Моя НЕвеселая ферма 2 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич

Изначально от кражи пришлось отказаться банально из-за того, что это противозаконно. Но осквернение могилы ничем не лучше. А если выбор из двух зол неизбежен, то я предпочел бы послать все нахер и пойти в таверну.

Но, увы, не сегодня…

— Вам нужен светлокрыл или нет? — Данталея будто прочитала мои мысли. — Деду уже все равно. Да и при жизни он не отличался набожностью, так что не стоит переживать за праведное возмездие свыше.

— Может, поищем другой способ? — шепнул мне Люциан.

— Нет, — я дернул головой. — Времени у нас в обрез. Придется рискнуть.

— Значит, рискнем, — бард набрал воздуха в грудь, подтянул портки и решительным шагом направился к темнеющему зеву входа в склеп. Не дойдя пары шагов, Люциан остановился, посмотрел на меня и сделал приглашающий жест. — Только после тебя.

— Ну конечно, — подойдя ближе, я решительно отодвинул спутника в сторону. — Ты останешься здесь.

— Что? Почему⁈ — возмутился оскорбленный в лучших чувствах Люциан. — Думаешь, я буду тебе мешать?

— Думаю, что там слишком опасно и…

— Вот значит как? — не дал мне договорить бард. — После всего, что мы вместе пережили, ты бросаешь меня? Смотри, я найду себе нового лучшего друга, и ты пожалеешь!

— С чего мне жалеть незнакомого человека? — спокойно поинтересовался я.

С десяток секунд Люциан старался сохранить суровое выражение лица, но все же не сдержался и прыснул в ладошку.

— Злой, — серьезно произнес он. — Я тебя не брошу. Мы вместе это начали, вместе и закончим.

— Обязательно закончим, — заверил я барда. — Но сейчас у тебя иная задача. Особая и не менее важная.

— Правда⁈ — Люциан оживился и с опаской покосился на вход в склеп, из которого веяло могильным хладом. — Какая?

— Охранять ларец, — кивком головы я указал на карету, где остались деньги. — А то этот недомерок-возница не вызывает у меня доверия. А еще береги яйцо тенекрыла, — сумка перекочевала с моего плеча, на плечо барда.

— Можешь на меня положиться! — выпятил грудь Люциан. — Твой лучший друг тебя не подведет.

— Знаю, — не моргнув глазом солгал я и покосился на нетерпеливо переступающую с ноги на ногу Данталею.

Дамочка так и стояла поодаль и бросала в сторону Люциана призывные взгляды.

— И еще, — мой голос зазвучал тихо, так что барду пришлось податься вперед, чтобы все услышать, — смотри с ней осторожнее. А то устроите тут всякое, а потом у нее появятся две полоски.

Бард озадаченно заморгал и спросил:

— Она станет бурундуком?

— Нет, блин, младшим сержантом!

— Чего? — не понял Люциан.

— Того! — не выдержал я. — Не суй свой отросток, куда не следует, иначе проблем не оберешься.

— Погоди, — мой спутник вскинул руки, — про отросток — это понятно. А две полоски-то тут причем?

Я лишь обреченно вздохнул и провел по лицу рукой. Хочет Люциан творить непотребства с женщиной вдвое старше него — пусть. Его дело. Может, у него корни болгарские? Посвятит Данталее новую песню «Зайка моя», и обеспечит себе безбедную старость.

Плохо что ли? Хорошо.

— А что мне делать, если ты не вернешься? — осторожно поинтересовался Люциан.

— Я вернусь.

— Мы теряем время, — напомнила Данталея. — Закат все ближе, — она с опаской взглянула наверх, но не увидела ни кусочка неба сквозь пышные кроны деревьев-гигантов.

Наградив заказчицу недовольным взглядом, я пошел в склеп.

— Удачи, — пожелал мне Люциан и поспешил к благородной особе — от близости к этому мрачному месту ему, очевидно, становилось не по себе.

Как и любому хоть сколь бы то ни было мыслящему человеку.

Не решайся сейчас судьба Лесных Далей, меня бы в столь сомнительную авантюру никто не втянул. Да и склепы мне никогда не нравились. Но судьба порой любит подбрасывать такие сюрпризы, что хоть стой, хоть падай, хоть спускайся в непроглядную темень старого склепа.

Стоило мне переступить порог, как по телу пробежали мурашки. Ощущение было, словно после жары резко вошел в промышленную морозильную камеру, где перегорели все до единой лампочки. Но, помимо холода, в глубине души зародилось смутное чувство необъяснимой тревоги, которое разрасталось с каждой ведущей вниз ступенькой.

Даже призванный огонек совершенно не успокаивал.

А ведь спускаться пришлось довольно долго. На деле, скорее всего, не очень, но мне показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем потрескавшиеся скользкие ступени сменил бугристый пол. Стоило сделать несколько шагов, как с потолка закапало, а под ногами захлюпали лужи.

Передо мной растянулся широкий коридор. В стенах размещались ниши, где лежали каменные гробы. Проверять каждый не имело смысла, так как Данталея, будь она неладна, сказала, что ее предок спит вечным сном в самом низу.

Значит, нам туда дорога…

Эхо моих шагов гулко отражалось от голых, покрытых плесенью и мхом стен. Когда мне начало казаться, что ряды саркофагов никогда не закончатся, впереди замаячила лестница вниз, достаточно широкая, чтобы на ней могли разойтись несколько человек.

И снова скользкие ступени, с которых я пару раз чуть не съехал на заднице. В конце спуска мрак стул гуще. Температура ощутимо понизилась. С губ начали слетать облачка пара. Пришлось разжечь огонь сильнее и ускорить шаг — в конце концов, у меня тут не экскурсия.

Лишь мельком отметив, что саркофаги стали встречаться реже, а выглядеть хуже и старее, я миновал еще один коридор и спустился на третий подземный этаж. Вот тут-то ощущение нависших прямо над головой неприятностей достигло своего апогея.

Будучи давно не новичком в этом мире, я ожидал чего угодно: атаку кровожадных призраков, восстание охочих до мозгов зомби, нападение скелетов со ржавыми мечами ну или банального землетрясения.Но ничего из вышеперечисленного не случилось.

Впервые за длительное время я порадовался тому, что предчувствие подвело.

В конце коридора новой лестницы не обнаружилось. Вместо нее здесь находился круглый зал, вдоль стен которого на постаментах стояли каменные саркофаги. Я принялся обходить их по часовой стрелке, протирая каждый рукавом, чтобы разобрать гравировку на крышках.

Феникс обнаружился на седьмом по счету и больше напоминал неприглядную курицу гриль, нежели гордого представителя редких магических существ. Я даже проверил остальные саркофаги, но нет — ни на одной больше не было ничего, хоть отдаленно напоминающего птицу.

— Ну, начнем, пожалуй, — уперевшись руками в тяжеленную крышку, я напряг мышцы и кое-как сдвинул ее на несколько сантиметров.

Придется повозиться.

Вторая попытка увеличила просвет еще немного. Изнутри тут же пахнуло затхлостью и старыми тряпками. Но я и не ожидал аромата сирени с крыжовником.

Еще одно затянувшееся усилие, и крышка сместилась настолько, что перевесила и свалилась на пол. Громыхнуло так, что у меня заложило уши.

К счастью — никто не проснулся.

К несчастью — от удара каменная плита разбилась на несколько частей, так что вернуть ее на место не представлялось возможным.

— Извини, старик, — сказал я иссохшей мумии внутри саркофага, — возмещу ущерб твоей внучке. Пришлет кого-нибудь все починить, а мне пора, бывай, — мои руки осторожно потянулись к небольшой урне, лежащей на груди мертвеца.

Но медленно я действовал лишь пару мгновений. Воображение, будь оно неладно, во всех красках рисовало, как в глазницах обтянутого кожей черепа разгорается призрачное пламя, после чего аристократ с шипением восстает и хватает меня за запястья.

— Да ну на хер, — тряхнув головой и отогнав наваждение, я резко схватил урну и отскочил на пару шагов назад.

Тишина.

Вот и ладненько.

Пора возвращаться.

Я попятился, внимательно разглядывая каждый саркофаг и ожидая, что они один за другим начнут распахиваться, выпуская наружу зловещих мертвецов.

И снова воображение потерпело фиаско: ни зомби-апокалипсиса, ни грома с небес, ни еще чего-то в этом духе.

Облегченно выдохнув, я отвернулся и, не успел сделать и пяти шагов, как услышал тихий, но пробирающий до костей вздох.