Спасение Веракко (ЛП) - Эвелин Виктория

— Я могу доверять тебе, правда? — прошептала она, её веки становились слишком тяжелыми, чтобы бороться дольше.

— Полностью, — ответил он.

***

Веракко наблюдал, как дыхание Лили стало глубоким и ровным. Она уснула практически сразу. При зелёном свете костра он мог разглядеть тёмные круги под её глазами. Её одежда была запятнана и покрыта кровью. Его кровью.

Подняв рубашку, он снова осмотрел свою рану. Остался только фиолетовый струп. Веракко не придавал этому большого значения, он исцелялся и от худших повреждений. Но осознание того, что она использовала свою ценную воду, чтобы очистить его рану в попытке сохранить ему жизнь, вызвало у него болезненное чувство в груди. Он не привык, чтобы о нём так заботились.

Веракко отряхнул это чувство. Схватив длинную ветку, которую он нашёл, он начал вырезать наконечник копья своим ножом. Его взгляд постоянно возвращался к Лили.

Её кожа была грязной и поцарапанной. Её одежда свисала на ней так, что можно было предположить, что она похудела. Тем не менее, она была красива… и ужасающе притягательна. Если она была столь привлекательной для него сейчас, он только мог себе представить, насколько красивее она бы стала, не выживай она на одном фрукте.

Когда она поправится, её соблазнительные бёдра и зад станут ещё выразительнее? Станут ли её бледные, потрескавшиеся губы розовыми или красными?

Он услышал хруст и посмотрел вниз, увидев кучу стружки под сломанным наконечником копья.

Он тяжело вздохнул. Бессмысленно фантазировать о ней. Он не мог иметь её. Он был предназначен для другой, и Лили не была его спутницей.

Когда она спросила, почему он не заботился о ней, как о других женщинах, он соврал. На самом деле, он никогда не был так раскован рядом с женщиной. Может быть, это из-за того, что она не знала их культуру, или из-за того, что Лили умела дать отпор, что он никогда не встречал среди эмоционально отстранённых женщин Митрандир.

Он вновь сосредоточился на вырезании наконечника копья. Если школа мужества чему-то его научила, так это инстинкту заботиться о женщине, обеспечить ей комфорт. Хотя он всегда считал этот инстинкт утомительным и раздражающим, желание заботиться о Лили не ощущалось как бремя. Оно ощущалось как необходимость. Непреодолимая потребность в том, чтобы её счастье возникло исключительно благодаря его действиям.

Может быть, поэтому его раздражала её способность справляться самостоятельно. Она, может быть, и не нуждалась в нём в большинстве случаев, но он знал, что если он поставит перед ней большой кусок вкусного мяса, она бы улыбнулась ему и поблагодарила. Она, возможно, даже поцеловала бы его. Как будто в подтверждение его мысли, его член пульсировал.

Он видел, как несколько человеческих женщин целовали друг друга в щёку при встрече. Был ли поцелуй в губы только для романтических отношений? Или он мог бы испытать это в дружеской манере, не обесценивая свою невесту?

Веракко стиснул челюсть. Он и здесь соврал. Когда Лили спросила, женат ли он, он должен был признаться, что через несколько недель он будет, но он не сделал этого.

Наконечник копья начал принимать форму, но его раздражение не ослабевало. Не то чтобы он знал свою будущую жену. Конечно, он знал о Зирите, но ни разу с ней не разговаривал. По слухам, она предпочитала не общаться с мужьями за пределами своего овуляционного цикла. Говорили, что у неё есть любимый мужчина, который не подходил для брака, но Веракко не знал, правдивы ли эти слухи.

Зирита была близка его матери, и он знал, что та хотела бы, чтобы Зирита однажды заняла её место в Митрандире. Заключение контракта для её сына с женщиной, которую она считала королевой, имело смысл.

Не нужно было говорить Лили. Почему он вообще об этом переживал? Не то чтобы её это волновало, связан ли он с кем-то. Её это заботило?

В памяти всплыл её запах. Он ее привлекал, и это было опасно.

Глава 6

Как только наступило утро, Веракко был готов вонзить свой маленький нож в любого животного, которое бы двигалось. Не спать всю ночь — это одно. Быть оставленным умирать, избитым и в крови, — это совсем другое. Но прошлой ночью Веракко узнал кое-что зловещее.

Лили издавала звуки во сне.

Некоторые из них были легкими вздохами страха, которые заставляли его хотеть броситься к ней и прижать к себе. Другие были маленькими всхлипами и тяжёлыми вздохами, которые заставляли её грудь дрожать и его клыки ныть. Но самое худшее — иногда посреди ночи она издавала стон, и в её запахе ощущалось едва уловимое возбуждение.

Звуки были мягкими и короткими, но эти женские выдохи и запах приводили его в возбуждение, вызывая в его разуме самые темные желания. Он пытался сосредоточиться на их нынешнем положении.

Сегодня они должны были пройти большое расстояние. Веракко не знал точно, сколько яда получил стригий самец, который его сбросил, но если только небольшую дозу, он мог уже практически восстановиться. Вернётся ли самец за ним? Стригии были известны своей одержимостью в достижении своих целей, и если целью было его захватить, то, вероятно, стригий самец начнёт охоту, как только восстановится. Это хотя бы нужно было принимать в расчёт, не только ради себя, но и ради Лили.

По оценкам Веракко, им нужно будет ещё день идти по открытой местности, прежде чем угроза вынудит их идти по лесу, обеспечивая укрытие сверху.

Он не знал, как Лили отреагирует на его предложение идти по лесу вместо реки. До сих пор он позволял ей вести, путешествовать так, как она хотела, но если появится угроза её безопасности, ему нужно будет настоять, и он ждал с нетерпением этого неизбежного спора.

Сколько времени она планировала оставаться здесь? Её подруга пропала. Веракко чувствовал, что она это понимала, но не готова это признать. Он беспокоился о том, что случится, когда она, наконец, сдастся. Она была такой сильной, такой надежной. Но она также была заботливой. На уровне, котором он не мог понять. То, как вчера утром в ее глазах блестели слезы. И боль, отразившаяся на ее лице, чуть не сбила его с ног.

Он надеялся, что когда она наконец перестанет искать, она позволит ему быть рядом с ней. Удерживать её, когда она будет плакать, и шептать слова утешения в её растрёпанные, но прекрасные каштановые волосы.

Разум Веракко зацепился за эти мысли, и его голова дёрнулась назад. Что с ним происходит? Он ненавидел, когда люди плакали. Несколько недель назад он пытался успокоить Элис, которая была на грани слёз. Но единственная причина, по которой он сделал это, была в том, что он оказался буквально заперт под водой в комнате для переговоров без возможности сбежать. Он в сотый раз за это утро посмотрел на свои руки и раздраженно зашипел, увидев, что они по-прежнему не помечены.

Из того, что он слышал, большинство партнёров в его семейной линии распознавали друг друга довольно быстро после встречи. Даже его прабабушки, которые стали известны тем, что не получили свои метки до года после встречи, почувствовали возможность соединения в момент, когда их взгляды пересеклись.

Но если верить Лили, его глаза не изменились.

Это из-за того, что она человек? Может, если он выведет её из леса, и они оба будут в безопасности и комфорте, их души расслабятся и распознают друг друга. Это было рискованно, но странная смесь чувств, которые он испытывал к ней за столь короткое время, так и просилась наружу.

Хотя он не знал, где именно находится, он знал, что река в конце концов приведёт к двум городам. Им нужно будет отправиться в один из них. В этот момент оба города были ближе, чем Треманта. Перспектива посетить любой из этих городов вызывала у него неприятное чувство. Оставаться здесь и позволять Лили страдать было не лучшим вариантом. Ему нужно было вскоре решить, в каком направлении двигаться.

Она зашевелилась, и он, как нетерпеливый мужчина, только что закончивший школу земледелия, нервно пригладил волосы. Хрустнул шеей и размял плечи. По крайней мере, он сможет сбросить часть внутреннего напряжения во время их путешествия. Сейчас его настроение было довольно мрачным.