Не разбивай моё сердце - Белова Дарья

Сегодня в старом коровнике пусто. Ни души на пару километров вокруг.

Рыжего видим издалека. Единственный, кто сидит на старом бетонном кольце, из которого торчат проржавевшие металлические штыри.

Кровь разгоняется по венам, когда вспоминаю засос на шее куклы. Фиолетово-красный, контрастирующий с ее кожей.

Руки сжимаются в кулаки. Наполнил ли я патронами обойму? Вижу, как стреляю в грудь ублюдку и плюю ему под ноги.

Сука! Никто не смеет ее трогать!

– Ян, – тихо зовет Кам, – держи себя в руках и не сорви нам планы. Это всего лишь девка. Расходник.

Киваю. Согласен. Дела превыше всего, и я пробую перевести дыхание, которое то и дело застревает поперек горла, как кость.

Даже через лобовуху рыжий понимает, зачем мы встретились. Его лицо меняется и становится белее снега. Удовлетворенно скалюсь.

Да, урод. Именно это я с тобой и сделаю.

Выхожу из машины последним и из кармана достаю пачку сигарет. Прикурив одну, медленно иду на парня. Поднявшийся ветер колышет его тело, словно ублюдок – тростинка. Переломить позвоночник такому не составит труда. Одно удовольствие.

– Борзый, что за спешка?…

Нервничает. Шмыгает носом и смотрит по сторонам.

– Ты тронул то, что принадлежит мне.

В спину летят недовольные взгляды: Раф и Кам. Но ни один из братьев не скажет и слова против моего на глазах у чужих.

– Да не трогал я ничего.

Обстановка накаляется. Из нагнанных ветром туч начинает крапать дождь. Ледяные капли остриями режут по щекам и открытой шее.

Делаю два шага на рыжего. Последняя затяжка, и я пускаю облако сизого тягучего дыма в лицо ублюдку.

И бью.

Братья срываются с места и берут на себя шестерок рыжего. Со всех сторон глухие удары и жалобные стоны. Не стоит и головы поворачивать, знаю, что Камиль сейчас вмазал одному хлюпику, Раф прижал к земле своим ботинком другого.

А я наношу второй удар и скручиваю рыжую гниду. Дышу ему в ухо и низко, но четко поясняю:

– Ты ее тронул. Никому не позволено трогать мое.

Разворачиваю к себе парня и одним движением ломаю тому руку.

Пронзительный вопль разрывает воздух, пропитанный потом и кровью. Ни тебе озоновой свежести, ни влажной травы.

А мне мало. Адреналин растворился под кожей и будит во мне бессмертного зверя.

Снова отметина на шее куклы мелькает. Появляется, исчезает, снова появляется, пока я смаргиваю навязчивую картинку. В груди самопроизвольно ломаются ребра, когда дышу поверхностно.

– В следующий раз отрублю.

Рыжий заваливается на землю и мгновенно пачкается грязью, сорванной травой и мелкой пыльной крошкой. Орет дурниной, пока я отхожу, сплюнув в его сторону.

* * *

– И где вас носит? – слышу отца, стоило переступить порог моей квартиры.

Борзов Леонид Димитриевич.

Папа не любитель сюда приезжать. Он не понимает, почему я решил обустроиться здесь, рядом с заводом и старой шиномонтажкой. Но все же принял мой выбор.

– Дела, – сердито отвечаю.

Папа помешивает сахар в только что сваренном кофе, пока мы с братьями усаживаемся на диван. Тишина нервирует, но отец продолжает вглядываться, въедаться в каждого из нас. Мы терпеливо, привычно ждем и слова не вякаем. Он наш отец, наш тыл.

В кармане чувствую вибрацию – фотографии с наблюдения за Ликой. Хоть наручниками себя приковывай к батареям, только бы не смотреть сейчас.

Захотелось курить.

Камиль монотонно стучит ногой по полу.

– Через два месяца объявят торги. Нам необходимо предоставить ключевую информацию, чтобы завод остался в наших руках, – сухо говорит, все так же помешивая кофе.

– Мы работаем над этим, – быстро отвечает Кам. Скашиваю на него взгляд, что не остается незамеченным для нашего отца.

Когда мама была зверски убита, папа растил и воспитывал всех нас один. Мастерски сделал три идеальные копии самого себя. Поэтому и чувствует все за версту. От него не скрыть и мало-мальский секрет.

– И что происходит? Мне кажется, задача была поставлена четко, разве нет? – отпивает жгучий черный кофе и хлыщет взглядом сначала по мне, так как я старший, затем по братьям.

Поднимаюсь с места и облизываю сухие губы. Курить уже хочется невыносимо. До ломоты в костях и жжения на языке. Мышцы тянутся, закручиваются в тонкие жгуты.

– Вся необходимая информация будет у тебя в кратчайшие сроки, отец.

– … Ничего не помешает?

– Нет. Все идет по плану.

Целую минуту или больше папа смотрит мне в глаза, не моргнув ни разу. Выдерживаю, не дышу. Сердце гремит одним длинным ударом, раздувая тело до размеров воздушного шара.

– Документы, которые мне нужны – это открытие одного сумасшедшего старика. Мне неважно, что будет с ним и его потомками, но открытие должно быть у меня на руках. Я докажу, что завод нуждается в реконструкции, и он будет полностью моим.

Недопитый кофе отец ставит на столешницу и идет к выходу.

– И вот еще что! Через две недели Вадим выходит. Встретьте дядьку, как полагается. Девки, много девок, еду нормальную. Столик ему закажите в «Пегасе», сам ресторан закройте на спецобслуживание.

Дядя Вадим… Он учил нас обращаться с оружием. В семнадцать лет купил водку и дал попробовать. Отец, странно, был против. Уж что-что, а пьяных и мажорных выходок в наших списках не значатся.

– А ты?

– А я пока подержусь от него подальше, чтобы не убить к чертовой матери.

Мы посмеиваемся.

– Квартиру ему подыщи, – обращается к Рафу.

– Тоже с девкой? – отвечает.

– Это уж как получится.

Когда отец закрывает за собой дверь, Камиль подходит и кладет руку мне на плечо. Вздыхает.

– Уверен, что проблем с нашим делом не будет?

Стряхиваю тяжеленную ручищу брата и со всей чернотой во взгляде, на которую способен, перекидываю взгляд на Кама. Он, конечно же, терпит.

– Она кукла, брат. Ничто и никто не может запретить мне хотеть оставить ее себе. Мы вытянем из нее бумаги силой, если потребуется. Я иду до конца, как и обещал.

Глава 15. Лика

– Мне нужна твоя помощь, Ян! Ты, – всхлипываю, – сможешь мне помочь?

Из динамика слышу треск от выдоха бандита. Стою, замерев над разбросанными бумагами.

Это как нужно было испугаться, чтобы просить помощи у Борзова? Да и чем он сможет помочь?

– Жди.

Ян сбрасывает звонок.

Руки продолжает потряхивать, когда я открываю список избранных звонков и набираю дедушку. После больницы он планировал зайти к своему товарищу. Тот живет один в соседнем доме на первом этаже.

Два гудка, три. И тишина.

С того дня, когда из уст Анж слетели злополучные слова, что Ян Борзов вернулся в город, на нас с дедушкой посыпались несчастья одно за другим. Жили же, все было хорошо… Никто без спроса меня не целовал. И я… Не отвечала, как самая последняя неблагодарная дрянь.

Обхватив себя руками, подхожу к окну.

Раньше мой дом был моей крепостью. Оплотом безопасности. Но стоит подумать, что по этим полам ходили бандиты, трогали вещи, рылись в каждом углу, даже в моем белье, бежать хочется не оглядываясь.

Когда на экране загорается имя дедушки, часть груза слетает с плеч.

– Ну что случилось? – недовольно бурчит.

Выдыхаю с облегчением. Он жив и не в руках грабителей.

Взглядом приклеиваюсь к дедушкиному столу, где он любит читать бумаги по своему открытию. Раньше дед объяснял мне, в чем его суть, но я была слишком мала. Помню только, что это очень и очень важно.

Дедушка может не пережить такой удар, что кто-то забрался в квартиру и искал его бумаги.

Остается… Врать?

– Потеряла тебя. Переживаю. Звоню узнать, как ты и где? – смахиваю слезы и стараюсь сделать свой голос не таким встревоженным.

– Степан Васильевич телевизор купил. Настраиваем вот, – дед озабоченный, но довольно радостный. – Ты, Лика, не жди меня. Ложись спать, если хочешь. У меня еще дела.

Если бы мой звонок был вызван любопытством, куда запропастился мой дедушка, я бы последовала его совету. Со Степаном Васильевичем они видятся редко. Но сейчас я лишь расслабленно выдыхаю: у меня есть время убрать тот беспорядок, что натворили взломщики. Нужно замести следы, как преступница.