Наши бабки и зелье в кадке (СИ) - Северная Елена

– Действительно, что ж это я, – забормотала бабуля. Она с пристрастием принялась изучать всё, что было надето на принцессе.

Мы стояли под палящим солнцем и уже истекали потом, а бабуля всё никак не могла определиться, что же использовать.

– Коляновна, ты словно невесту сыну выбираешь, – решила поторопить её баба Нюся.

– Не мешай! – строго ответила та. Помолчала, и тихо огрызнулась: – Если бы мой сын спрашивал мнение родителей, на ком женится!

Подрагивающий горячий воздух никак не способствовал семейному диспуту, но страсти между обычно дружными свахами неожиданно стали накаляться. По телу бабы Тани побежали маленькие искры, угрожающе шипя и сверкая.

– Итить твою! – бабуля аж присела, обняв лопату. – Коляновна! Брось заводитися! У нас тут огнегасника немае. А Дашка злякаеться, ещё непонятно куда зашпульнёт тебя в одиночестве. Помрёшь аже в одиночестве! И пирожкив не поемо, бо знати не будемо якого числа поминати.(Брось заводиться! У нас тут огнетушителя нет. А Дашка испугается, ещё непонятно куда зашпульнёт тебя в одиночестве. Помрёшь ведь в одиночестве! И пирожков не поедим, бо знать не будем какого числа поминать)

Зверюга, услышав эти слова, заволновалась. Перспектива остаться без такой хозяйки её не устраивала, и животина решила ускорить процесс привязки. Попросту сама тяпнула бабу Таню за палец.

– Ай, – зашипела бабуля и с удивлением уставилась ранку. – Надо же. Совсем не больно.

– А че орала? – набычилась баба Нюся. – Я трохи твою Фиалку не отдубасила!

Довольная псина махнула крокодильим хвостом, поднимая в воздух песок, и как бы невзначай, задела бывшего хозяина. Я поморщилась: больно, наверное, острым шипом да по коленке. А лорд ничего, даже ухом не повёл, только оскалился.

– Теперь вы точно умрёте, – с удовольствием констатировал Лод. – Укус сварго смертелен!

Я испугалась не на шутку. Баба Таня всегда была рядом. Как же без неё?

– У вас устаревшая информация, – промурлыкала паучиха, лучась ехидством. – Для кровного хозяина укус сварго скорее целебен, чем смертелен. А леди Татьяна как раз стала кровной хозяйкой Фиалки.

– Да? – ядовито усмехнулся лорд хаоса. – Ну, посмотрим, каким будет результат целебного воздействия. Крылья вырастут или рога?

– Господа, – вмешалась в перепалку Янка. – Давайте вы потом доругаетесь, под сенью деревьев, в прохладе источника влаги! Поверьте, там гораздо приятнее это делать.

Ливадийская принцесса мне нравилась всё больше и больше. Сразу видно – будущая королева. Государственный подход к решению проблем! Пресекла всё, оставила только главное. А главное для нас сейчас – добраться до границы пустыни, где есть тень и вода. Иначе сдохнем тут все, и тела наши превратятся в угольки. Не такие большие, как столпы в Стоунхенде, правда, но памятниками себе будем стоять и пугать местную живность, если тут кто водится в таком пекле.

– Значит, так, – деловито засуетилась Мурка. – Я повезу Янку и Дарину, а Фиалка – остальных леди.

– А мужчины? – озадачилась я. По моей вине здесь все оказались, хотелось бы и вернуться в таком составе.

– А мужчины подождут, у них шкура потолще будет, – махнула паучиха сантиметровым усом под одобрительное порыкивание сварго. – Быстрее, усаживайтесь!

– И то верно, – согласно кивнула баба Нюся. – Должна же быть вид мужикив хочь якась-нидь польза.(Должна же быть от мужиков хоть какая-нибудь польза.)

Уговаривать никого не пришлось. Янка взгромоздилась первой и затащила меня. Мурка, вероятно подпитавшись энергией моего визга, вымахала ростом в хорошую лошадку. Если так и дальше она будет лопать, до каких размеров дорастёт? Ужас! Представляете лохматого чёрного паука с глазами-плошками?

Бабулям было легче: Фиалка любезно легла на брюхо, подождала, пока седоки устроятся, и только затем встала.

– Дарина, радость наша, ты только молчи! – напутствовал Дарк. – Иначе рот кляпом заткну, честное слово!

– Давно пора, – хихикнула баба Нюся. – Токмо не кляпом, а чем иным поинтереснее.

Чем таким другим она предлагала мне заткнуть рот, я так и не узнала: наши «кони» рванули с места и понеслись с небывалой скоростью, аж дыхание перехватило. От страха и чтоб не дай бог не заорать, я зажмурилась. Воздух свистел в ушах, словно мы с парашютом прыгали. А потом всё вдруг закончилось. Глаза распахнулись сами, и в груди застыл возглас удивления: пустыня заканчивалась резко, будто кто-то прочертил границу неведомым инструментом. Вот лежит белый песок, а затем – раз! И тёмная земля, на которую падает тень от раскидистых деревьев. Листья, правда, у них были длинные и узкие, но зато густые.

– Слезайте! – прозвучала команда Мурки.

Спешившись, мы с Янкой от радости взвизгнули и ломанули под тень деревьев.

– Хух, ну слава тобе господи местный, – выдохнула баба Нюся, устраиваясь под первым деревом. – Думала, ще трохи и шкворчать буду без сковородки, вся моя прослойка молодильна истает. А в моём возрасте кажный миллиметр подшкурного жира на вес золота. Вин морщины маскируе. Я, слыш-ко, читала десь, шо самый лучший крем для омоложения роблют с людским жиром. (Думала, ещё чуток и шкворчать буду без сковородки, вся моя прослойка молодильная истает. А в моём возрасте каждый миллиметр подкожного жира на вес золота. Он морщины маскирует. Я, слыш-ко, читала где-то, что самый лучший крем для омоложения делают с человеческим жиром.)

– Это где столько жира взять? – полюбопытствовала Янка. Она хоть и стояла в тени, осматриваясь, но ушки настроила на все триста шестьдесят градусов. Сказано – воительница!

– Хух, да знаешь скилько у нас товстих баб? Все люблят смачно пожрать, потому товстеют не по дням, а по часам. А потом в очередь на липосакцию строютися. А куда жир лишний видкачанный девать? Правильно! У доброго хозяина и шкорлупка не пропает. А тут такий ценный продукт! – просветила принцессу бабули и резко переключила внимание на сваху: – Коляновна! Ты чого мовчишь? (Хух, да знаешь сколько у нас толстых баб? Все любят вкусно пожрать, поэтому толстеют не по дням, а по часам. А потом в очередь на липосакцию выстаиваются. А куда жир лишний откачанный девать? Правильно! У хорошего хозяина и скорлупка не пропадёт. А тут такой ценный продукт! – просветила принцессу бабули и резко переключила внимание на сваху: – Коляновна! Ты чего молчишь?)

Баба Таня смотрела вдаль на белые пески, где уже тёмными точками виднелись лорды на местном транспорте. И такая ностальгия сквозила в её взгляде, что у меня сердце сжалось: скучает бабуля по нашему миру, по нашему Сочи.

– Эх, сапсанчики, – выдохнула она.

– Чего? Яки таки санчики? – баба Нюся приложила ладонь козырьком ко лбу, и тоже принялась вглядываться в раскалённые пески, будто там и впрямь можно было увидеть чудо земной техники.

– Сапсанчики, – поправила баба Таня с ноткой ностальгии. – Поезд скоростной из Москвы до Питера Сапсан называется. Наши девки так быстро бегут, что напомнили мне о нём.

Значит, бабуля скучает по дождливому Санкт-Петербургу, где прожила почти всю свою жизнь. Ну да. Я бы тоже не отказалась сейчас оказаться на набережной Невы под моросящим дождиком.

– Красиво бегут, – вздохнула бабуля, любуясь наездниками.

– Мда, гарни хлопци, – со вкусом крякнула баба Нюся. – Эх, де мои двадцать лет? – помолчала и уточнила: – Лучше тридцать. Мозгов поболе, – пояснила она нам, молодому поколению.

– И что?

– А то, – бабуля уселась прямо на землю и с облегчением оперлась спиной о корявый ствол. – Кого-нидь из них, – кивок в сторону приближающихся всадников, – присвоила бы. Бабе в молодом возрасте без мужика не до́лжно быть. Одной тяжко. Опять же природа требует.

– Кстати! – я оживилась. – О природе! Пока мужчин нет, нужно отдать ей дань!

– Дашка, тут стилько кущикив, що всим хватит для погашения долговых розписок! Идите, писайте, мы опосля пидемо, – махнула она рукой.(Дашка, тут столько кустиков, что всем хватит для погашения долговых расписок!Идите, писайте, мы опосля пойдём)