Спасение Веракко (ЛП) - Эвелин Виктория

Он моргнул, недоумевая.

— Ты никогда не задаёшь те вопросы, которые я ожидал. — Он покачал головой. — Ну, в Треманте от мужчин ожидают, что они будут использовать свои оценки из школы, чтобы привлечь жену, в то время как в Митрандире браки организует матриарх семьи. Оценки мужчин всё равно учитываются, но если глава семьи способна хорошо вести переговоры, мужчины с низкими оценками всё равно могут найти жену.

— А оценки женщин тоже учитываются?

Веракко наклонил голову из стороны в сторону.

— Да, но они имеют меньшее значение при брачных переговорах и больше влияют на их выбранные профессии.

Лили вернулась к своей задаче, стараясь не встречаться с ним глазами.

— А ты женат? — Почему мне это интересно?

На краю своего видения она заметила, как Веракко переместился в своём сидении.

— Ещё нет. Моя мать выберет мне, когда придёт время.

— Плохие оценки? — спросила она.

— Большинство моих оценок были отличными, — прошипел он.

Она заметила его напряжённые плечи и тонкую линию рта.

— Я не хотела обидеть. Просто… странно, что ты не женат иначе.

— Потому что я привлекателен?

Она избегала его взгляда, но слышала улыбку в его голосе.

— Для инопланетянина, — уклонилась она. — Но твоё отвратительное отношение снижает твой уровень привлекательности.

Он вздохнул.

— Да, мои оценки отражают то же самое. Все высокие или приемлемые отметки, кроме коммуникации.

— Рада, что это не только со мной так, — Лили рассмеялась. — Надеюсь, у тебя хорошие отношения с мамой. — Тонкий дымок поднялся из основания деревянного стержня, который она вращала с помощью лука. Почти готово.

— Близкие в каком смысле?

Лили решилась взглянуть на Веракко. За последние несколько часов она заметила, что его цвет кожи снова стал темно-синим. Может быть, это изменение происходило каждую ночь? Он выглядел озадаченным.

— Ты знаешь, близкие. Отношения. Надеюсь, вы много разговариваете, и она знает, каких женщин ты предпочитаешь. — Когда его брови оставались нахмуренными, она вздохнула. — Чтобы она выбрала кого-то подходящего для тебя.

Он моргнул, уголки его губ приподнялись в комичном проявлении недоумения.

— Кого бы моя мать ни выбрала, это будет больше связано с тем, что она считает важным в паре, и кто, по её мнению, произведёт идеальных потомков. Мнение мужчины учитывается, но не особо. Моя мать… сильная. Она захочет убедиться, что моя жена будет сильной женщиной, чтобы наши дети тоже были сильными.

Лили почувствовала приглушённое чувство вины. Она ошиблась насчёт Веракко. Он мог быть грубым, напористым и упрямым, но он не был сексистом.

— И что теперь? Ты должен провести всю свою жизнь с женщиной, которую выбрала твоя мать, и у тебя нет выбора?

Его светящиеся зелёные глаза пристально следили за её действиями.

— Нет. Наши браки не длятся так долго. Обычный контракт может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, в зависимости от того, как женщины договорились, — сказал он.

Лили отложила сверло и аккуратно перенесла маленький уголь, который она создала, в гнездо из трута, затем нежно подула, питая его кислородом. Вскоре пламя ожило в пучке. Собрав хворост из своей сумки и поленья, которые принёс Веракко, она развела костёр.

Когда она закончила, и огонь весело потрескивал, она села, задумавшись.

— Глядя со стороны, с точки зрения пришельца, который не имеет права комментировать обычаи другой культуры, это звучит… неприятно.

Низкий, грохочущий смех вырвался из него, вызывая мурашки у неё на руках.

— Предполагаю, что для человека это может показаться странным.

— А что насчёт связей? Ты сказал, что Элис была связана. Это означает, что она с тем парнем только несколько месяцев? — спросила она.

Губы Веракко сжались, и он посмотрел на неё, как будто пытался решить что-то.

— Нет, связь — это навсегда. Это не то же самое, что брак. Брак — это контракт. Связь — это то, что можно считать парой по любви. Нечто неразрушимое. Они будут вместе навсегда.

— Навсегда? — Лили спросила, почувствовав беспокойство от его решительности. — А что, если она захочет уйти от него позже?

— Связь так не работает. Мы считаем это священным. Брак — это скорее долг.

— Без обид, но ни одно из этих понятий не звучит привлекательно для меня. Либо это деловая сделка, либо обещание своей жизни кому-то без какой-либо страховки. Я удивлена, что Элис согласилась на это. Я не знаю её хорошо, но… без шанса на развод? Ужас, — сказала она.

Веракко уставился на огонь и положил локти на колени.

Чёрт, я снова его оскорбила? Надо перестать это делать. Держи свои мнения при себе, Лили!

— Это значит, что ты хорошо готовишь, да? — сказала она, пытаясь разрядить обстановку. Достала из своей сумки последние два красных фрукта и бросила один ему.

— Думаешь, сможешь что-то сделать с этим?

— Увы, мои навыки в настоящей кухне с приборами и приправами.

— Хмм, — Лили пересекла костёр и села, опираясь спиной на широкий фиолетовый камень.

— Могу я задать серьёзный вопрос, не опасаясь, что ты меня укусишь? — спросила она, кусая кислый фрукт, который когда-то ей нравился, но который она начала ненавидеть.

— Странный выбор слов для пришельца, которого ты подозревала в поедании людей. — Искра юмора промелькнула в его глазах, и она сдержала улыбку.

— Если ты вырос в обществе, управляемом женщинами, и тебя учили, как сделать жену счастливой, то почему ты был таким властным со мной? — спросила она.

Блеск в его глазах угас. Он открыл рот, но потом снова закрыл его. Наконец, он сказал:

— Ты не моя жена.

Лили сделала глоток воды, решив не испытывать ту ниточку разочарования, которую вызвало его утверждение. Вместо этого она протянула ему флягу с водой и нахмурилась, когда он отказался от неё.

— Ты должен есть и пить. Я постаралась обработать твою рану, пока ты был без сознания, но твоему телу нужны калории и вода, чтобы бороться с инфекцией.

— Ты забываешь, что я не человек. Мне нужно меньше, чем тебе.

— Хорошо, но ты должен скоро попить, — сказала она. Волна усталости накатила на неё, растворяя её желание спорить. — Завтра соберём больше припасов. — Пытаясь сдержать зевок, она продолжила, — У меня только одна полная фляга воды, и эти были последними двумя кусочками фрукта. Остались только те орехи, и я всё ещё не уверена, можно ли их есть.

— Они распространённые, гурен. Их можно есть, — Веракко собрал полено и придвинул его ближе. — Спи. Ты почти не отдыхала прошлой ночью. Я буду поддерживать огонь. Завтра я буду охотиться и найду нам настоящую еду.

Она прищурилась, но всё же легла на землю.

— Откуда ты знаешь, что я не спала?

— Ты думаешь, что я мог бы отдыхать, зная, что ты могла упасть с ветки в любую минуту? Я провёл ночь, готовясь подстраховать тебя.

Вспышка раздражения у Лили из-за его недоверия к её оценке ситуации быстро утихла. Образ раздражённого Веракко, который ходит под её деревом, заложив руки за спину, вызвал тёплое чувство в её груди, распространившееся вниз до самых пальцев ног.

— Не подкрадывайся ко мне, пока я сплю, — предупредила она, игнорируя ту большую часть её, которая хотела бы использовать этого большого парня в качестве одеяла.

Он устроился на большом валуне.

— Мужчины и женщины редко обнимаются на этой планете.

Она заставила себя не закрывать глаза. Было ли разумно быть беззащитной перед этим незнакомцем? Почему она так боролась с сонливостью? Каждую ночь она был уставшей в это время, но всё ещё настороже. Уши Лили внезапно насторожились, и она прислушалась к окружающим звукам, но было подозрительно тихо.

Мягкое жужжание пушистых насекомых всё ещё можно было услышать, но шорохи и топот животных, которые всегда ходили вокруг её лагеря, исчезли.

Лили посмотрела на Веракко и подумала, было ли это из-за него. Разве животные в лесу не должны были бояться его? Сохраняли ли они дистанцию из-за его угрозы? У неё начались волнения в животе, и она прикусила губу. Почему эта мысль заставила её чувствовать себя в безопасности, а не в страхе? Если бы она думала логически, она бы боялась того, чего боялись и другие животные.