Миссия: соблазнить ректора (СИ) - Летова Ефимия

— Где ты была?! — завыл сосед, ринувшись мне навстречу. — Тебя ночью не было, тебя весь день не было, тебя все искали! Вообще все! А я откуда знаю?! Нет её, говорю, а вещи — туточки, все двенадцать чемоданов, отстаньте от меня, говорю…

— Прости, — буркнула я, избавляясь наконец-то от ненавистного уже фиолетового платья, в котором проходила весь день, за неимением ничего другого. Юс сдавленно выругался и торопливо отвернулся, а у меня уже сил не было прятаться в ванную.

Поэтому пришлось тащиться туда через силу, оставив нежный островок гипюра и шёлка валяться на полу. Я торопливо переоделась в чистое, сняв с себя всё — вышвырну в мусор, как только предоставится возможность. Никогда больше не надену эти вещи, пропахшие воспоминаниями.

Я шагнула из закутка ванной комнаты и даже дошла до своей кровати, когда дверь комнаты распахнулась с такой силой, что едва не вылетела с петлями. Захотелось закрыть глаза, но толку в этом не было никакого.

Мог бы уж и до утра подождать с выяснением отношений, но нет же. Впрочем, ожидаемо. Не я ли хотела, чтобы всё прояснилось как можно быстрее?

— А?! — сказал было Юс, но Миар ухватил его за шкирку и буквально вышвырнул за дверь. В другом состоянии я бы как минимум возмутилась злоупотреблением ректорской властью над студентами или даже восхитилась физической силой — и откуда только взялась, громилой ректор ЗАЗЯЗа отнюдь не выглядел. Но сейчас я только успела сесть на кровать, обхватить руками подушку, точно щит, и зажмуриться, ожидая своей очереди на пинок.

На мгновение стало очень тихо.

— Ну, — голос Миара был ледяным и каким-то сыпучим, я чувствовала его песком за шиворотом. Ждала продолжения, но он молчал, глядя на меня. И все же заговорил первым.

— Не знаю, как ты умудрилась провернуть свой спектакль, но это попросту глупо. Даже заместителя министра привлечь, это уже тяжёлая артиллерия, хотя, думается, было бы достаточно и пехоты. Для чего?

— Это не спектакль, — глухо ответила я. Меня буквально тошнило от себя и от тех слов, которые я должна была ему сказать.

— То есть ты хочешь сказать, что строила из себя женщину просто для собственного удовольствия? Странное чувство юмора. Или ты разыграла меня как раз таки вчера? Мне не смешно.

— Экспертиза Этического суда подтвердила, что это был мой первый и единственный интимный контакт. Установить, с кем он был, труда не составит. Копию постановления от сегодняшнего числа я могу вам предоставить.

Я не поднимала на него глаз и продолжала ждать удара. Но Миар только молча смотрел на меня какое-то время, а потом медленно опустился на стул. Стул стоял у двери, и меня более чем устраивало расстояние между нами. Его физической близости я бы просто не выдержала.

— Вот даже как, — сказал он негромко и на первый взгляд совершенно спокойно. — Тебе дали трое суток на самостоятельное урегулирование вопроса?

— Да. Как и положено.

— Понятно. Оперативно сработано, ничего не скажешь. И чего же ты хочешь, лада Ари Эрой? Или как тебя там зовут на самом деле…

— Замуж, естественно, — сказала я. — Что мне ещё остаётся.

— Естественно, ну, да. Естественное желание любой несчастной опозоренной девицы, — покивал он. И вдруг рывком поднялся, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, ухватился за спасительную разделявшую нас подушку и резко дёрнул.

— Что тебе нужно, дрянь продажная? Ты же не просто так это всё устроила? Подозреваю, что это устроила и не ты…

Я смотрела на него и почему-то не испытывала страха, наоборот — охватившее меня чувство было сродни облегчению. Даже когда он приблизил своё лицо к моему, и я почувствовала его дымное бешенство всей кожей, как дыхание. Даже когда его рука легла мне на горло, обманчиво мягко, предупредительно сжимая, одновременно приподнимая голову.

Мы смотрели друг другу глаза в глаза, и мне казалось, что в темноте его шоколадных радужек пробегают красные искорки. Миар был в ярости, он понял, что его провели — и всё же… Он был так близко, не как вчера, когда мы были влиты друг в друга, но я чувствовала его запах, и низ живота наливался сладкой приятной тяжестью.

— Что тебе на самом деле нужно? Или тому, кто тебя нанял?

Я невольно облизнула пересохшие губы. Мне хотелось поцеловать его и не отвечать ни на какие его вопросы. «Сначала повторим, раза два, а потом обсудим» — хотелось напомнить его ночное обещание. И потребовать исполнения.

— Говори, я же тебе шею сверну, интриганка недоделанная…

Рука сдавила сильнее, но не настолько, чтобы паника или боль пересилили накатывавшее волнами возбуждение. Я не отпрянула, а напротив — подалась вперёд, мягко перекатившись на колени, одновременно обхватывая его плечи руками. Запах дыма стал отчётливее и острее. Не ожидая, он пропустил момент — и я почти успела дотянуться до его губ.

Хлёсткая пощёчина была оглушительной, я среагировала скорее на звук, чем на боль — и отпрянула назад, затылок впечатался в стену. В ушах зашумело, во рту стало горько и солоно.

— Что тебе нужно? Мне повторить?

— Ключ, — ответила я, сглатывая кровавую слюну и ощупывая языком зубы. — Не от хранилища, конечно, а другой. Вы понимаете, о чём я.

Миар чуть наклонил голову, и я опять приготовилась к тому, что он ударит меня. Это оказалось сложнее, чем я думала — боли не хотелось. Никаких уточняющих вопросов он не задал, никакого удивления не выказал.

— И кто же тебя послал, прелестное невинное дитя?

— Я не знаю. А то, что знаю, не могу сказать. Не могу. Не бейте меня, пожалуйста. Я всё равно ничего уже не смогу исправить.

Если ответ так важен ему, что он будет меня пытать? А если он не поверит, что своего нанимателя я не смогу опознать?

— Ну-ну, — Миар неожиданно миролюбиво кивнул. — Просто любопытно, дорого ли тебя купили.

— Дорого, — ответила я совершенно честно.

Что могло быть дороже жизни и свободы?

— Надо полагать, — теперь он разглядывал меня, как редкий минерал. — И что теперь мне с тобой делать?

— Отдайте мне ключ, и из вашей жизни я исчезну. Навсегда.

— А ЭС? Кто помешает тебе обратиться туда снова?

— Я что, сумасшедшая? — искренне изумилась я.

— Хуже, дрянь продажная. Даже не верится, что ты ни с кем… Или просто обслуживала клиентов другими рабочими отверстиями?

Я не ответила. Сжала губы.

— Рассказывай, пока не прибил.

— Я же сказала, что не могу. Я… — губы стянуло клятвой, моё лицо перекосило от боли, и эта гримаса не укрылась от Миара. — Дело уже сделано.

— Что ж, — Миар сощурился, зло, нехорошо. Переплёл пальцы на коленях и стал их разглядывать, а я уставилась в потолок. Смотреть на него просто не было сил, а отодвигаться было некуда. — Похоже, у меня нет другого выбора.

Что?

Я не ослышалась?

Он… согласен? Так просто и так сразу?

В это было почти невозможно поверить, и всё же… Неужели всё это действительно закончится? Он отдаст мне артефакт, я передам его Эстею и обрету свободу? Свободу, полную чувства вины за смерть однокурсника, за предательство Миара, за его злую обиду, но всё же…

— Простите, — шепнула я, во рту разом пересохло. — Я не хотела вас обидеть, не хотела, чтобы всё вышло так. Знаю, что вы мне не верите, представляю, кем вы меня считаете, но… Я не хотела. Мне очень жаль.

— У меня нет другого выбора, — повторил Миар. Встал, пошёл к двери, остановился, спиной ко мне. И вдруг яростно пнул стену — почти как тогда, в таверне «У Фильи». Ткнулся лбом в стену. — Раз уж ты так этого хочешь… Я на тебе женюсь.

Глава 42

Почёсывая зудящее предплечье, я вошла в столовую. После ухода Миара с его сногсшибательным и великолепным заявлением спала я, мягко говоря, не очень хорошо, ещё и вернувшийся Юс возмущённо пыхтел почти до самого утра, требуя от меня каких-то разъяснений, дать которые ему я не могла. Шаэль радостно вскочила мне навстречу, Юс сердито сморщил нос, Ванда сидела неподвижно, уткнувшись носом в свою тарелку. Казалось, она даже не заметила, что я вошла.