Миллиардер из братства (ЛП) - Блэклейс Ана К.

— Разумеется, ты бы разрушила свою жизнь, если бы сбежала. Потому что я нашел бы тебя где угодно. — Мне нравится этот взгляд, полный сосредоточенности, когда я держу лезвие так близко. Будто мир вокруг перестает существовать, и все ее внимание направлено только на меня.

Это единственный способ владеть ею. Обладать полностью.

— Как ты наверняка понимаешь, — говорю я низким голосом, переворачивая нож тупой стороной и проводя им по ее груди, ниже лифчика и дальше, по линии живота. — Я не могу позволить тебе уйти безнаказанно за то, что ты сделала. Так что в следующий раз, когда ты даже подумаешь о том, чтобы оставить меня, ты будешь знать, чего ожидать.

— Оставить тебя? — шепчет она через дрожащие губы. Похоже, она действительно удивлена, потому что спустя секунду усмехается. — Ты говоришь так, будто мы пара или что-то в этом роде. Напомнить тебе, как ты выбросил меня из своей машины, как гребанный использованный презерватив? — С каждым словом ее тон становится все громче, и на моем лице расползается улыбка.

— Ты злишься. Значит, тебе не все равно.

— Конечно, мне не все равно, ублюдок! — Она резко подается вперед, и наручники с грохотом бьются о спинку кровати. — Ты использовал меня, как шлюху. — Ее ледяные голубые глаза полыхают огнем, который завораживает меня. Это пламя, где смешались ярость, ненависть и безудержное желание.

Моя улыбка становится шире, когда я смотрю на нее с восторгом. Я хочу, чтобы этот огонь принадлежал только мне. В этот момент я понимаю, что сделаю все, чтобы снова и снова разжигать его в ней. Она это тоже понимает, я вижу это в ее пылающем взгляде, в том, как она снова пытается броситься на меня. Вижу, как сильно ей хочется выцарапать мне глаза… и, наверное, одновременно трахнуть меня.

— Да, я использовал тебя, и тебе это понравилось, — мурлычу я, проводя взглядом по ее телу. Черт, она самое красивое, что я когда-либо видел.

Я видел ее фотографии со школьных лет — этот жалкий импотент Тимоти позаботился, чтобы они попали ко мне, думая, что это даст мне больше поводов для издевательств. Но вместо этого я понял, что запал бы на нее в любом случае.

Тот факт, что она проделала огромный путь, только усиливает это. Я уважаю усилия, которые она вложила в свое преображение, хотя трахнул бы ее с теми же лишними килограммами точно так же. И мне это понравилось бы не меньше. В любом случае она бы оказалась привязанной к спинке кровати.

Ее соски проступают сквозь кружевные чашечки лифчика, по вздымающимся грудям разбежались мурашки. Они небольшие, но идеально подходят, чтобы уместиться в одной моей руке. Такие груди, от которых мужчины сходят с ума. Стоит лишь отогнуть чашечки и сжать их в ладонях.

Она сделала свой выбор — спасти Тимоти. Она променяла свою свободу на его, и я собираюсь насладиться каждым мгновением.

— Первое, что Тимоти сделает, это обратится в полицию, — говорит она, дрожа передо мной в одном лишь лифчике и трусиках. Я провожу языком по губам, пожирая ее взглядом.

— Пройдет время, прежде чем он найдет работающий телефон, чтобы сделать звонок. А еще дольше, пока он сможет одеться и выбраться из дома.

Она тяжело сглатывает, вероятно, от мысли о том, что Тимоти все еще где-то в этом здании.

— А теперь, — говорю я, понижая голос до того самого бархатного тона, который действует на нее, как шоколад. — Посмотрим, как ты собираешься меня задобрить. Как собираешься заплатить за то, что сделала.

Вот оно. Ее веки дрожат, губы приоткрываются с легким вздохом, грудь выгибается в мою сторону, словно сама тянется к моему прикосновению. Ее тело в ответ подается к холодному металлу, когда я провожу лезвием по ее коже. Я переворачиваю нож, чтобы срезать тонкую перемычку лифчика между ее грудей, и он с щелчком раскрывается, освобождая ее упругую грудь.

Мой член становится тверже камня. Черт, я был со стояком весь этот чертов вечер, но сейчас сдерживаться — это уже что-то из разряда героизма. Мне бы за это медаль дали.

Когда она абсолютно голая, связанная передо мной, после того как я срезал с нее и трусики, это ударяет мне в голову. Ее кожа бела, как алебастр, тело — произведение искусства, а эти кошачьи глаза смотрят на меня так, будто я единственный мужчина в мире. Черт, я бы мог этим упиться.

Гром раскалывает тишину, молния на мгновение освещает комнату, отбрасывая контраст между ее мраморным телом и моей крупной, темной фигурой. Я возвращаю лезвие к ее шее, а рукой опускаюсь между ее ног.

Она вздыхает, закрыв глаза, когда я провожу двумя пальцами между ее мокрых губ. Ее бедра ерзают под моей рукой, словно пытаясь хоть как-то справиться с нахлынувшими ощущениями, но я не позволяю ей. Я проникаю глубже, сгибая пальцы внутри нее.

— Ты будешь хорошей девочкой и кончишь для меня, маленькая шпионка, — рычу я низким голосом. Она обливает мои пальцы соками, ее бедра сами двигаются навстречу моим прикосновениям, в то время как я прижимаю тупую сторону ножа к ее коже. Интересно, понимает ли она, что я никогда не причиню ей боль.

Но что она наверняка знает, так это то, что играть с ней стало моим любимым занятием. Я могу подсесть на это — на то, как она извивается на моей руке, жадно ища свое удовольствие, пока я держу лезвие у ее шеи, поднимая ее адреналин и усиливая наслаждение. Видеть, как она рушится для меня, смотреть, как ее тело трепещет от удовольствия, которое способен подарить ей только я.

Я погружаю пальцы в нее до самых костяшек, ощущая, как ее стенки жадно сжимаются вокруг них. Я с трудом проглатываю рвущийся из горла стон, чтобы она не догадалась, насколько сильно я хочу заменить их своим членом. И я мог бы это сделать. Трахнуть ее прямо здесь, прижав к спинке кровати. Все, что нужно, — достать член и сделать это. Большой темный монстр берет прекрасную деву.

Она оскаливается, резко выдыхая, ее голова откидывается назад, ударяясь о спинку кровати.

Мое терпение на исходе. Я медленно вытаскиваю пальцы из ее горячей киски, вынуждая ее выругаться и податься бедрами вперед, отчаянно ища моих прикосновений.

— Эта жадная киска получит весь член, о котором она мечтает, — рычу я, выхватывая свой член и проводя по нему пальцами, все еще мокрыми от ее соков. Мои ноздри раздуваются, вбирая в себя аромат ее возбуждения, сводящий меня с ума.

Я резко вталкиваю колени между ее ногами, сжимаю ее бедра и поднимаю ее, прижимая к спинке кровати. Ее ноги обвивают мои бедра, и я чувствую, как она судорожно вдыхает, ее глаза широко распахиваются. Если секунду назад они были затуманены мраком желания, позволяя ей раствориться в волнах ощущений, то теперь она полностью здесь, со мной.

Ее тело прижато к моей каменной груди, ее мягкие бедра трепещут против моих напряженных мышц.

Я вхожу в нее резким толчком, не проявляя ни капли нежности. Она кричит, ее влажные стенки сжимаются вокруг меня, но я только глубже проникаю в нее. Мне нравится смотреть на боль в ее глазах, будто я какой-то больной ублюдок. Я вхожу до самых яиц, ее тело выгибается, грудь прижимается к моей черной рубашке, вздымаясь в такт ее дыханию.

В глубине души я хочу скинуть рубашку и прижать ее к своему телу, почувствовать, как мы скользим друг по другу, смешивая пот и наши жидкости.

Но для моей маленькой предательницы у меня другие планы. Наказание, которое заставит ее больше никогда не пытаться держаться от меня подальше.

— Я буду трахать тебя глубоко и жестко каждый раз, как ты попытаешься сбежать. Не заставляй меня показывать, что случится, если я узнаю, что ты крутишь с другим парнем.

Держа нож у ее шеи одной рукой, другой я провожу по ее влажным сокам, которые уже стекают вниз, пропитывая мои яйца, и направляю ее назад. Ее рот открывается, когда я загоняю палец ей в зад, но любые протесты обрываются, когда я сильнее прижимаю лезвие к ее шее.

— Деклан, пожалуйста, это слишком… — она жалуется, но последний звук ее слов превращается в хриплый всхлип, ее путы дребезжат, пока она толкает бедра мне навстречу.