Мэйв Блэк
Дорогой Монстр – Клаус
Тропы
Девственница
“Научишь меня?”
Кинк на похвалу
Кинк на оплодотворение
Лёгкое шибари (ленты, украшения)
Лёгкие связывания
Сквирт
“Леденцовая трость” как образ
Сперма с мятным вкусом
Без презервативов
Игры со слюной
Ему нравится “портить” её
Секс-качели
Кинк на титулы, обращения (“мистер”, “сэр”, и т.п.)
Virgin × Experienced / Опытный × неопытная
Aftercare present / Забота после (подразумевается жанром)
Предупреждение о содержании
Они подробно изложены на этой странице, так что пропустите её, если не хотите наткнуться на спойлеры.
Последний шанс
Если вам не нравится троп с беременностью, не читайте второй эпилог.
В книге есть сексуальные сцены, включающие обучение сексуальным практикам, обращения-почтительные титулы, сквирт, анал, похвалу, кинк на оплодотворение, лайт-шибари с использованием ленты, сперму со вкусом мяты, член как леденец-карамельная трость, секс-качели, игры со слюной, салиpофилию (ему правда нравится испачкать её своим семенем).
Есть секс с девственницей без презервативов.
Присутствует так называемое «расплавление» — их эквивалент омега/альфа-черт.
Мятный «Белый Русский»
Пейте ответственно и только если вам уже исполнилось 18/21 лет — в зависимости от законов вашей страны.
120 мл кофейного ликёра Kahlua
60 мл Peppermint Schnapps или мятной водки
30 мл ликёра Bailey’s (вкусовой — по вашему выбору)
Добавьте выбранное вами молочное дополнение — миндальное, кокосовое, овсяное, соевое и т.д.
Количество зависит от предпочтений, но я люблю добавлять столько же, сколько и Kahlua (то есть примерно 120 мл).
Налейте напиток поверх льда, сверху добавьте взбитые сливки и украсьте мятной посыпкой.
Девственный мятный кофе от Ксо
240 мл кофе светлой обжарки.
Если хотите холодный brew — тогда 360 мл.
Если делаете холодный brew, добавляйте всё поверх льда.
60 мл молочного ингредиента на выбор.
Я предпочитаю жирные сливки для взбивания.
1 ст. ложка мятного сиропа
(Можно больше, если хотите более яркий вкус)
1 ст. ложка сиропа Ghirardelli White Mocha
Убедитесь, что вы подогрели молочный ингредиент и взбили его.
Взбивание — не обязательно, но подогрев — да.
Сиропы можно добавить сразу в молочную основу — если вы не выбрали холодный brew.
Если выбрали — тогда пропустите этап подогрева.
Сверху украсьте взбитыми сливками и мятной посыпкой.
(Я просто добавляю пыль из раздавленных леденцов-«карамельных тростей».)
Была ночь
перед Рождеством,
и по дому бесились
все существа подряд —
особенно мышь… то есть, Купидон.
Для всех, кому когда-нибудь было интересно, каково это — когда тебя как следует трахают леденцовой карамельной тростью.
Глава 1
Jingle Bell Rock — Bobby Helms
Ксо
Ещё одна история любви завершена — и снова не моя.
Пара на этот раз — две женщины. Фиона и Лена. Когда их имена появились в списке на удачу в любви, меня словно осенило волнением. Они раньше не встречались, напряжение между ними заставило мои ладони вспотеть от нервов. Всё могло сложиться по-разному, но их история нарисовала более мягкую, новую картину. Две женщины, которые так долго прятались — и наконец нашли друг друга.
Как только я прошла мимо них обеих, я отправила им молчаливую магию любви.
Они поженятся, построят жизнь вместе и откроют маленький антикварный магазинчик в городке. Я ещё вернусь туда через пару лет.
А сейчас я сижу в крошечной кофейне на окраине Мистлтоу-Гроув, запивая собственные надежды и желания насчёт будущего.
Мои сёстры, Дульсе и Дионисиус, болтают с людьми, мягко подталкивая их к своим избранникам, пока я стою рядом с Валентином.
В отличие от нас троих, у него нет подопечного. Он просто не слишком любит бывать рядом с нашими родителями. Так что в его свободное время мы таскаем его с собой.
Он залпом отпивает какой-то рождественский коктейль, на который я его уговорила, и морщится, словно ему плеснули в рот кислотой.
— Как ты пьёшь это дерьмо? — бурчит он.
Я поднимаю свою кружку, на керамике с счастливым красным носом сияет олень Рудольф. Я ещё не пробовала рецепт этого года, но прошлогодний был с фундуком и ириской — настоящий сюрприз.
Делаю глоток — и тепло растекается по телу. Вкус обволакивает язык, как само праздничное настроение. Корица, шоколад и чуть-чуть гвоздики. Пар поднимается из кружки, закручиваясь маленькими завитками, пока мой брат закатывает глаза так драматично, будто играет на сцене. Его пальцы нервно постукивают по запасной чашке Эрл Грея.
— На вкус как Рождество в кружке, — настаиваю я, чмокая губами, пытаясь уловить ускользающий оттенок. Может, мускатный орех?
Вал прищуривается на меня, потом на мой напиток, будто тот его лично оскорбил. Подносит кружку к губам и пробует ещё раз.
— Рождество в кружке? Да скорее будто я лижу сосну посреди мёртвой зимы, — ворчит он и демонстративно давится.
Я смеюсь над его раздражением и хлопаю по плечу. Он никогда не любил праздники. Или холод.
Я киваю в сторону сестёр, размышляя, как у них хватает сил дарить всем любовь и при этом не задаваться вопросом, где же наши собственные счастливые концовки.
Мы можем найти любовь любому во всех мирах — но сами её не получаем? Что за издёвка. Я чувствую себя чужачкой и в своём мире, и в семье. Я единственная, кто надеется на то, чего, как они считают, достойны только смертные.
Глупо — знать, что свои же считают тебя нелепым за идею счастья.
Я хочу мужчину. Но не какого-нибудь.
Я хочу того, кому нужна я. И только я.
— Почему мы не можем любить? — едва слышно шепчу я, надеясь, что он не расслышал.
Это больная тема между нами.
Клянусь Аидом, я и так знаю его ответ — он повторял его сотни раз. Постоянно твердит перестать зацикливаться на романтике. Это не для нас.
У нас есть правила.
Отпиваю ещё и смотрю на него: лицо у него выжато до последней капли терпения. Брови сведены, губы поджаты, и упорно молчит. И привычная судорога на скулах — выражение вечной горькой смеси разочарования и раздражения.
Мы — Купидоны. Мифы.
Точнее — реальность.
Мы не одни — это семейный бизнес. Мы все играем свои роли, помогая миру находить вечных партнёров.
— Ксочитль, — выдыхает он с полной безнадёжностью.
Вал использует моё полное имя только когда недоволен. Обычно — Ксо или Ксочи.
Покачав головой, он слегка хлопает меня по руке:
— Мы не должны искать то, что дарим другим. Вот почему мы идеально подходим для этой работы. Мы не стремимся к этому. Мы не созданы для этого.
Но моя жажда не утихает. С каждым новым совпадением она лишь сильнее.
Почему не мы?
Мы даже не чувствуем любви через наших подопечных — только наблюдаем. Видим её их глазами, но никогда не знаем на вкус.
— Но почему? Почему я не могу почувствовать объятия, поцелуи и… возможно, больше?
Он передёргивается, будто я зачитываю свой дневник вслух:
— Это просто не наша карта.
Во мне поднимается злость.
Моих братьев и сестёр это не волнует, а я с каждым влюблённым взглядом, с каждой вспышкой надежды и обожания в чужих глазах, с каждым счастливым финалом — грустнею всё сильнее.
