Миллиардер из братства (ЛП) - Блэклейс Ана К.

— Почему ты делаешь это? — шепчу я.

— Потому что ты вошла в мои вены, как болезнь, Миа Роджерс. — Он делает паузу. — Итак, последний шанс. Что ты выберешь? Чтобы мы с тобой трахались прямо у него на глазах, или чтобы он получил по заслугам у тебя на виду?

Мое горло судорожно сжимается. Как, черт возьми, я должна ответить на это?

Деклан подходит ближе и срывает с меня топ, ткань рвется, будто сделана из паутины. В считанные секунды он расстегивает пуговицы на моих джинсах-скинни и стягивает их с моих ног. Не успеваю я осознать, что происходит, как уже стою перед ним в одном бюстгальтере и трусиках. Носки снялись вместе с кроссовками, и вот я здесь — привязанная к столбу кровати за шею, мои запястья закованы в наручники за спиной, полностью уязвимая перед этим безумцем.

И перед Тимоти Мейером. Он тоже пленник, как и я, возможно, даже больше, ведь его руки и ноги привязаны к кровати крест-накрест, а рот заклеен клейкой лентой.

— Последний шанс, Миа Роджерс. Кто это будет? Ты или твой давний враг Тимоти Мейер?

Я хочу ответить, сказать хоть что-нибудь. На этом этапе любые слова, сорвавшиеся с моих губ, могли бы что-то изменить, хоть как-то. Но их нет. Я трус.

Деклан кивает, заставляя меня содрогнуться при мысли о том, какой стимул он может использовать, чтобы вынудить меня принять решение. Сжимая нож в руке, он обходит кровать и встаёт у изголовья, прямо над Тимоти. Каждый его плавный, выверенный шаг говорит сам за себя. Тимоти извивается как безумный в своих оковах, но это ничего не меняет. Деклан сдергивает простыню с кучи оборудования рядом с кроватью, которую я не сразу заметила.

Я бы ударила себя, если бы могла. Это оказывается татуировочная станция. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Деклан собирается с ней сделать, когда он включает жужжащую тату-машинку. Он готовит чернила и загружает их в машину, пока Тимоти яростно борется с оковами, которые не поддаются ни на дюйм, даже несмотря на то, что массивная железная кровать начинает дребезжать.

Деклан медленно направляет машинку к паху Тимоти, сдвигая простыню, прикрывающую его член, в сторону. Мое сердце подскакивает к горлу, пульс начинает биться как бешеный.

— Ты сумасшедший? — кричу я, и ремень врезается в мою шею, когда я резко рвусь вперед.

Деклан приподнимает бровь, будто не совсем понимает, почему я так расстроена.

— О, не переживай, моя красавица. Я заставлю его по-настоящему пожалеть за то, как он обращался с тобой. Он будет сожалеть о каждом случае, когда оскорблял тебя. — Молния озаряет его безумную, но совершенно завораживающую улыбку. — И я сделаю из него твою шлюху.

Он настраивает глубину иглы, пока говорит. Мое горло сжимается, будто я только что проглотила лимон, когда Деклан придвигает стул и садится, поднося жужжащую машинку ближе к члену Тимоти, а тот бьется, будто это его последний день на земле. В его приглушенных криках слышится отчаяние.

— Расслабься, — говорит Деклан с хладнокровием психопата. — Чем больше ты будешь дергаться, тем больнее будет.

Я желаю, чтобы жужжание могло заглушить душераздирающие стоны Тимоти. Я знаю, они останутся со мной на всю жизнь. Черт, они могут даже преследовать меня в загробной жизни, но я не могу отвести взгляд.

Меня удерживает не его боль и мучения, а его напряженная эрекция. Мое тело застывает у столба кровати. Как такое возможно — чтобы мужчина был настолько возбужден, находясь на грани боли, унижения, когда его жизнь, возможно, висит на волоске?

— Это на самом деле довольно распространенное явление, — спокойно говорит Деклан, когда его игла начинает врезаться в кожу Тимоти, оставляя следы чернил на его члене. Тот на секунду замирает, прежде чем его тело начинает трясти, как будто его ударило током. — У мужчин часто возникает эрекция при встрече с экстремальной опасностью или неизбежной смертью. Те, кто выживают, часто вспоминают это как самый странный стояк в своей жизни.

Он на мгновение останавливается, прерывая татуировку, и смеется, запрокинув голову назад.

Я наклоняю свою голову, наблюдая за ним. Как может сумасшедший преступник быть таким чертовски красивым? А может, именно поэтому он меня изначально и привлек. Четкие линии его лица — они режут, как лезвия, притягательно красивые, но и опасные. Это то, чего ожидаешь от вампира или киллера из аниме. Кого-то, чья внешность является таким же оружием, как и его навыки.

И у Деклана Сантори, безусловно, есть навыки.

Возвращая свое внимание к татуировке Тимоти, он продолжает вырезать буквы вдоль его члена. Он придает линиям готический оттенок, красиво закручивая концы. Моя челюсть отвисает, пока я наблюдаю за этим.

Когда он заканчивает, Деклан откидывается назад, а Тимоти дрожит и скулит.

— Как тебе это, моя красавица? — спрашивает Деклан своим глубоким, бархатным голосом, перед которым не устояла бы даже самая набожная монахиня. — Думаешь, этого наказания достаточно?

В его прищуренных глазах жестокость, когда он смотрит на меня. От этого у меня пробегает дрожь. Это должно быть достаточно, чтобы заставить меня бежать и прятаться, молясь, чтобы больше никогда его не встретить, но я словно приросла к полу, цепляясь за его взгляд. Его глаза возвращаются к члену Тимоти, и я следую за ними.

На его бледной, как сыр, коже черными буквами выведено «Сучка Мии Роджерс», линии в начале и конце изогнуты красиво, напоминая хвост обезьяны.

Деклан снова смеется, резким, тревожным звуком.

— Нет, конечно, этого недостаточно.

— Хватит! — выпаливаю я. Как бы меня ни завораживал этот психопат, я не могу быть его сообщницей в пытках другого человека. Даже такого мерзкого и отвратительного, как Тимоти Мейер. — Отпусти его, Деклан, — умоляю я. — Пока не стало слишком поздно.

Глаза Деклана вспыхивают, встречаясь с моими, и я замираю, прижавшись к столбу кровати.

— Хочешь, я еще раз зачитаю тебе сообщения, которые он тебе отправил? Ты думаешь, этого маленького наказания достаточно за все, что он хотел с тобой сделать?

— Думаю, он понял урок, — отвечаю я.

Тимоти яростно кивает в знак согласия, но мы оба знаем, что этого будет недостаточно. Деклан мчится по дороге мести.

— О, да ладно, будет жалко остановиться сейчас, — мурлычет он. — Особенно после всех сюрпризов, которые я для тебя приготовил.

С еще одной зловещей улыбкой он срывает покрывало с нижней части портативной станции, открывая ряды блестящих ножей. Я ахаю, и, за клейкой лентой, Тимоти делает то же самое. Там есть все — от самых тонких, высокоточных скальпелей до больших зубчатых охотничьих ножей.

Деклан берет скальпель с грацией опытного хирурга, и я в панике начинаю задаваться вопросом, как часто он уже делал это раньше. В голове мелькает пустынная улица, оборванные линии электропередач, пустой дом. Хотя он и не мог устроить саму бурю, я начинаю думать, что он спланировал все это именно во время сильного шторма, чтобы свалить большую часть вины на погоду. Порывы ветра сорвали линии электропередач, а он, вероятно, сделал то же самое с телефонными линиями вокруг дома, чтобы все выглядело как последствия стихии.

Ему, должно быть, было легко найти занятие для своих парней из братства, особенно с учетом влияния и денег его семьи. Манипулировать каждым из них не составило бы для него труда.

Прослеживая кабели, я вижу, что станция подключена к аккумулятору, и меня осеняет — Деклан Сантори не стал бы тратить столько усилий, чтобы так детально подготовить все это просто так. Он провозгласил себя архитектором будущего Тимоти, а это будущее не сулит ничего хорошего.

— Ты, правда, не понимаешь, насколько я стал собственником по отношению к тебе, маленькая шпионка, — его голос мягкий, как спокойные воды, пока он умело осматривает скальпель в руках. — И как мне было больно, когда я понял, что ты решила убежать от меня, несмотря на то, что твои чувства ко мне взаимны.

— Как ты знаешь, что они взаимны?

— О, да ладно, я думал, мы уже перестали играть в кошки-мышки на этот счет. Ты рисковала всем, чтобы достать мои обнаженные фото в душе, ты текла по моему члену, когда я наклонил тебя через перила, и ты таяла в моих руках, когда я поцеловал тебя сегодня.