Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

Свет из мелких бойниц под потолком значительно ослаб и сменил цвет на тревожные оттенки: красный, фиолетовый, гнилостно‑болотный. Факелы перекрасились в аварийный красно‑оранжевый, с миганием и периодами внезапного затухания. Стены слегка просели, перекосились. Тени выросли, погустели, стали произвольно принимать человеческие и звериные формы. Поднялся небольшой туман, примерно по колено наставнику. А на закуску – лабиринт наполнился мелкими, слышными только на пределе звуками: шорохом, скрипом, детским плачем, цокотом собачьих когтей.

Помещение приняло до того инфернальный вид, что сам Медей начал чувствовать себя неуютно. Казалось, будто за ним наблюдают некие злые, скрытые в тумане войны противники. Адимант в его руках то и дело вздрагивал, шептал под нос не то ругательство, не то молитвы, а время от времени забывался настолько, что принимался настойчиво теребить голову мастера ментальным писком.

Они ощутили постыдное облегчение, когда вышли обратно на свет с другой стороны. Медей и близко не рассчитывал создать настолько объемный, реалистичный эффект логова Зла! А ведь он пока даже не наполнил Лабиринт иллюзиями всяких страховидл, которые любовно оттачивал весь прошлый день!

Дом с привидениями или комната, хм, помещение ужасов. Это и была его великая задумка. Звучит глупо, но в этом деле главное – реализация. И свежесть идеи. Потому как сам Медей сомневался, что хоть кто‑нибудь еще в этом королевстве дошел до светлой мысли масштабного, систематического запугивания людей просто так, без далеко идущих целей. Рэкет, лжепророки и темные личности на окраине деревни не в счет.

Именно для дома с привидениями он изучил «Сьон», заклинание иллюзий. Изначально компромиссное, неудобное, почти что шуточное – в руках наставника Медея оно стало пластилином, дружелюбным конструктором, на базе которого он мог в космической пустоте внутреннего мира лепить порожденных культурой, разумом и воображением чудовищ.

Безмолвная и стандартная версии отличались сильнее, чем день и ночь. Уродливый костыль постепенного воплощения в реальность отпал, когда все переусложненные, мучительные шаги стало возможным пропустить в пользу чистого воображения. Медей отдавал себе отчет: без этого фундаментального открытия ничего бы не вышло. Как и без ритуала Демокрита, который дал иллюзиям плотность, фактуру и исправно держал в помещении высокий магический фон.

Медей создал парочку тварей, с десяток‑другой призраков, воплотил кукол, увиденных в Делетерионе, и добавил еще несколько мелочевки. Другую половину он будет наколдовывать по ходу пьесы, в зависимости от личности и действий конкретных учеников. В идеале – напугать каждого до мокрых трусов, но не передавить, дать шанс преодолеть свой страх.

Он довольно улыбнулся, окинул дело рук своих гордым взглядом, удовлетворенно кивнул. По желудку последние полчаса разливалась противная слабость, поэтому Медей решил перекусить заказанными в столовке античными бутерами. Он поспешил на второй этаж Старого Сарая, где и располагались трибуны для желающих посмотреть бесплатное представление.

В небольшой, трагично пустой комнате с десятком кресел и одним невзрачным столом его уже ждали, причем большая часть наставников. Выбралась подышать воздухом даже Эскулап, а Немезис и Демокрит отправили наблюдать в Лабиринт нескольких воронов. Кроме них, за столом отсутствовала лишь Киркея со своим молчаливым, укоряющим бойкотом.

– Вы настоящий гений, наставник Медей!!!

Фиальт набросился на него с восторгом золотого ретривера, забегал вокруг его фигуры взволнованным щенком. Молодой наставник чуть ли не светился от переполняющих эмоций – нечто вроде боязливого восторга, неверия, радостного предвкушения.

Рядом хмыкнула Эскулап. Она лениво развалилась в кресле – голова на подлокотнике, ноги задраны на спинку, – и жевала финики вприкуску с молодым вином из какой‑то алхимической мензурки. На него девушка глянула одним глазком, после чего удовлетворенно зажмурилась и сдула прядь со лба.

– Если вы продолжите в том же духе, то Второе Испытание не пройдет никто! – буркнула ему Колхида, вгрызлась в персик так, что сок брызнул во все стороны.

Несмотря на все свое показное недовольство, она выглядела неохотно впечатленной и серьезно встревоженной, пусть и пыталась спрятать это под маской а ля фарш‑машина Немезис.

– Боюсь, в этом я склонна согласиться с Колхидой, – непривычно расслабленно сказала Пенелопа со своим неизменным кубком в изящной ладони.

Рядом с ней стояло блюдо с виноградом и оливками, которые она жеманно пощипывала. Вырез декольте на хитоне наставницы оказался несколько более вольным, чем Медей привык здесь видеть, поэтому тут же приковал его взгляд и на секунду выбил из головы все умные мысли.

«Какая же у нее высокая, красивая грудь… И эта надменная поза нога на ногу ей чертовски идет, особенно с царственным наклоном шеи… Каким образом виноградный сок сделал губы такими соблазнительными, цвета кармина? Они такие пухлые от покусываний или… Черт возьми, местные ведь используют бюстгальтеры, почему я так легко могу видеть соски под натянутой тканью? Это абсолютно нечестная попытка выбить коллегу из колеи накануне важного социального проекта! Мне реально стоило снять кого‑нибудь в Лемносе…» – вздохнул он.

Усилие, которое потребовалось Медею, чтобы отвести взгляд от первой красавицы Академии Эвелпид, заставило его раздраженно заскрипеть зубами.

– Вы же дадите нам пройти Лабиринт после учеников? Дадите же? Наставник Медей! Мы можем даже сделать его постоянным! Натаскивать учеников. Великий Немезис точно согласится…

– Успокойтесь, наставник Фиальт, – рассмеялся Павсаний, – давайте сначала проведем, то есть, посмотрим на Испытания!

Демон Зу рядом согласно защелкал челюстями, Аристон клыкасто ухмыльнулся своей шрамированной рожей, Колхида фыркнула и раздраженно покосилась на блондинистую аристократку, руки в пятнах от чернил стиснули подлокотники. Эскулап шумно засербала вином, а потом по‑кошачьи изогнулась, чтобы вытащить из‑под попы фалду халата.

– До официального начала Испытания еще двадцать минут. Как раз успею поесть и дойти до Лабиринта. Не волнуйтесь, коллеги, я постараюсь не сильно запугивать наших милых ученичков, – Колхида с Пенелопой разом скривились от такого обращения и жеманного тона наставника.

– А, кстати. Коллеги! Хочу познакомить вас с моим добрым другом, Адимантом Сфарагосом. Он любезно согласился стать моим фамилиаром, после чего всецело посвятил все свои знания и умения делу прославления и покоя Академии Эвелпид!

– Для меня честь находится в прославленных стенах… более официально, – проскрипел чем‑то обрадованный Гнилоуст.

Эскулап фыркнула так резко, что чуть не подавилась фиником, закашлялась и захихикала одновременно. Фиальт недоуменно заморгал, Аристон безнадежно вздохнул. Остальные проигнорировали очередную блажь Медея так основательно, словно учились в частной английской школе и привыкли держать жесткую верхнюю губу даже при макании головой в туалет.

В дальнейшем разговоре он участия не принимал. Наскоро поел свои иномировые бутеры с мерзким, пропитанным оливковым маслом хлебом, запил до уныния слабоалкогольным вином, рассыпался в комплиментах остальным наставникам, подхватил голову своего миленького фамилиарчика и потопал по направлению к Лабиринту.

Три с лишним десятка детей возбужденно гомонили вокруг мрачного входа в Лабиринт. При появлении Медея толпа резко замолчала. Юноши и девушки уставились на него с нервным напряжением, вызовом, робкой неуверенностью. Были и те, кто глядел высокомерно, безразлично, парочка – даже презрительно. Несомненно те, у кого имелись родственники в Академии.

Ничего, он еще собьет с них спесь. Со всех них, без оглядки на личные симпатии и антипатии. К тесту нужно относиться серьезно, особенно, когда половина педсостава следит за Медеем в соседнем здании. Следовало отобрать только тех студентов, кто способен действовать в условиях стресса. Этот мир не терпит книжных умников.