Не разбивай моё сердце - Белова Дарья

Включаю свет везде и начинаю собирать разбросанные вещи: сначала одежду, обувь, мои учебники. Потом приступаю к документации. Важно восстановить полный порядок. Неправильно сложенная бумажка вызовет подозрение у деда. Он пусть и пожилой человек, но такие вещи помнит досконально.

Мысли вращаются по поводу замка на входной двери. Менять придется. Лучше еще и с дверью. Поставить бы немецкую, дорогую.

– Тебе была нужна помощь с уборкой? – слышу сзади низкий, хриплый голос.

Не поворачивая головы, по запаху понимаю, что Ян стоит в дверях и наблюдает. Моя поза ужаснее не придумаешь: на четвереньках, попой к выходу.

Закатываю глаза и смыкаю челюсти.

Щелчок зажигалки, треск тонкой сигаретной бумаги. И я слышу, как Борзов выдыхает густое никотиновое облако.

– У нас дома не курят, – несмело говорю.

Даже на своей территории я побаиваюсь возражать бандиту. За его поясницей пистолет.

– Рассказывай.

Несмотря на мои слова, Борзов продолжает курить. Он садится в дедушкино кресло и, вытянув ноги, смотрит так, будто он хозяин этого кабинета и квартиры в целом. Ян здесь чужой, но я опускаю взгляд на свои руки, в которых сжимаю обычные белые листы. Молчу и думаю, что не нужно было подвергаться панике.

Следовало позвонить в полицию, постучаться к соседям… Промолчать. Вдруг это пьяницы искали, чем поживиться?

– Я пришла домой и увидела это, – киваю на документы.

Ян делает затяжку и смотрит на меня с прищуром. По коже от шеи расползается горячее пятно, схожее по ощущениям с ожогом. Разливается жжение и боль, которую не в силах остановить.

– Кто-то забрался и ограбил.

– Что украли? – тут же спрашивает.

Борзов стряхивает пепел на пол и поднимается с кресла. Его шаги по комнате для меня звучат громко, пусть Ян и идет по ковру.

Забрав листы из моих рук, рассматривает, и… Выбрасывает.

– Не знаю. Вроде бы ничего, – увожу в сторону взгляд и сама отступаю.

Ян берет мою ладонь, не давая отойти. Я взглядом останавливаюсь сначала на полностью забитой татуировками руке и веду выше. Глаза Борзова как две льдины, отколотые от айсберга. То ли режут холодом, то ли замораживают и обездвиживают.

– И помощи зачем просила?

Нижняя губа подрагивает.

– …Мне было очень страшно, – сознаюсь. – Я испугалась.

– Ты знаешь, кто это был? – тянет меня к себе и, сцепив подбородок указательным и большим пальцами, навязчиво просит смотреть на него.

Из-за его хватки пошевелить головой не выходит.

– Нет. Но… Эти московские. Они же зачем-то следили за мной, увозили… Теперь вот это.

Им нужен завод, а здесь документы, которые помогут восстановить его и стать очень и очень богатым. Но я это опускаю. Борзовым же тоже нужен завод.

– И ты предлагаешь?…

Ян наклоняется, говорит в губы. Горечь опускается на тонкую чувствительную кожу, и зачем-то слизываю ее кончиком языка. Внутри разжигается аппетит.

– Я подумала, что ты сможешь меня защитить. Ну, от этих, – кажется, проговорила каждое слово с писком. Наверняка со стороны я выглядела и звучало жалко.

Бедная студентка и бандит. Она попала в беду, и он не без выгоды для себя решил ей помочь. От банальщины тошно. Не перевариваю себя в этот момент.

– Смогу. Если ты доверишься мне.

– Тебе? Ты решил проучить меня, преподать урок и на моих глазах застрелил пса. Я не в силах доверять людям, которые так относятся к животным.

– И тем не менее ты позвонила мне, ты просишь о помощи меня, и… подставляла свои губы под мои и принимала мой язык.

Краска покрывает щеки, в глазах засверкали слезы. Это правдиво и жестко.

Открываю рот, чтобы возразить так глупо, как только возможно, но в этот момент огненный язык бандита проникает в мой рот, касается моего языка и скользит по нему.

Ладонь Яна на моем затылке. Я прижата к телу Борзова, и новые ощущения окружают и стягиваются внутрь.

Мыслями отталкиваю, в реальности руками обхватываю Яна за шею. Что со мной происходит, не имею ни малейшего понятия, потому что это будто бы не я сейчас с Борзовым.

Если есть яд для этой девчонки, я непременно его найду и безжалостно убью ее. Она ненавистна мне.

– Доверяешь? – языком ведет вдоль шеи и смыкает свои губы на тонкой коже. Втягивает до моего оглушительного крика.

Больно. Чертовски неприятно. Зажмуриваюсь. Пульс разрывает вены, и я вижу все в красном цвете, сменяющемся на бордовый и, в конце, черный.

Касаюсь подушечками пальцев свежего засоса, который оставил бандит.

– Вместо того, – чуть сдавливает шею. Ненависть промелькнула в его взгляде, как стрела. – Как только будет проходить, я поставлю новый, Лика.

– Как печать, – задыхаясь, говорю.

– Моя метка.

Больной. Он больной и опасный.

А я облизываю губы, потому что вкус поцелуя хочется смаковать, как косточку от черешни. До последней сладости на языке и оттенка горечи, когда зубами разгрызешь эту косточку.

– Я помогу, – отвечает небрежно. Произошедшее еще минуту назад безумство будто стерто из его памяти.

Заталкиваю обиду вглубь себя. Это Ян Борзов.

– И защищу.

Киваю, принимая его слова.

– Дедушка, – выдаю свою неуверенность. Мой тон хриплый, – он ничего не знает. Для него это будет ударом. У деда сердце, и…

– Я знаю.

Точно.

Киваю несколько раз и замолкаю. Сейчас должна прозвучать цена. И ответ, что мои проблемы только из-за самого Борзова, будут звучать бредово.

Но Ян собирает бумаги со стола в стопку, пробегаясь небрежно взглядом.

Это же не сам Ян устроил? Он был со мной, а его братья… Борзовы бандиты, но точно не домушники или грабители. Они до такой мелочи не опустятся. Скорее, мне в висок упрется дуло с глушителем, чем Ян украдет дедушкину разработку.

– Тогда ты делаешь все, что я тебе буду говорить, Лика. Сегодня ночуешь здесь, а завтра, – бьет льдом своих хищных глаз, – переезжаешь. У Макара Львовича сердце, да? Значит, лечащий врач отправит деда в санаторий.

Ян говорит это как зачитывает скучную статью. Без особого энтузиазма и интереса. Как-то вымученно. В ответ мое сердце изливается липкой неправильной благодарностью и продолжает дрожать от неизвестности.

– Обещаешь, что с тобой рядом они меня не тронут?

Борзов лениво переводит взгляд с бумаг на меня.

– Обещаю.

– Что я буду тебе должна? – выпрямляю спину, вскидываю подбородок. Словно на казнь собралась. В то же время моя плата не так пугает, как если бы это случилось еще несколько недель назад.

Поцелуи Борзова ядовитые.

– Ты сама поймешь. Со временем. Лика. А теперь убирайся в квартире, если не хочешь, чтобы дед обо всем узнал.

Понимаю, что меня бросило в пот от его слов, нашего разговора и всего случившегося. День вообще напитан странностями и потрясениями.

Ян уходит, не сказав «пока» и что мне делать дальше. Ну, кроме уборки. Захлопывает дверь и погружает меня в звенящую тишину и тонну его запаха.

Глава 16. Лика

Вчера снова пролил дождь. Да такой силы, что кое-где в городе выбило свет. На восстановление ушло много времени, дорога из города пока так и не освещена. Ян едет вслепую.

Шепот гравия начала слышать задолго до съезда на дорогу к старой шиномонтажке.

– Добро пожаловать домой, Лика, – Ян глушит мотор и в полной тишине салона, ну и заходящего солнца – сегодня яркая оранжевая полоса бьет в глаза – выходит из машины.

Медлю. В голове попытки уложить все случившееся заканчиваются панической атакой. Думаю, это она и есть, когда дыхание перехватывает, слезы рвут слезные каналы, а тело неконтролируемо трясется.

Беру рюкзак, куда положила свои вещи, и неумело открываю навороченную дверь спорткара.

– Хотела поблагодарить за дедушку. Он писал, что санаторий ему понравился. Успел поговорить с врачом, тот назначил…

– Благодарность принимается, – перебивает, не дослушав.

Скольжу по его черным джинсам вверх, пока Борзов ведет меня в свое логово, куда я лично согласилась переехать. На время.