! Рыженький, прямо как я люблю… А у тебя хороший вкус!

— Сволочь… — и я начал злиться. Энергия во мне всколыхнулась. Тут же рядом появилась Лора и покачала пальцем. Приложив еще немного усилий, я успокоился. Силы мне еще пригодятся. Например, чтобы сорвать Петру чердак.

— Можешь сам приехать и забрать ее волосок, — хохотнул Петр. — Не хочешь поиграть в игру? Каждую минуту, что ты будешь прохлаждаться, я буду выдирать по волоску. Интересно, как это понравится этой милашке?

— А что… — послышался на фоне заспанный голос Виолетты. — Где я?.. Ай! Ты чего творишь, гад⁈

Трубку тут же бросили. Я же был зол настолько, что вот-вот мог раздавить трубку.

— Лора…

— Знаю-знаю, — проговорила она, появившись рядом. — Снова в Москву.

Глава 26

А бывал непобедим…

До портала я доехал, игнорируя все посты. Злость во мне просто бурлила. У портала я был спустя считанные минуты. Прыгнул в арку, и вот я в московском поместье. Во дворе стоял Богдан с кружкой чая. Выглядел он взволнованным.