Рыжую не видали? (СИ) - Шмидт Елена

Отослав фрейлин, королева подозвала меня.

— Тебе, я так понимаю, нужен жених?

Я только хотела сказать, что не очень, но меня опередила тётушка.

— Я была бы очень вам благодарна…

— Прекрати мне выкать, когда никого нет рядом, Амалия! Ты что, уже забыла, как мы с тобой украли у ректора штаны и повесили их на дерево у него под окном?

— А помнишь разлитый клей на стуле у профессора Шнице? — хихикнула графиня. — Я до сих пор помню, как он орал, когда понял, что у него есть не так много вариантов, чтобы освободиться — или сидеть до скончания веков…

— …или снять штаны и идти раздетым, — поддержала её королева.

— Но он выбрал третий — попытался отклеиться… — рассмеялась моя бабушка.

— … и в итоге порвал их!

— И нас потом чуть не отчислили!

— А меня лишили новогоднего бала.

— А меня заперли на неделю.

Они посмотрели друг на друга и принялись хохотать: зато я теперь точно знала, в кого уродилась. Обязательно напомню бабушке, когда она будет причитать, в кого я такая.

— Давай, я возьму её к себе фрейлиной. Самый лучший способ — пристроить твою племянницу рядом со мной. Будет всегда на виду. Возможно, кого-то и прельстит такая невинная овечка. Она у тебя хоть девственница?

— Виктория, ну что ты такое говоришь?! Конечно да!

— Действительно, и что это я? — усмехнулась королева. — Ничего в жизни не понимаю. Просто предупреди меня, если что не так.

— Понимаешь, её сватал герцог Бубун, — раскололась бабушка.

— Вот это одноглазое чудовище? Представляешь, он в том году притащил во дворец своего слугу — нежить. Кое-как заставили его отправить того на погост, а себе взять живого. Я вот удивляюсь, что он себе жену из могилы не поднимет? Она бы была ему верной до гроба, — хихикнула королева.

А я задумалась. Как бы герцог ни решил поступить так со мной. Что-то мне это не понравилось. Надо быть осторожней.

Так я стала фрейлиной Её Величества. Чего больше всего не хотела в жизни, то и получила. Правда, надо отдать должное королеве, она не особо обращала на меня внимания.

Моя тётушка заявила, что ненадолго отлучится. Ей надо было срочно уладить дела, потому я была предоставлена сама себе. Обычно я сидела между другими линаями с пяльцами в руках и усиленно вышивала овечек. Нисколько не смущаясь, я так и заявила, когда у меня поинтересовались, почему я напутала столько ниток. А что я ещё могла сказать, когда пяльцы последний раз держала в руках лет в восемь, и то недолго.

— У вас, по всей видимости, была никудышная гувернантка, линая Изабелла, — надменно заявила старшая дочь герцога Риштока, посматривая на меня свысока, потому что я сидела. Я так и не поняла, почему она так невзлюбила кроткую Изабеллу, которую я усиленно изображала.

— Обычная, — пожала я плечами.

— То, что вы не умеете вышивать, подразумевает или вашу неуклюжесть, — заявила моя собеседница, явно задирая меня, — или плохое воспитание.

— А отсутствие ума, случайно, не подразумевает? — спокойно поинтересовалась я.

— Возможно, — вздёрнула нос дочь герцога.

— Тогда я могу вцепиться вам в волосы? — невинно спросила я и хлопнула глазами. — Моя гувернантка всегда говорила, что, если кто-то к тебе несправедлив, можно пустить в ход кулаки.

— Фу, как пошло, — наморщила свой хороший носик фрейлина.

— Пошло тискаться сразу с двумя, линая Регина. Я бы на вашем месте скорее определилась, пока королева об этом не узнала. Знаете, сколько добрых людей вокруг.

— Вы… вы… вы… — прошипела фрейлина и отошла от меня.

«И что, спрашивается, я ей сказала? Сижу здесь, никого не трогаю».

 Не все фрейлины занимались «рукотворчеством». Например, линая Розалинда — больше похожая на фаянсовую куклу, чем на девушку — читала королеве любовные романы. Вначале я прислушивалась, но потом поняла, что можно это и не делать. Менялись только имена, а охи и ахи оставались прежними.

Черноволосая Белинда постоянно бегала по распоряжениям венценосной особы. Думаю, она у королевы была на побегушках. Я, вероятно, тоже бы удостоилась этой чести, если бы не знакомство королевы с бабушкой, точнее, тётей.

В обязанности худенькой Эдит входило махать большим веером, когда королеве было душно.

До обеда мы, как правило, гуляли и занимались всякой ерундой, после чего отдыхали от праведных трудов. Вечером королева любила устраивать небольшие чаепития, куда приглашались знатные линаи со своими отпрысками, которым усиленно пытались вручить какую-нибудь фрейлину.

Большим спросом пользовались сынки графов, маркизов, герцогов, меньшим — виконтов и баронов. Соответственно, подбирались и дочки. Я спросом не пользовалась. Чаще всего сидела подле королевы и от нечего делать наблюдала, как не имеющие состояния фрейлины всеми силами стараются прибрать себе кого-нибудь из представленных линов.

После чаепития, как правило, были танцы. Её Величеству явно нравилось наблюдать, как молодые линаи и лины общаются друг с другом. Некоторым она даже давала советы.

— Лизетта, не прижимайся так к виконту Брюсси, а то отец отправит его обратно в Ласканию, и ты останешься с носом.

— Бетти, не надо всё время коситься в сторону сына графа Лесье, ты рискуешь заработать косоглазие.

Мне тоже доставалось.

— Если ты будешь сидеть с такой кислой физиономией, Изабелла, то на тебя никто не обратит внимания. Посмотри на Жаклин, она просто берёт судьбу в свои руки, — усмехнулась королева, кивая на исчезающую в нише парочку.

«Она берёт в руки не судьбу, а кое-что другое», — хотела поправить я королеву, но не стала. Она, скорее всего, именно это и имела в виду. Но я пока была не готова так контактировать с судьбой. Память о рыжем не давала.

— Подожди, кажется, я знаю, кто тебе подойдёт. Натали, сходи до сына барона Терана! Пригласи его ко мне.

Через несколько минут перед королевой стоял долговязый молодой человек с редкой шевелюрой на голове.

«Лысая — лысому», — констатировала я про себя.

— Блеврон, пригласи Изабеллу на танец.

Молодой человек с прекрасным именем Блеврон, обладающий длинным носом и впалыми щеками, перевёл на меня взгляд. Я слегка скосила глаза и улыбнулась.

— Ну… — впал он в лёгкий ступор, а потом обречённо пробормотал: —…если это необходимо.

— Это обязательно! — отрезала королева, давая понять, что путей для отступления у него нет. — Изабелла, не теряй времени даром, — напутствовала она меня, — в конце концов, ниша у нас не одна.

Мне ничего не оставалось делать, как отправиться с Блевроном танцевать. Он отодвинулся от меня настолько, насколько позволяли его длинные руки. Когда я попыталась положить свою кисть на его плечо, то достала лишь кончиками пальцев. Мы сделали несколько шагов. Сын барона обречённо вздохнул.

— Сегодня хорошая погода, — выдавил он из себя заученную фразу.

— Угу, — кивнула я, думая, сколько ещё надо сделать кругов, чтобы закончилась мелодия.

Держать руку на весу было не очень удобно.

— Я хотел бы вас попросить, линая Изабелла, — неожиданно выпалил он.

— Слушаю, — пролепетала я, строя из себя невинную овечку. Именно так, в моём понятии, они должны были себя вести.

— Понимаете, — снова проблеял Блеврон, — я влюблён. — От удивления я уставилась на него. Как он мог в такую меня так быстро влюбиться? — Нет, нет, не в вас! — «Слава Вышним!» — Не могли бы вы сказать королеве, что я совсем вам не понравился.

— А вы понравились? — не выдержала я.

— Конечно. Вы же стесняетесь на меня смотреть. А это первый признак. Но я не могу быть с вами, Изабелла, потому что страстно желаю другую.

— А имя счастливицы можно узнать? — не удержалась я от любопытства. Надо же знать, кто пленяет вот таких вот Блевронов.

— Это линая Регина, — с придыханием прошептал он. — Вы только ей не говорите, я сам.

— Я, конечно, очень расстроена, что ваше сердце занято, лин Блеврон. Но вы не волнуйтесь, я как-нибудь это переживу. Желаю вам удачи в ваших любовных делах! — выпалила я.