Но всё же поплелась к выходу, даже закрыла за собой дверь. Но Терса вскочила и резко открыла её, разоблачив подслушивающую служанку. Указала пальцем в сторону лестницы:
– Принеси нам чая!
Убедившись, что Ина ушла, прикрыла дверь и подбежала ко мне, нетерпеливо посматривая на записку, которую я отвязала от булыжника.
– Что там?
Я молча развернула бумажку, на которой было нацарапано несколько слов:
«Завтра на закате жду на нашем месте».
Терса возмущённо фыркнула и тихо проворчала:
– Неужели он полагает, что ты придёшь после того, как он ославил тебя на весь Гилдиар? – Она всё больше кипятилась и перешла на повышенные тона. – Сначала разболтал, как ты призналась в любви, а теперь на свидание приглашает? Самый настоящий придурок!
– Терса, барышни из аристократических семей… – раздался приглушённый голос тётушки, и девушка, прикрыв рот, захихикала.
Я же задумалась об услышанном от кузины. Вчера я решила, что смазливый юнец мстит за туфельку, прилетевшую ему в лоб, но ошиблась. Потом засомневалась, ведь он единственный, кто присмотрел за брошенной всеми невестой. Даже пришла к выводу, что Сат переживал за Эстэшу, но стеснялся показать это и строил из себя грубияна и скандалиста.
Теперь поняла, что не строил. Я и в своём мире часто встречала людей, которые наслаждались тем, что другим плохо, и делали всё возможное, чтобы добыть ещё одну дозу грязных эндорфинов.
Таким ничего не стоило бросить бычок на колени девушке-инвалиду и обозвать меня пепельницей. Или от скуки в ожидании зелёного света светофора пнуть мою коляску, заявив на всю округу, что развелось тут калек.
– Не важно, что он думает, – я смяла записку и ловко закинула в мешок с вещами, которые надо было выбросить. – Я забыла всё, что связано с этим недалёким человеком. Даже не помню, где место, о котором он пишет.
– Так у большого дерева между нашей усадьбой и владениями Новэрсов! – тут же поделилась Терса. – Все знают, где вы встречались! Это же было главной новостью, только и говорили, что о скорой свадьбе. Но ты вдруг уехала и больше нас не навещала, а Сат всем болтал, что ты призналась, а он отверг твои чувства…
– Терса, – перебила я и пожала её руку. – Я сказала, что забыла, потому, что не хочу вспоминать о Сате и своих чувствах к этому недостойному молодому человеку. Тем более, что больше их нет.
– Ой, прости! – девушка зажала себе рот обеими ладонями и округлила глаза. Но, уронив руки, невесело рассмеялась. – Мама всегда говорит, что барышни из благородных семей не будут говорить то, что думают. Эх, никто не взял бы меня замуж, даже если бы не было прыщей!
В это время в комнату вошла Ина и, высунув кончик языка от усердия, осторожно понесла поднос к столу. Поставив, облегчённо перевела дыхание и переставила чашки.
– Кстати, – я присмотрелась к лицу Терсы. – Сегодня ты выглядишь намного лучше. Я, конечно, знала, что лаванда… То есть иккензор преображает кожу, но не думала, что так быстро.
Кузина вскочила и отобрала у служанки поднос.
– Действительно, – радостно поделилась она. – Некоторые прыщики подсохли, а новых не появилось. Да ты просто волшебница!
– Пресветлая Сельвия, – попятилась Ина и, глядя на меня со смесью ужаса и восхищения, быстро-быстро зашептала: – Некоторые теряют разум, когда их бросают, а госпожа Эстэша обрела магию?
Глава 11
Вещи Эстэши привезли только к вечеру. Терса почти не покидала моей комнаты, из которой открывался вид на дорогу к городу, поэтому девушка заметила повозку ещё издалека.
– Смотри! Наконец-то ты сможешь одеться в нормальное платье! – воодушевлённо воскликнула она.
Я промолчала, потому как наши понятия о нормальном слегка расходились. Я была готова носить мужской домашний костюм, даже несмотря на то, что он был мне маловат. Всё лучше корсетов и шнуровок. Но кто меня спрашивал?
Из комнаты в таком виде выходить я не отваживалась, зная, что сразу получу лекцию от тёти о том, как должна вести себя барышня из благородной семьи. Да и дедушку шокировать не хотелось. Вдруг бы он выглянул?
Поэтому приходилось питаться у себя и даже научиться пользоваться ночным горшком, хотя (по словам Терсы) клозет в их доме дедушка соорудил по самой последней столичной моде!
– Он ещё говорил про купальню в подвале, как у богачей Мирталиса, – мечтательно добавила девушка, – но они с мамой перестали разговаривать, и ничего не вышло. Может, и к лучшему. В клозет Ине приходится воду вёдрами носить по несколько раз в день!
В комнату порвалась раскрасневшаяся служанка:
– Госпожа! Там…
– Почему не постучала? – топнула Терса и виновато покосилась на меня. – Что подумают о хозяевах, если служанка так себя ведёт?
Она вытолкала возбуждённую Ину в коридор, а я невольно заулыбалась, потому что в такие моменты кузина Эстэши была очень похожа на свою мать. Из коридора доносились голоса, но мне не хотелось прислушиваться. И так понятно, что от четы Лавлейсов привезли вещи и деньги на содержание опозоренной дочери.
Улучив минутку одиночества, я вдруг поняла, что отвыкла от постоянного общения, поэтому быстро устала от него. Наслаждаясь покоем, смотрела в окно и вдыхала аромат цветущей лаванды, который заполнял комнату через разбитое стекло.
– Хорошо, что лето, – ощущая на лице приятный сквознячок, прошептала я.
А потом решительно поднялась. Довольно! Я и дома, когда была ограничена в передвижении, без дела не сидела, а сейчас, обладая огромными возможностями здорового человека, и вовсе не желала бездельничать.
Когда принесли сундук с платьями, выбрала самое свободное и переоделась, чтобы соответствовать представлению тётушки о барышне из аристократической семьи. Служанка уже нашла и принесла для нас корзины, куда мы с Терсой будем собирать соцветия, а также пустые баночки и бутылочки для дальнейшей обработки сырья.
– Зачем это? – с любопытством поинтересовалась Ина.
Она напоминала шуструю белочку, которая в зависимости от ситуации была то пугливой, то нагловатой. Но всегда очаровательной в своей непосредственности.
– Твоё дело прислуживать, а не вопросы задавать, – сурово осадила её Терса, но сама посмотрела на меня с восторгом щенка, с которым собирались поиграть: – Так зачем это?
– Будем делать лавандовое масло, – охотно пояснила я. – Основа для многих уходовых средств, как впрочем, и для кулинарии.
Девушки растерянно переглянулись, а я подхватила одну из корзинок. Взгляд упал на мешок со старьём и мусором, который приготовила на выброс.
– Ина, вынеси это, пожалуйста.
– Вот! – встрепенулась служанка и возмущённо глянула на Терсу. – А вы говорите, что барышни из благородных семей не говорят «пожалуйста»! Или госпожа Эстэша не аристократка?
– Идём скорее, а то скоро будет слишком жарко, – подхватив меня под руку, заторопила Терса.
Она не видела, а я вот я заметила, как Ина показала хозяйке язык. Мы спустились по лестнице и застали госпожу Лавлейс в гостиной. Тётушка задумчиво рассматривала сундуки, коробки и мешки, почти полностью заполонившие комнату.
Я не ожидала, что вещей будет так много. Кажется, семья Эстэши не рассчитывала на возвращение дочери, и мне стало грустно. Бедная девушка! Кажется, она действительно никому не нужна.
Поймав мой взгляд, госпожа Лавлейс виновато улыбнулась:
– Боюсь, дорогая Эстэша, всё это не поместится в твоей комнате. Право, не знаю, где хранить твои вещи.
– Может, поможете разобрать их? – понимая, что она права, предложила я. – Если вам, Терсе или Ине что-то понравится, я с радостью подарю это.
– Я помогу! – крикнула сверху служанка. Она с шумом сбежала с лестницы и, откидывая назад волосы, торопливо закивала: – Я всё разберу, госпожа!
– Под моим присмотром, – сурово добавила тётушка.
– Если хочешь, оставайся, – предложила я Терсе. – Я с удовольствием прогуляюсь одна.
И отправилась на улицу с лёгким сердцем. Терса с лёгкой завистью покосилась на Ину, которая с энтузиазмом принялась разбирать первый попавшийся сундук, но всё же перехватила корзинку в другую руку и поспешила за мной.
